Только вперед - Раевский Борис Маркович. Страница 67

Остался последний, четвертый отрезок пути. На финише уже приготовились «принять» пловца три хронометриста и судьи.

Галузин, сидящий у воды, вскакивает с места. Его туфли стоят в луже, но он не замечает этого. Не отрываясь следит за пловцом. Рядом с ним нервно теребит платок Аня.

Одна мысль владеет всеми. Только бы не сдал темпа! Нет, пусть даже немного сдаст. Пусть пройдет последний участок за 17,5-18 секунд. Даже в этом случае мировой рекорд побит.

Но что такое? Пловец и не думает уменьшать скорость! Наоборот, движения его еще убыстряются.

И вот руки Кочетова коснулись стенки. Разом щелкнули пружинки всех секундомеров. Стремительные стрелки замерли, вместе с пловцом прекратили свой бег. За 16,5 секунды прошел Леонид последнюю двадцатипятиметровку. На полсекунды быстрее, чем предшествовавший отрезок пути! Одна минута 5,1 секунды — в такой неслыханно короткий срок закончил он всю дистанцию, больше чем на 3 секунды обогнав прославленного американца. Завтра телеграф разнесет во все концы света это известие и во всех таблицах мировых рекордов зачеркнут имя Кеттли и поставят имя советского пловца.

«Вечного» рекорда Кеттли больше не существует.

…В раздевалке Кочетова окружили ликующие болельщики. Они не хотели отпускать пловца, обнимали и поздравляли его.

— Замочу! — смеясь, кричал Леонид, отбиваясь от объятий. Но его не слушали.

Наконец, с помощью Галузина, Кочетов пробрался к своей кабинке. Она была полна цветов. Леонид переоделся и вышел в зал. Тут его ждал новый сюрприз. Как только Кочетов появился, грянули аплодисменты. К нему торжественно подошла целая делегация: впереди шли Николай Александрович, Виктор Важдаев и главный судья, который нес большой лист плотной бумаги в золотой рамке. Под овации болельщиков он передал его Кочетову.

«Таблица мировых рекордов по брассу», — прочитал Леонид наверху листа. Дальше перечислялись все четыре официальные дистанции: 100, 200, 400 и 500 метров.

В левой колонке значилось:

Вся эта колонка была крест-накрест перечеркнута красным карандашом, и рядом, справа, жирными большими буквами кто-то написал:

— Больше дистанций нет! — с притворным сожалением развел руками главный судья, под громкий смех и аплодисменты зрителей. — Все рекорды по брассу отныне принадлежат советским спортсменам. Ни один человек в мире теперь не смеет сказать, что он плавает лучше пловцов нашей великой Родины!

Все присутствующие снова, еще громче, захлопали в ладоши.

Но Кочетов поднял руку, призывая к тишине.

— Не согласен! — заявил он. — Не согласен я с вами, товарищ главный судья. Советские пловцы-брассисты, конечно, сильнее всех в мире. Это верно. Но ведь кроме брасса есть, например, и вольный стиль. А в нем наши пловцы — ой, как отстают! И от американцев, и от венгров, и от французов… И женщины наши тоже не блещут успехами… Надо нажимать, догонять, а не хвастать!

И еще… Зачем вы мне памятник при жизни ставите? Завоевал, мол, Кочетов все рекорды, больше дистанций нет. Теперь пусть, значит, сидит сложа руки, отдыхает да на эту вот табличку гордо поглядывает?

Рекорды бьют! Я сам бил их не раз! И мои рекорды побьют, если я не буду все время улучшать их. Вот Важдаев рассказывал — в киевском «Динамо» появился паренек — стометровку за одну минуту девять секунд проходит. Почти как достопочтенный мистер Кеттли, рекордсмен мира…

— Бывший рекордсмен! — весело закричали сразу несколько человек.

— Ну, бывший! — согласился Кочетов и улыбнулся, но сразу же лицо его опять стало серьезным. — Да разве один этот киевский паренек штурмует рекорды? Сколько у нас растет новой талантливой молодежи! В Севастополе два моряка неделю назад в честь Дня Победы повторили всесоюзные рекорды. В Минске выступала недавно девушка, совсем мало известная, плыла на спине. Быстрее чемпионки Италии закончила стометровку. В Ленинграде мой ученик, Алексей Совков, вплотную к чемпионам подошел.

Да и «старички» не дремлют. Скажу вам по секрету: Важдаев сообщил мне, что он тренируется изо всех сил — хочет побить мой мировой рекорд на четыреста метров.

Нет, друзья, мне надо держать ухо востро. Я завтра денек отдохну, а послезавтра — снова за тренировки!

— Правильно! — сказал Гаев. — Не останавливайся, Леонид. Мы, коммунисты, народ беспокойный — всегда вперед стремимся. Только вперед!