Загадка серебряного медальона - Иванов Антон Давидович. Страница 6

— В общем, Лешка, — сурово взглянул на него Олег, — или кончай со своими выходками, или…

— Да какие выходки! — возмутился Пашков. — Я вам хотел оказать услугу, чтобы вы в раздевалку не прорывались, а теперь, выходит, еще и виноват.

— Естественно, виноват, — подтвердил Тема. — Из-за кого мы попали в директорский кабинет?

— Откуда я знал, что гардеробщица психованная! — защищался Лешка.

— Да ладно вам, — вступился за него Женька. — Со всеми иногда бывает.

— Главное, чтобы не было постоянно, — снова заговорил Олег.

— Не будет, — заверил его Пашков. — Я такой человек. Учусь на всем. Даже на ошибках.

— Что-то не видно, — шепнула Катя на ухо Тане.

Девочки прыснули.

— Вот за то, что ты нас подвел, пойдешь для Катькиной бабки хлеб покупать, — придумал Темыч наказание для Пашкова.

— И пойду, — немедленно согласился тот.

— Ну уж нет! — запротестовала Катя. — Я лучше сама. Иначе он моей бабке какой-нибудь отравленный батон купит. Или булочная взорвется. Или еще что-нибудь…

— Как хочешь, — обиженно посмотрел Пашков на черноволосую девочку. — Могу и не ходить.

— В общем, хорошенькое у нас начало расследования, — морщась, тер спину Темыч. В бою за честь Пашкова ему перепало несколько хороших ударов. Теперь Тема пытался определить, не пострадали ли у него от этого внутренние органы.

— Опять он себя ощупывает! — не укрылись от Кати маневры мальчика. — Может, мы тебя, Темочка, сразу отведем в Склифосовского, чтобы ты нам не отравлял жизнь?

— Саму себя отведи, если хочешь, — сердито проговорил Тема, но спину оставил в покое.

Ребята дошли до угла Портняжного и двинулись вниз по Большой Спасской улице. Она представляла собой явление весьма необычное для центра Москвы. Сразу же после старинного приземистого здания Спасских казарм, выстроенных еще при Екатерине Второй, начинались хаотично разбросанные блочные многоэтажки. Прохожих словно бы вдруг переносило с Садовой-Сухаревской в какой-нибудь «спальный» район города. Лишь несколько уцелевших особняков и доходных домов конца прошлого века не давали забыть, что находишься в центре Москвы.

Впрочем, Олег и его друзья иной Большой Спасской и не знали. Хотя тут родились, ходили в один и тот же детский сад, с младшей группы которого велся отсчет их дружбы, затем вместе пошли в первый класс «В» две тысячи первой школы и вот уже благополучно заканчивали первое полугодие девятого. Широкий многоподъездный дом четырех друзей Олега стоял в конце Большой Спасской. Катя и Женька жили во втором подъезде, а Темыч и Таня — в четвертом. Башня из розового кирпича, где обитал Олег, располагалась на углу Портняжного переулка. Пашков на Садовую-Спасскую переехал позже. Он появился в две тысячи первой лишь в конце второго класса. Дойдя до булочной, которая находилась как раз напротив широкого многоподъездного дома, Катя быстро купила хлеб.

— Ждите меня. Я сейчас, — скрываясь в подъезде, сказала она.

— Я, пожалуй, тоже домой забегу, — направилась Таня к своему подъезду. — Надо маме оставить записку, что мы сидим у Олега.

— И к моей тогда загляни, — попросил Тема.

— Ладно, — кивнула светловолосая девочка.

— А у меня все равно предки на работе, — сказал Женька. — Когда приду, тогда и приду.

Васильевы-старшие настолько привыкли к частым исчезновениям сына, что начинали тревожиться лишь после одиннадцати вечера.

— С Машкой-то как мы договорились? — поглядел Пашков на Олега.

— Она должна нас ждать у меня во дворе, — объяснил тот.

— Тогда пошли, — заторопился Пашков.

— А девчонки? — строго взглянул на него Тема.

— После догонят, — хотелось Лешке скорее увидеть Мою Длину.

— Нет! — решительно возразил Олег. — Подождет.

— Хорошо, хорошо. Как скажешь, — был вынужден покориться Пашков.

Тут как раз появилась Катя.

— Вечно бабушке моей все не так, — поделилась она с друзьями. — Вчера я принесла ей хлеб слишком черствый. А сегодня, видите ли, чересчур свежий.

Катина бабушка в прошлом была известной актрисой. Теперь же, в отсутствие привычной славы и поклонников, постоянно старалась привлечь к себе внимание домашних. Больше всего доставалось, конечно, Кате, ибо ее родители по будним дням пропадали на работе.

— Хочешь не хочешь, а ты теперь для своей бабки единственная публика, — с многозначительным видом отметил Тема.

— Мне от этого не легче, — сердито свела Катя густые черные брови. — Я, между прочим, человек, а не художественный академический театр.

— А давай, Катька, я к твоей бабушке как-нибудь в гости зайду? — вполне искренне предложил помощь Пашков. — Мы бы с ней поговорили…

— Если Лешка зайдет, бабке точно настанет каюк! — захохотал Женька.

— Ничего подобного, — ответил Пашков. — У меня всегда с пожилыми отличный контакт.

— Знаем, знаем, — хмыкнула Катя. Олег, Темыч и Женька тоже засмеялись.

Бабушка Пашкова в прошлом году целый месяц провела в постели с сотрясением мозга. По классу тогда ходили упорные слухи, что случилось это благодаря Лешке и его младшему брату Сашку, которым каким-то образом удалось уронить на старушку секцию стенки.

— Не хочешь, не надо, — легко отказался Пашков от визита к Катиной бабушке. — В конце концов это твои проблемы.

— Вот именно, — подтвердила черноволосая девочка.

— Пошли, — наконец появилась Таня. — Твоя мама, Темыч, предупреждена, — добавила она.

Все шестеро торопливо двинулись вверх по Спасской. Вскоре они уже свернули во двор Олега. Там их ждала Моя Длина.

— Машка-а! — бросился к ней Пашков.

— Чего это он тут делает? — спросила Моя Длина у Олега.

— Я теперь тоже буду искать воров, — торопливо проговорил Пашков.

— Мы его приняли, — подтвердил Олег.

— Дело ваше, — передернула Школьникова плечами.

— Между прочим, Лешка для тебя старается, — вступился Тема, совершенно при этом забыв, как недавно сам возражал против кандидатуры Пашкова.

— Тоже нашелся защитник, — демонстративно взглянула на Темыча сверху вниз Моя Длина.

Тот надулся, но ничего не ответил. Маленький рост и чересчур детская для его возраста внешность приносили Темычу немало страданий. Правда, согласно семейному преданию Мартыновых, почти все мужчины в этом роду до шестнадцати лет росли очень плохо. Зато потом резко вытягивались, мужали и в дальнейшем пользовались огромным успехом у слабого пола. Темычу больше всего нравилась история прапрапрапрадеда, который в семнадцать лет резко вырос до двух метров, а потом подался в гусары и прославился лихими подвигами. Так что будущее рисовалось потомку гусара в самых радужных тонах. Но от этого в настоящем ему было не легче.

Пробормотав себе под нос что-то про «всяких дылд, которые вечно во все суются», Тема вошел вслед за Олегом в подъезд. Вся компания зашла в грузовой лифт.

— Кто с Вульфом пойдет гулять? — посмотрел Олег на друзей, когда они вылезли из кабины.

— Давай я! — вызвался Лешка Пашков. — У меня тоже раньше была собака.

— Нет, я, пожалуй, сам, — тут же решил Олег.

Он слишком любил своего пса, чтобы доверить его судьбу Лешке. Остальные тоже считали Вульфа полноправным членом своей команды. Несколько раз он наводил их на след преступников. А однажды помог друзьям отыскать Олега, которого похитили.

Едва юный хозяин отворил дверь, коричневая такса, радостно поскуливая, бросилась навстречу.

— Вульф! — нагнулась к нему Таня.

Тот немедленно облизал ей лицо. После Олега она была у Вульфа самым любимым человеком на свете.

— Какая собачка! — засюсюкала Моя Длина. — Обожаю таких чудненьких песиков!

Мужественный Вульф к подобному обращению не привык. Высокомерно взглянув на Школьникову, он три раза подряд громко чихнул и первым направился в просторную гостиную.

— Странная у тебя собака, Олег, — оскорбленно проговорила Моя. Длина. — Между прочим, ротвейлер охранника у матери в магазине меня очень любит. А он на всех самых престижных выставках всегда завоевывает золотые медали.