Ловушка - Карранса Майте. Страница 45

Приближение ужина отвлекло его от метафизических и виртуальных размышлений. Верх взял земной прагматизм, и компьютерный гений во всеоружии ринулся в битву.

Цицерон дрался из-за тыквенного пюре и обнаружил, что если удачно бросить ложку пюре, то оно становится смертоносным оружием, поскольку ослепляет (покрывает грязью и причиняет неудобство) его недругов. Он положил себе больше пюре, чем остальные, и нанес значительные потери хлипким рядам противника.

Когда принесли подносы с рыбой, он торжествовал победу. Благодаря резервам пюре, служившего ему оружием возмездия и нападения одновременно, Цицерон стащил у каждого из своих соседей рыбу из тарелки и глотал ее, затаив дыхание, даже не обращая внимания на кости.

За десерт разыгрались особенно кровопролитные сражения. Малиновый пирог был любимым лакомством маленьких дикарей, и они понимали, что предстоит решающее сражение. После третьей, не увенчавшейся успехом, попытки штурма Цицерон, к своему изумлению, обнаружил, что от пирога не осталось даже малюсенького кусочка. Тот будто испарился. Из чего он сделал вывод, что следует усовершенствовать стратегию нападения.

Цицерон заметил, что близнецы объединились и благодаря этому завладели лучшими кусками. Один из них все время отвлекал соперников, вводя тех в заблуждение, не скупясь на угрозы и навлекая на себя общее недовольство, а в это время его alter ego со сверхзвуковой скоростью незаметно, но безвозвратно опустошало тарелки.

Союзы всегда были важной частью наступательной стратегии, однако в этом семействе объединиться с кем-то оказалось непросто. Приходилось сражаться в одиночку, храбро, безрассудно, но, конечно же, прибегая к хитрости.

Цицерон так и поступал. Проявив определенную изобретательность, после часа бесплодных попыток и неожиданных нападений он все-таки сумел завладеть пультом управления телевизора. И даже не поверил своей удаче. Но вскоре убедился, что пультом не столь трудно завладеть, сколь удержать его в своих руках.

Щиколотки и голени Цицерона выдержали не один пинок, также он заслужил пару тычков локтями, его укусили за палец, но он не выпустил пульта, пока близнецы, сгруппировавшись, не предприняли не очень изобретательный, но весьма действенный маневр, в котором один из них зажимал ему нос, а второй — рот.

Когда стало нечем дышать, Цицерон отдал пульт победителям.

Цицерону требовалась определенная адаптация, чтобы выжить в доме О’Хара, однако он уже начинал испытывать странное удовольствие от повседневной борьбы за выживание. Немного подержать в руках пульт управления казалось ему пирровой [58]победой, но все же победой.

Ужин и борьба за телевизор придали Цицерону сил. Моральный дух его поднялся выше, живот стал полнее, и Цицерон твердо решил: если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Иными словами, если здесь не найти беспроводного подключения, он найдет его в другом месте. До набега оставалась еще пара часов.

Однако, когда Цицерон вышел на улицу, прижимая к себе сверкающий ноутбук, ноги сами понесли его к дому миссис Хиггинс. По пути он решил, что Анхела должна ему десять евро, и что пора забрать их. Цицерон даже надеялся — почему бы и нет? — что в доме миссис Хиггинс может найтись выход на беспроводную связь. Столь наивным предлогом он хотел оправдать свое желание снова увидеть блондинку.

Что она, медом, что ли, намазана? Он явно думал только о ней, хотя был почти уверен, что она не от мира сего.

Цицерон ничего не мог с собой поделать. Она была оригинальна… и нравилась ему. В этой явно невыгодной для него ситуации любая улыбка, любой секрет, сколь бы глупым он ни казался, он воспринял бы как подарок судьбы. Почему он так несчастен и почти лишен гордости? Почему он довольствуется крохами дружбы, когда другие жадно поедают целые бутерброды?

Позвонив в дверь, он пожалел о том, что сделал это. Наверное, у Анхелы распухли губы от множества поцелуев, и она состроит глупое лицо, как всегда поступают девушки, когда качок в два метра ростом шепчет им на ухо всякие глупости на английском языке. Ясно, что они в них ничего не понимают и думают, что слышат что-то интересное и романтичное.

Цицерон чуть не прошел курс немецкого языка, чтобы можно было завязывать знакомства, но вовремя одумался. Немецкий слишком груб. Возможно, он когда-нибудь займется японским.

Он уже собирался отойти от двери, как та отворилась и какой-то противный итальянец отругал его на смеси итальянского с английским, когда Цицерон справился об Анхеле. Должно быть, это был один из двух постояльцев, которые пытались ее похитить.

— Нет, нет, я не знаю, где она, — уклончиво ответил мафиози, пожимая плечами.

Итальянец вел себя как сумасшедший и стал что-то выкрикивать.

Мгновенно словно ниоткуда явилась маленькая психопатка с лицом ангелочка — Антавиана.

— О! Цицерон, ты должен помочь нам! Анхела исчезла! — воскликнула она.

Цицерон покусывал губы.

— Вот как?

— Ты не знаешь, где она может быть?

Антавиана казалась ему циником, а Анхела — нахалкой. Ему надоели Анхела и Антавиана, он сам себе надоел своими глупостями. Считая, что правда здесь ни к чему, Цицерон бессовестно присочинил:

— Последний раз я видел ее, когда она ждала поезда. Похоже, она собиралась в Сендикоув.

Антавиана побледнела.

— А! Ну, конечно. Анхела уехала смотреть Башню Мартелло. Какая она глупая, правда?

— А ты откуда знаешь, что Башня Мартелло находится в Сендикоуве?

— Так написано в путеводителе.

— Понятно.

Из глубины дома донесся истеричный крик.

— Это миссис Хиггинс. Она очень нервничает, бедняжку может хватить удар. Анхела просто несносна!

— Тогда я надеюсь, что ты ее найдешь.

— Ты не поможешь мне разыскать ее?

— Меня ждут другие дела.

— Тебя не волнует, что ее могли похитить?

— Похитить?

— Ладно, изнасиловать.

— Изнасиловать?

— Ладно, убить.

Цицерон невольно подумал, что у Анхелы не возникает проблем во время общения с существами из другого мира, но ее все равно нет. А ведь Анхела задолжала ему десять евро, и он их просто обязан получить.

Цицерон взглянул на часы и решил больше ни секунды не слушать безумные предположения маленькой садистки. Он уже собирался уходить.

— Постой! Сейчас придет Луси.

— Луси?

— Да, она просила передать, чтобы ты подождал ее. Тогда вы сможете поиграть вместе.

— Как?

— На компьютерах…

Цицерон сглотнул…

— Надеюсь, ты ей ничего не рассказала про то, что случилось вечером…

— Нет, это наш секрет.

— Не проболтайся…

— Нет, я никогда не проболтаюсь. Клянусь.

Цицерон не успокоился. От этой испорченной вредины можно ждать чего угодно.

— Ты уже подключился?

Вот оно что. Она уже все засекла. У него в руке был ноутбук.

— Нет. Собираюсь.

Цицерон хотел сказать, что собирается вернуть его, но промолчал. Он решил тайком вернуть компьютер, но в данный момент это нельзя было осуществить. Магазины уже закрылись.

— В домах нет источника беспроводной связи, но его можно найти на улице.

— Откуда ты это знаешь?

— Луси мне сказала.

— А она откуда знает?

— Я ей раздобыла компьютер, и она его подключает, где только возможно.

— Как ты ей раздобыла компьютер? — с удивлением спросил Цицерон.

— Я его взяла взаймы из дома, где живу. Там им все равно не пользуются.

Цицерон не стал выяснять, что имеется в виду под словами «взять взаймы».

— Это гораздо дешевле, чем играть в Интернет-кафе.

— Вот как. Поэтому ты здесь!

— Конечно. Луси без ума от одной идиотской игры, она похожа на ту, в какую ты иногда играешь, или, возможно, это та же самая.

Коротышка начала задавать вопросы в лоб, проявляя хорошую осведомленность. Видно, она болтала то с одними, то с другими, спрашивала то там, то здесь, и выведала все.

Как это ни глупо, Цицерон старался предугадать ее вопросы, но предугадывал он плохо. Почему парни никогда не задают вопросов?