Клад под могильной плитой - Влодавец Леонид Игоревич. Страница 13

Более дальновидный мальчик на Сережкином месте, наверное, быстренько бы припомнил, что дядя Толя говорил не о полуострове, а об острове, который был обозначен у него на карте. И вряд ли все-таки эта карта была такая неточная, что там не пометили перешеек. Стало быть, «Викторез» и «Джульетта» пришли вовсе не туда, куда намечал дядя Толя, а забрались слишком далеко вправо. Надо думать, что этот дальновидный мальчик тут же помчался бы обратно, чтоб доложить о своем открытии папе, дяде Вите и всем остальным.

Но Сережка обо всем этом как-то не подумал, не побежал обратно, а отправился вдоль восточной опушки по направлению к перешейку.

Довольно быстро Рябпев увидел еще одну елку, размером побольше первой, которая тоже лежала на земле с вывернутыми корнями. Сережка по уже знакомым манерам стал обрубать корни, а потом оттаскивать елку от ямы…

Динь! — послышался тихий металлический звон, и из земли, остававшейся на обрубленных корнях елки, одна за другой на дно ямы упали сразу две монеты, очень похожие на ту, что Сережка нашел у первой елки. Только эти были гораздо меньше запачканы землей.

«Вот это да! — подумал Сережка, торопливо отирая монеты о рубашку. — Теперь их три! Здорово!»

Насчет того, с чего бы это вдруг монеты уже дважды попадаются ему именно под поваленными елками, Сережка как-то не задумался. Важно, что у него теперь есть такие монеты, которые не снились ни Ваське, ни Таське с Татаськой. Настоящие, старинные, можно сказать, — пиратские! Ведь разбойники, о которых рассказывал дядя Толя, были вроде пиратов, только не морских, а речных. Небось все они когда-то — и Сережкин папа, и дядя Толя, и дядя Коля, и дядя Витя, и дядя Олег — в детстве не раз мечтали найти пиратский клад с золотыми монетами. Но они так и не нашли, а вот Сережка — нашел!

Очень довольный собой, Сережка спрятал две только что найденные монеты туда же, куда и первую, а потом потянул елку на западную опушку.

Когда он добрался до сосенок, то увидел со склона, что на берегу уже стоят четыре палатки и горит костер. Мама, как видно, насобирав полный пакет грибов, уже спустилась к костру и начала руководить кашеварными работами. А Таська с Татаськой опять уткнулись в землянику и вроде бы собирали ее в полиэтиленовые пакеты по системе: одну в пакет — десять в рот. Правда, первую принесенную Сережкой елку они уже успели оттащить к костру, и там дядя Витя уже рубил ее на дрова.

Вот вам еще! — отдуваясь, сказал Сережка, бросив елку около сладкоежек. — А я пошел, надо еще притащить…

Иди-иди, — съехидничала Таська, — труженик ты наш!

— Сергей-Муравей! — хихикнула Татаська.

Конечно, можно было и наподдать этим злыдням, чтоб не дразнились, но Сережка уже знал, что девчонки сильнее злятся, когда на их насмешки и дразнилки никто не реагирует. И он гордо удалился, даже не обернувшись на жалких пожирательниц земляники.

На сей раз Сережка решил, не забираясь далеко в лес, пройти вдоль западной опушки в сторону перешейка. Несколько сухих веток ему на пути попалось, но подбирать их он не стал — мелковаты показались. Найти бы еще одну елку, хотя бы такую же, как те две первые, — и на сегодня дров вполне хватило бы…

Однако если уж совсем откровенно, то Сережка мечтал найти третью елку не столько для дров, сколько втайне надеясь под ее корнями найти еще одну монетку… Правда, Сережка хорошо понимал, что такого везения не может быть, потому что… не может быть никогда.

Тем не менее, когда почти у перешейка увидел третью елку, он почти побежал к ней.

Обрубая корни, он продолжал твердить, что — ну не бывает таких случайностей три раза подряд! Даже то, что одна монета нашлась, — великая удача, один шанс из миллиона, а тут уже дважды везло… Однако надежда на чудо от Сережки не отлипала, и он поймал себя на мысли, что прямо-таки убежден, будто и под этой елкой его ждет драгоценная находка.

Но все же, когда елка отделилась от земли и Сережка стряхнул землю с обрубков корней, он не поверил ни глазам, увидевшим красновато-золотой блеск старинного червонного золота, ни ушам, услышавшим «динь-динь» сразу трех золотых монет, упавших в ямку.

Шесть! Теперь их у него шесть! Вот это везуха! И вдруг Сережка испугался: а что, если у него карман прохудился?! Дрожащими руками расстегнул «молнию», полез в карман и облегченно

вздохнул. Ура, первые три монеты никуда не делись! Да уж, теперь-то ему будет что показать дяде Толе! Только надо обязательно сделать сюрприз. Что-нибудь такое «пиратское» придумать, ради хохмы! Подойти к дяде Толе и приколоться: «Адмирал, не разменяете ли мне шесть дублонов на гульдены?» То-то все удивятся! Да не удивятся, а просто прибалдеют, когда Сережка шесть золотых из кармана достанет!

Но когда Сережка впрягся в эту елку и потянул ее к опушке, то услышал, как звонко монеты в кармане брякают. Нет, так не пойдет! Это сразу заметят, и никакого сюрприза не получится. Может, запрятать их здесь, в лесу, хотя бы в ямке от первой елки, а потом сказать: «Спорим, что я здесь, в этом лесу, за пять минут клад найду?!» Никто, конечно, не поверит, а Сережка — раз! — и приведет всех к ямке, а потом на глазах удивленной публики выкопает золотые. А можно еще туману нагнать: мол, я экстрасенс, предчувствие имею!

Но зарывать монеты Сережка не стал. Во-первых, побоялся, что не сразу найдет ямку — все-таки он здешний лес еще плохо изучил, а во-вторых, испугался, что раньше него к этой самой ямке доберутся хотя бы проныры Таська с Татаськой. Подсмотрят, как он свой «клад» прятать будет, а потом перепрячут его, и Сережка попадет впросак. А эти поросюшки еще поиздеваются, поспорят: мол, мы быстрее тебя клад найдем! Нет, надо что-то другое придумать.

Главное, конечно, незаметно донести монеты до палатки. Их Рябцевы взяли две — одну для мамы и папы, другую — для Сережки, так что он там может эти монеты спокойно припрятать. В кармане они тоже сами по себе не очень заметны, только бы вот не звякали. А отчего монеты звякают? Оттого, что стукаются друг о друга… В носовой платок завернуть, что ли? Нет, не очень это надежно — выкатятся из платка и все равно брякать будут… Но тут Сережку осенила идея.

В переднем кармане шортов у него пластинка жвачки лежала. «Джуси-фрут» нераспечатанная. Сережка развернул жвачку, наскоро разжевал, а потом вытянул изо рта уже несладкий шарик и ладонями раскатал в некое подобие червяка. Потом он выложил три монеты в ряд и поверх них прилепил «червяка» из жвачки, а остальные три золотых налепил с другой стороны. Теперь монеты не соприкасались и не звенели, но для верности Сережка вложил их в свой чистый, вчетверо сложенный носовой платок. Все шито-крыто!

После этого Сережка уже со спокойной душой уцепился за елку и поволок ее дальше. Из леса он вышел не там, где раньше, а гораздо ближе к перешейку, то есть метрах в двухстах от того места, где мама грибы собирала. Внизу у места высадки появилась третья байдарка — «Морской орел», которую из-за ее камуфляжного цвета ни с какой другой нельзя было спутать. Дядя Олег и тетя Нина уже ставили палатку, дядя Витя и папа что-то обсуждали, — возможно, грядущую рыбалку, а мама и тетя Клава вовсю варили на костре. Таська и Татаська по-прежнему находились на горке, но на сей раз Сережка к ним подходить не стал, потому что эти лентяйки только-только оторвались от земляники и собрались тащить вниз предыдущую елку. Кроме того, Сережка видел, что навстречу им уже бежит Васька в тельняшке и камуфляжных штанах. Ясно, что хитрые толстухи сейчас взвалят на него елку, а сами вновь за витамины примутся. Хотя им, наверно, гораздо больше физические нагрузки полезны, чем Ваське.

Глава VIII В ЛАГЕРЕ

К костру, где уже вкусно попахивало грибным супом с перловой крупой, Сережка и Васька прибыли почти одновременно, потому что Сережке надо было дальше тащить свою елку. А Таська с Татаськой прибежали еще раньше, потому что, как ни странно, набрали почти полные пакеты земляники. Оказывается, они ее не просто так собирали, а чтоб сварить на третье не то кисель, не то компот. А на второе решили сварить гречку с тушенкой. Все это варили в ведрах, подвешенных над костром.