Жуть подводная - Влодавец Леонид Игоревич. Страница 21

Но, как на грех, ничего такого подвижного Кольке на глаза не попадалось. То есть, конечно, мух, комаров, жуков, муравьев и прочих насекомых вокруг было полно, но во что их превращать, всю эту мелкоту? Из комаров так вообще разве что обойные гвозди получатся… Неужели тут хотя бы зайца нет поблизости?!

Однако зайцы явно не собирались высовываться, не говоря уже о более крупных зверях. Наверно, ушли поглубже в чащу. Соваться туда в одиночку было боязно — Колька здешние места знал плохо и опасался заблудиться.

Но когда Колька, немного расстроившись, побрел к опушке, то вдруг заметил большущего ежа, неторопливо топающего куда-то с подберезовиком, на спине. Конечно, еж почуял запах человека, но быстро пуститься наутек, как заяц, допустим, он на своих коротких лапах нипочем не сумел бы. Он поступил по-ежиному, то есть свернулся в клубок и растопорщил все иголки, превратившись в довольно большой шарик размером почти с футбольный мяч. Ясно, что Колька это сходство ежа с мячом сразу усек и выдал соответствующее пожелание…

Вокруг колючего шара сперва возникло зеленое сияние, потом еж исчез в зеленоватом облаке, которое быстро поменяло цвет на оранжевый, а затем мгновенно растаяло. На траве сиротливо валялся подберезовик, который еж так и не дотащил в гнездо, а вместо самого ежа лежал точь-в-точь такой же футбольный мяч, какими играли на первенстве мира 2002 года в Японии и Корее.

Неизвестно, почему еж именно в такой мяч превратился — должно быть, Колька как-то подсознательно пожелал иметь «японский» и никакой другой. Возможно, если бы появился мяч образца, допустим, прошлого первенства мира 1998 года во Франции или даже «Евро-2000», новоявленный волшебник почти сразу же превратил его обратно в ежа. Но заполучить мяч совсем недавнего первенства да еще наверняка «родной», а не поддельный! Это как-то сразу заставило Кольку позабыть о том, что круглый неодушевленный предмет всего минуту назад был живым существом и тащил к себе в гнездо гриб, собирая запасы на зиму. Может быть, у него и ежата остались дома некормленные…

Но обо всем этом Колька почти и не думал. Классный мяч — вот что его интересовало сейчас больше всего. Колька взял свое преобретение под мышку и бегом побежал домой.

Жалко, правда, что таким шикарным мячом здесь не поиграешь. Нормальной площадки на все село нет! Но уж в Москве-то он наверстает упущенное, все мальчишки во дворе небось обзавидуются.

Конечно, Колька позволил себе по дороге немного поводить мяч, пожонглировать им, но чем ближе подходил к дому, тем больше задумывался о том, как незаметно для дедушки и бабушки пронести его в свою комнатку. Дело в том, что и дед Василий, и баба Клаша не очень любили, когда Колька приносил домой неизвестно откуда взявшиеся предметы. Например, пару недель назад внук нашел на берегу озера очень красивый и довольно большой складной нож. Конечно, Кольке очень захотелось взять этот нож себе, но, на свою беду, он решил похвастаться своей находкой перед дедом и бабкой. Так что было!

Бабка, та, конечно, начала припоминать, что террористы специально разбрасывают повсюду игрушки, плейеры и всякие другие привлекательные для детей вещицы, что ребятишки подбирали их и подрывались на минах. Она же вспомнила, что наемные убийцы-киллеры, стремясь отделаться от орудия преступления, выбрасывают ножи и пистолеты, а тех, кто их сдуру подбирает, милиция может посчитать бандитами и посадить в тюрьму. Все это, бабушка, конечно, из телевизора узнала, потому что здесь, в селе, ни террористов, ни киллеров не водилось отродясь. Дедушка от всех этих бабушкиных «версий», конечно, отказался, тем более что нож ему был хорошо известен. «Петька Нефедов вчера на рыбалку ездил да, видать, в темноте мимо кармана положил! — сказал Василий Михайлович, и отобрал у Кольки ножик. — Чужое брать — грех! Если кто чего обронит, так потом искать придет. Не ты положил, не тебе и брать — так нас старики-то учили!»

Наверняка то же самое предстояло бы услышать и сегодня, если бы Колька открыто поперся с мячом в калитку дедушкиного дома. Но Колька, убедившись, что в огороде нет ни бабушки, ни дедушки, быстренько перебросил мяч через забор, в картофельную борозду, где мяч начисто скрылся от глаз в высокой картофельной ботве. После этого уже без мяча Колька зашел во двор, убедился, что бабушка трудится на кухне, а дедушка ремонтирует старенький электроутюг, а затем незаметно для них выбрался в огород, нашел мяч в картошке и, осторожно подобравшись к открытому окну своей комнатки, забросил мяч на кровать. Почему именно туда? Да потому что если бы мяч упал на пол, то непременно звонко стукнулся бы об него, отскочил, подпрыгнул, еще раз об пол шлепнулся — то есть наделал бы шума и привлек внимание бабушки с дедушкой. А на мягкое покрывало кровати мяч упал почти бесшумно. После этого Кольке осталось только вернуться в дом, зайти в свою комнату и запрятать мяч в рюкзак, будто он там с самого приезда пыжился. В рюкзаке у Кольки всякие игрушки лежали, и бабушка туда никогда не заглядывала, интересуясь лишь Колькиной одеждой, которая была в чемодане.

В общем, теперь Колька мог со спокойной совестью дожидаться вечера, убедившись, что Духи его не обманули и сделали человеком, который не только может превращать мальчишек в поросят и лопату в топор, а еще и превратить мертвый пень в живого орла и, наоборот, живого ежа в неживой, но очень симпатичный футбольный мяч.

Впрочем, до вечера было еще далеко, день только-только к обеду приближался.

Глава XIV

НОВОСТИ ДНЯ

До обеда ничего серьезного не произошло. Бабушка с дедушкой, конечно, и до и во время обеда продолжали судачить об исчезновении четырех мальчишек и дяди Пети, но ничего нового, конечно, придумать не могли. Про Жуть Подводную не говорили вовсе, а вспоминали всякие случаи из прошлого, когда кто-нибудь где-нибудь пропадал.

При этом дедушка, как правило, рассказывал о тех случаях, когда тот, кто надолго пропадал, в конце концов благополучно возвращался домой, а бабушка наоборот, вспоминала о тех, кто исчезал бесследно и насовсем.

Едва второе доели, как в калитку забежала соседка Степановна, ровесница бабы Клаши.

— Кланя! — вскричала она громким голосом. — Глянь своих кур! Орел над селом кружится! Говорят, уже штуки три сразу унес!

— Чего ты городишь-то? — недоверчиво воскликнула бабушка Клаша, спускаясь с крыльца и наскоро пересчитывая куриц. — Все у меня, семь штук несушек, петух — все на месте.

— Невозможно одному орлу трех кур сразу унести, — заметил дедушка. — И потом не водится у нас таких здоровенных, даже чтоб одну взрослую курицу унести. Цыплят, бывало, уносили, помню, утят и даже гусят. Но взрослых — никогда. Тем более чтоб по три штуки сразу. Это, Степановна, кому-то от жары померещилось…

— Как же, померещилось! — сварливо вскричала Степановна. — Коли мне не веришь, так сходи сам, поспрошай людей…

— Вот еще, — проворчал дед, — только и дела у меня, что твои враки проверять…

Но едва он произнес эту фразу, как с неба послышался громкий клекот. Колька сразу узнал его. Это кричал тот самый, искусственно созданный орел, который всего несколько часов назад был трухлявым пнем.

— Вот он, злодей! — воскликнула бабка Степановна, задирая голову вверх. — Так и кружит, добычу высматривает… Ружье-то у тебя есть, Михалыч? Пугнул бы ты его, что ли.

— Тому ружью, Степановна, в обед сто лет будет, — вздохнул дедушка, — дед и отец с этим ружьем охотились, а я-то рыбачить больше люблю, забыл, пожалуй, как стрелять из него. И патронов снаряженных нет. Разве пара-другая с мелкой дробью найдется. Так ей по нему с такого расстояния палить бессмысленно — высоко больно, не долетит.

Пока Василий Михайлович рассуждал, орел вдруг сложил крылья и почти отвесно начал пикировать, с каждой секундой увеличиваясь в размерах.

— Ой! — завизжала Степановна. — А у меня-то петух по двору гуляет!