Пропавшие в Бермудии - Слаповский Алексей Иванович. Страница 46

38. Вик, ракета, попугай и кот

Размышления – самый интересный вид деятельности человека, который он, однако, мало ценит. Может, потому, что слишком доступный? Золота мало, поэтому оно ценится, оно недоступно. А воды много (пока), поэтому она гораздо дешевле золота. Но разве же можно сравнить настоящую ценность воды и золота? Без золота легко проживет любой, а без воды не проживет никто.

Вик был с утра до вечера занят размышлениями. Не потому, что он такой умный, хотя умный, конечно, этого у него не отнять. Просто он обречен был искать выход, а так как найти его физически не представлялось возможным, приходилось работать головой.

Целыми часами Вик неподвижно сидел и пытался понять, как и что устроено в Бермудии.

Все тут построено на желаниях, думал он.

Но не все исполняются.

Это понятно: например, если я хочу вообразить настоящую космическую ракету, то ничего не выйдет. Я не знаю, как она устроена. Я не знаю точно, как она выглядит. А главное – она мне не нужна. А раз не нужна, то и желание мое – слабенькое.

Тут Вик увидел вдалеке что-то высокое и заостренное.

Неужели ракета?

Он пошел туда.

Под ногами был гладкий асфальт. По такому хорошо бы на роликах.

И на ногах Вика появились ролики. Он покатил на них и добрался до ракеты через пять минут.

Она была очень высокой. К ней вели платформы, лестницы, трубы, провода, кабели…

Ничего не понимаю, подумал Вик.

И нарочно отошел от ракеты, не стал ею интересоваться.

Зачем же появляется тут то, что не нужно? – задал себе вопрос Вик.

И не нашел ответа.

Хорошо, подумал он, хочу мороженого.

И мороженое появилось. Но, пока оно появлялось, Вик успел подумать, что Бермудия может свредничать и вместо мороженого наложить ему в стаканчик какой-нибудь белой ерунды вроде крошек из пенопласта.

Так и вышло: появился стаканчик, наполненный крошками из пенопласта.

Хорошо, подумал Вик, хочу еще такой же стаканчик с такой же ерундой.

Но вместо этого появился стаканчик с мороженым.

Ладно, подумал Вик, пусть это исчезнет, а появится…

Появилась жердочка с цветистым и ярким попугаем.

– Попугай… – растерянно сказал Вик.

– Именно, – подтвердил попугай специфическим попугайским голосом, то есть скрипучим и противным.

– Говорящий?

– Еще как!

– А почему ты появился? Я думал про мороженое, а сначала про ракету. Про тебя я совсем не думал. Я не люблю попугаев.

– Значит, ты думал о том, что не любишь попугаев. Вот я и появился.

– Да не думал я об этом, с какой стати мне об этом думать? Я в жизни вообще никогда не думал о попугаях!

– Да? А откуда ты знаешь, что я попугай?

– Видел. По телевизору, на фотографиях, в зоопарке.

– Ну вот! А чего же ты тогда врешь, что никогда не думал про попугаев?

– Не вру! Не думал! Ну, видел, и что?

– Постой. Ты смотрел на попугая в зоопарке и что думал? Зебра? Медведь? Курица? – попугай захихикал – сравнение себя с курицей показалось ему забавным.

– Допустим, да, я подумал: вот попугай. И все.

– Как это все? Ты подумал – и это осталось в тебе навсегда! Мысль о попугае теперь может выскочить в твоей голове в любой момент!

– Зачем? Зачем мне ни с того ни с сего думать о попугае?

– А чем я тебе, собственно, не нравлюсь? – нахохлилась философствующая птица.

Вик смутился. Он не любил обижать ни людей, ни животных.

– Да нет, ты мне нравишься. Но я о тебе не думаю.

– Вот люди! – саркастически сказал попугай. – Нравится – но не думаю! Не нравится – но думаю! Разобраться вы в себе не можете, вот что. Я вот хочу – клюю корм, не хочу – не клюю! – и в подтверждение своей мысли попугай клюнул зернышко и проглотил его, потому что хотел это сделать.

– Но ты меня тоже пойми! – сказал Вик. – В мире много всего. Очень много. Почему я вдруг подумал именно о тебе? Кошек я видел гораздо больше, чем попугаев, почему появилась не кошка, а ты?

– Какой ты подлый! – просипел попугай. – Решил отделаться от меня таким способом?

И Вик увидел, как к клетке подкрадывается огромный черный кот. А клетка при этом – исчезла. Попугай пытался взлететь, но он оказался привязан за лапу веревочкой. Он беспомощно трепыхался, а кот приближался, глаза его были неподвижны и ужасны, как у крокодила или змеи.

– Отпусти меня! – молил попугай. – Он же меня сожрет!

Вик бросился, чтобы отвязать веревку, но кот оказался проворней. Одним прыжком он достиг попугая, схватил его и уже готов был откусить ему голову. Но тут Вик отцепил попугая, дернул и закричал:

– Отдай!

Кот мяукнул басом и цапнул Вика когтями. Но попугай был освобожден. Он суматошно захлопал крыльями, взлетел и с высоты капнул Вику на голову.

Вик вытер голову ладонью, посмотрел на ладонь и возмутился:

– Я тебя освободил, а ты?! – закричал он вверх.

– Скажи спасибо, что у меня ракет под крыльями нет! – закричал попугай и взмыл на недосягаемую высоту.

– Этот гадит, этот царапается… – хмуро сказал Вик.

– А не надо было мешать, – сказал кот, облизывая лапу, будто его царапнули, а не он. – Ты же хотел, чтобы я его разорвал и слопал.

– Ничего подобного.

– Рассказывай! – протянул кот с выражением беспредельного цинизма на лице… то есть на морде. – Каждый мальчик хочет хоть раз в жизни увидеть, как кошка ловит птицу и жрет ее. Инстинкт охотника, дружочек. Все мы звери – и коты, и люди. Все хотим убивать и жрать.

– Неправда! – воскликнул Вик.

Ему стало нехорошо.

Он понял, что, размышляя о Бермудии, он набрёл на такие мысли, которые ему следовало бы обдумать годика через два. Но что делать, если они приходят уже сейчас?

Тут Вик услышал веселые крики: школьники играли в футбол.

И он торопливо побежал к ним: надо отвлечься. А то от этих умственных поисков выхода с ума сойдешь!

Это тоже будет выход! – шепнул кто-то гадкий.

Но Вик сделал вид, что не расслышал.

39. Арестованные Олеги. Настя выбирает мужа

Футболисты привезли всех десятерых Олегов в ЦРУ и оставили там.

Их развели по отдельным комнатам, развязали, дали воды, кофе, чая, фруктов, но каждого заперли. При этом не на обычные замки, а на «антивоображелательные». Кто знает, вдруг узники имеют достаточный уровень воображелания, чтобы взять да и представить себя вне стен комнаты, ничего не взламывая? Вот и придумали особые замки – что-то вроде поля, окружающего помещения. Естественно, поле это поддерживается бермудянином высокого уровня, который, собственно, и есть «человек-замок» в данной ситуации.

Ольмек и Мьянти позвали на совещание руководителей офисов: надо было понять, что делать с таким скопищем одинаковых мужчин. Они могут внести лишнюю сумятицу в предстоящие выборы короля, а главное, в выборы участи. Людям надо будет сконцентрироваться, чтобы принять чистосердечное решение, а как сконцентрируешься, глядя на эти чудеса? И потом: по Конституции каждый, независимо от времени прибытия, должен был принимать участие в голосовании. И что делать – допустить всех десятерых? Это как-то неправильно. Доверить за десятерых голосовать одному? Но вдруг у них у всех разные мнения?

Перед совещанием они зашли к Печальному Принцу и задали ему эти вопросы.

Но тот вздохнул и сказал:

– Это пустяки. Как там мальчики?

– Отличные мальчики! – порадовал его Ольмек.

– Они по-прежнему враждуют?

– Нет, – сказал Мьянти. – Они не имеют такой возможности – не видят и не слышат друг друга.

– Значит, все-таки враждуют. Что ж… Надеюсь, выборы помогут им помириться.

Ольмек сомневался в этом, но Мьянти знал, каково чутье Печального Принца и догадывался: тот что-то такое предвидит. И это что-то касается именно братьев.

– Вообще-то, – деликатно сказал он, – мы думали, что выборы не для них, а для народа. Для блага Бермудии.