«Т-34». Памятник forever - Веркин Эдуард. Страница 3

Ребята подошли ближе.

Человек улыбнулся. Витька подумал, что человеку все-таки, наверное, лет восемьдесят, не меньше.

– Эй, дед, – позвал Жмуркин довольно грубо, – а где тут можно меди нарыть?

– Чего? – продолжал улыбаться дед.

– Меди, – Жмуркин перешел на шепот. – Меди, алюминия, олова, бронза тоже пойдет… Мы слышали, тут есть никому не нужная ограда. И еще куча всяких цветметов. Так где можно добра нарыть?

Человек отодвинул канистры подальше от колонки. Улыбаться он перестал.

– Так вам нужен цветной металл? – спросил он.

– Ага. Вы не знаете, где?

– Так, значит, вы охотники за металлом? – продолжал допытываться человек.

– Типа того, – ответил Жмуркин. – Жизнь такая, приходится вертеться, туда-сюда…

Совершенно неожиданно человек сделал быстрое движение рукой и схватил Жмуркина за ухо.

– Дедуля, – оторопел Жмуркин. – Ты чего?

– Ах ты маленький негодяй! – дед сворачивал жмуркинское ухо все сильнее, будто собирался его выкрутить с корнем. – Значит, это ты и твои дружки сюда повадились?!

– Дедушка! – крикнул Витька. – Вы что делаете?

Старик подцепил рукой банку с водой и швырнул ее в Витьку. Банка была тяжелая, придавила Витьку к земле.

– А ну перестаньте! – Генка попытался схватить старика за руку, но тот ловко стукнул Генку согнутым пальцем в лоб, отчего Генка пребольно прикусил щеку.

– Да что такое! – Жмуркин пытался повернуться вокруг собственной оси, но старикан его не отпускал.

– Я вас сейчас всех в милицию отведу! – приговаривал дед, выкручивая жмуркинское ухо уже в другую сторону. – Сначала уши надеру, затем выпорю, потом в милицию сдам! И с вашими родителями хорошенько поговорю! Вы у меня будете знать!

Витька отбросил в сторону бутыль с водой. Жмуркин выл. Генка подхватил с земли гнилую палку и уже собрался было треснуть воинственного старика по ноге, как вдруг Витька громко закричал:

– Саранча!!!

Человек вздрогнул и отпустил Жмуркина.

– Бежим! – крикнул тот и первым рванул по улице Победителей.

Дед не стал за ними гнаться, просто грозил вслед кулаком.

Отбежав метров на триста, ребята перешли на шаг, а потом и вовсе остановились.

– Отличный сегодня денек! – жизнерадостно сказал Генка.

– Просто замечательный, – согласился Витька.

– И чем же он замечателен? – Жмуркин был раздосадован – ухо распухло и заметно увеличилось в размерах. – Сорок лет назад человек высадился на Луне?!

– Да нет, – Генка снял рюкзак и всучил его Жмуркину. – Просто мы отделались минимальными потерями – одно оторванное ухо! А все могло бы быть гораздо хуже! Нас могли поколотить местные жители! Нас мог запереть в подвале маньяк! Другие расхитители металлов могли нас закатать в бочку с цементом! В конце концов, этот дед мог сдать нас в милицию! А так всего лишь одно выкрученное ухо. Кстати, Витька, ты заметил, что нашему Жмуркину не везет с ушами? С его ушами все время происходят душераздирающие вещи…

– Болван, – сказал Жмуркин. – У меня в одном ухе мозгов больше, чем у тебя во всей голове!

– Жмуркин, теперь тебе как настоящему художнику надо это ухо отрезать, – посоветовал Витька. – Будешь как Ван Гог [1].

– Идите вы!

Генка посерьезнел.

– Мне кажется, что это ты должен идти, – сказал он. – Должен идти и угостить нас вишневым коктейлем. Соглашаешься?

– Ладно уж. Соглашаюсь. Черт с вами…

Витька глядел на улицу из окна кафе и пил горячий, очень горячий шоколад. Генка снова листал журнал с мотоциклами. Жмуркин одной рукой гонял по столу выпущенного из заточения жука, другой рукой возил по полировке стакан с вишневым коктейлем. К столику подошла официантка и сказала:

– Молодой человек, к нам с домашними животными нельзя!

И указала на жука.

– А где вы здесь видите домашнее животное? – огрызнулся Жмуркин.

– Вот это. – Официантка ткнула жука ручкой.

– Это не животное.

– А что же это тогда?

– Насекомое. А насекомое – это насекомое! Если бы у вас висело объявление «Не входить с домашними животными и домашними насекомыми», тогда да. А если такой таблички нет, я могу входить со своим домашним насекомым куда угодно!

– Все-таки уберите жука, – настаивала официантка.

Жмуркин пристукнул по столику кулаком, но жука в коробок спрятал.

– Я на вас в суд подам! – сказал он. – На ваше кафе и на вас персонально. Вы придираетесь ко мне без повода, нарушая тем самым мои гражданские права! И гражданские права моего питомца!

Официантка плюнула и ушла.

– Вот, – Жмуркин болтал в вишневом коктейле лед. – Нам говорят, не заходите в кафе с животными. Нам говорят, идите помогите ветеранам! Ну да, мы идем помогать ветеранам, а какой-то престарелый кунгфуист раскидывает нас как котят. Этот мир прогнил насквозь…

– Мы шли расхищать цветметаллы, – напомнил Витька. – Так нам и надо. И, если уж говорить серьезно, насекомые – это тоже животные. Животные просто более широкое понятие…

– Да плевать. С их стороны хамство запрещать мне ходить с майским жуком.

– Да хватит вам лаяться, – сказал Генка. – Пойдемте лучше к ветерану.

– Я сам ветеран, – произнес Жмуркин.

– Чего же ты ветеран? – спросил Витька.

– Я ветеран войны с дураками, – Жмуркин выбрался из-за стола. – Только в этой войне мы не победили, а проиграли. Ладно, бандерлоги, идемте к ветерану. Осчастливим его.

– Где он живет-то?

– Возле рынка.

– Может, арбуз купим? – предложил Жмуркин. – Он печень очищает.

– Чтобы очистить печень, надо пить собственную мочу, – сказал Витька. – Да и арбузов сейчас нет, рано еще.

– Сам пей собственную мочу. – Жмуркин двинулся к выходу.

Но на рынок они все-таки зашли. Витька купил семечек у старушки, Генка купил универсальный припой, Жмуркин купил сахарную кость для Снежка. После чего ребята отыскали нужную пятиэтажку, поднялись на нужный этаж и позвонили в нужную дверь.

– Сейчас он на нас собак спустит, – предположил Жмуркин. – Знаю я этих ветеранов, у каждого бультерьер в кармане. Когда я еду в троллейбусе, они бьются там, как настоящие гладиаторы…

Но, судя по тишине, за дверью никого не было.

– Пойдем, – развернулся Жмуркин. – Он уехал в Новокузнецк к внукам…

Упрямый Витька нажал на кнопку еще раз. В глубине квартиры послышалось железное звяканье, потом голос сказал:

– Заходите.

Витька толкнул дверь, она оказалась незакрытой.

– Заходите, заходите, – повторил голос.

Ребята несмело вошли. Прихожая была оклеена газетами, пахло клейстером, скипидаром, краской.

– Ну, все, – Жмуркин скорбно постучал по стене. – Будем вкалывать…

– Не ной, Жмуркин, – сказал Витька. – Поработаем немножко. Перед экзаменами нечего классуху злить. К тому же труд – благодарное дело…

– Направо, – сказал голос. – Проходите…

– Вам этот голос ничего не напоминает? – спросил Генка.

– Он напоминает мне лишь о моей невеселой участи. – Жмуркин наткнулся на ведро с кистями и опрокинул его.

Они повернули направо и вошли в комнату. В центре стоял человек в панаме из газеты. Человек возил валиком с краской по потолку и грыз сливочную соломку.

– Мне насчет вас звонили, – сказал человек и повернулся. – Из школы.

– Блин! – ругнулся Жмуркин и потрогал себя за распухшее ухо.

– Черт… – Генка сделал шаг назад.

– Дела… – Витька почувствовал, что краснеет.

Перед ними стоял человек с улицы Победителей. Тот, что чуть не оторвал Жмуркину ухо.

– Какая приятная встреча! – человек поставил валик в угол. – А еще говорят, что наш город большой. Не прошло и трех часов…

– Вы Веселов Алексей Алексеевич? – тихо спросил Жмуркин.

– Так точно. – Человек стащил с рук перчатки. – А вы пионеры?

– Мы не пионеры, – Жмуркин разглядывал комнату. – Мы пришли…

– Знаю, знаю, – Алексей Алексеевич остановил Жмуркина. – Вы пришли в полное мое распоряжение на целых три дня.