Принц Снежной королевы - Кускова Алина. Страница 20
Кай уехал, не попрощавшись! Юлька не смогла сделать ни шагу, чтобы остановить громаду его машины. Стояла и смотрела, как исчезает в сумраке ее любимый парень. А по щекам катились слезы, больно, до ожога, холодя красные щеки.
– Все сказали? – строго поинтересовалась мама, обращаясь к Юлькиным друзьям. – Пойдем, дочь.
Она обняла Юлю и увела домой. Сверток, который сунул ей Егошин, выскользнул из ее рук и остался валяться на снегу. Белый плюшевый медвежонок. Юльке показалось, что он плачет по своему тупому и жестокому хозяину.
– Ничего страшного не случилось, – сказала ей мама, укутывая в плед и поя горячим чаем с валерьяной. – Подумаешь, глупые слова! Завтра ему позвонишь, и об этом поговорите. Ох… Скажешь ему, что ты… Знаешь, Юль, – внезапно она стала очень серьезной. – Я тебя понимаю. И скажу тебе – к нему нужно ехать. Приехать и все сказать в лицо.
Юлька обняла маму, мама обняла ее, и обе расплакались.
Глава 9. Верьте в любовь, девчонки
Видимо, все-таки сказалось нервное напряжение. Так или иначе, Юля заболела – утром проснулась с температурой. Мама переполошилась, отложила все свои дела и занялась лечением дочери. Оно заключалось в том, чтобы Юля получала как можно больше позитива, потому что только смех и хорошее настроение способствуют укреплению здоровья. К фильмам-комедиям и книгам, в которых авторы писали только о жизнеутверждающих истинах, мама добавила пару таблеток и много витаминного морса.
Юлька лежала, страдая и мучаясь от собственного бессилия, и лениво щелкала кнопками пульта. На экране телевизора менялись картинки новогоднего благополучия и предстоящего Рождества. Экран то и дело вспыхивал разноцветными огнями праздников, выхватывая из городской суеты наряженные елки, довольных новогодними каникулами мальчишек и девчонок. И вдруг, совершенно неожиданно для Юли, с него потянуло холодом. А после этого там появилась Снежана Рэску со своей неизменной ледяной улыбкой. Ведущая, бравшая интервью у известной иллюзионистки, рассказала, что Снежана Рэску с братом Каем Рэску приехали к ним в город, чтобы дать единственное представление, после чего они покинут страну на долгий год.
– Целый год?! – обомлела болеющая Юлька и выронила на пол пульт.
И, как назло, пропал звук! Пока Юля скатилась с кровати, пошарила руками по полу, нашла этот злосчастный пульт, на экране сменилась картинка. Показывали какой-то город, рассказывая о том, что на Рождество в музее Петра Ильича Чайковского состоится замечательный концерт.
Вот есть же, подумала Юлька, непрофессионалы в любом деле! Совсем не учитывают того, что некоторые зрители могут уронить пульт от телевизора и прослушать ценную информацию. Нет чтобы ее повторить трижды! А вместо этого начали крутить рекламный ролик. И мама ушла в мастерскую, чтобы организовать работу для строителей, которых она едва уговорила поработать в новогодние выходные дни. Так бы она могла подсказать, что это за город, где есть музей Чайковского. С другой стороны, Чайковский был настолько великим композитором, что памятники и музеи ему нужно было открывать везде. Разве можно отгадать, что имел в виду тележурналист?
Юля кинулась к компу и стала искать город с музеем Чайковского в Интернете.
Тут раздался звонок в дверь. Сердце сразу громко ухнуло и свалилось в пятки. Кай?! Но разгоряченные болезнью мозги отчего-то сразу охладились – с какой это стати? Он так обиделся на Юльку из-за ее непутевых друзей! А она не защитила его, промолчала, словно немая.
Действительно, на пороге стояла Татьяна и жалобно улыбалась.
– Привет, Юль. Как дела?
– А то по мне не видно, – хмыкнула Юлька и пошла в комнату.
– А что с тобой не так? – поинтересовалась подруга. – Заболела? Я бы тоже свалилась после такого. Придурок Егошин! Это он из-за ревности так отреагировал. Ты знаешь, я ему сказала, что он полный кретин. Надеюсь, понял. Между прочим, он намерен попросить прощения. Раз уж у тебя с этим немым парнем ничего не получилось…
– Таня! Он не немой! Он – мой!
– Чего ты так нервничаешь? Ну, не умею я сглаживать острые углы. Прямо говорю, как есть. Твой так твой, никто не спорит. Только вот где он? А Егошин, между прочим, внизу. Стоит и ждет.
– Пусть ждет, мне все равно. Я хочу узнать, где Кай.
– И как ты узнаешь?
Юля кивнула на телевизор. Там уже рассказывали про что-то другое, но смысл кивка был понятен.
– Кай и Снежана в городе, где есть музей Чайковскому.
– Композитору? Петру Ивановичу?
– Ильичу.
– Точно! Вспомнила. Ильичу.
– Ты знаешь, где он находится?!
– Нет, но знает брат Тимофеева. Хочешь, я ему позвоню?
Юля кивнула. Она могла обидеться на подругу, высказать ей все, что накипело после вчерашнего, но внезапно все эти слова показались ненужными и лишними. Танька и так все поняла. Просто она такая, какая есть, и до нее человеческие истины доходят как до верблюда. А вот с Егошиным Юлька вообще разговаривать не станет! С чего это вдруг он прикипел к ней чувствами?! А у нее спросил, хочет ли она с ним общаться?!
– Позвонила, – возвращая ее к реальности, сказала Таня. – Это Клин.
– Журавлиный? – не поняла Юля. – Ты о чем?
– Я о городе! Твой Кай в Клину. Это подмосковный город, в котором есть Дом-музей Чайковского. Только вот где ты его там будешь искать, не знаю.
– Если Рэску там, то по городу афиши расклеены!
– Но ты же болеешь, – изумилась Таня, показывая на таблетки и графин с морсом.
– Сейчас, когда я узнала, где он, почувствовала себя гораздо лучше!
– Ты не можешь к нему поехать больная, – испугалась Таня. – Что я скажу Наталье Алексеевне?!
– А ты ничего не говори, как Кай! Иди домой, Тань.
Юля стала собираться в дорогу. Клин от них недалеко, на электричке можно доехать. А если она туда не попадет, то не увидит Кая еще целый год! Тут одного дня без него хватило на год вперед.
Температура, как ни странно, спала. Организм, почувствовав перспективу нелегкой поездки, напряг свои резервы и встряхнулся.
– Тогда я тебя до вокзала хоть провожу, – пробурчала Таня. – Конечно, я понимаю, что тебе надо к нему поехать и во всем разобраться. Ты ему передай от меня извинения. Ну, ты же знаешь, я не хотела его обидеть. Случайно вырвалось!
– Вряд ли они ему нужны, как и мои, – грустно сказала Юлька. – Но я все равно поеду и скажу ему…
– Что ты ему скажешь?!
– Это я скажу ему, – упрямо повторила Юля и пошла к двери.
Они вышли во двор, где стоял Егошин. Сначала он переминался с ноги на ногу, а потом, заметив выражение Юлькиного лица, покраснел от досады. Таня, идущая позади Юльки, еще развела руками, мол, сделала все, что могла.
– Ну, что, Герда, – встал у Юльки на пути Егошин, – как твой Кай? Все пытается из четырех букв «а», «о», «ж», «п» сложить слово «Вечность»?
Юлька гордо вскинула голову и прошла мимо, толкнув его с тропинки в снег.
– Егошин! – возмутилась Таня, качая головой, – ты дебил! Долго учил, прежде чем озвучить? Это бородатый анекдот!
– Долго, – признался Егошин, отряхиваясь от снега. – До сих пор не пойму, как из четырех букв получается «Вечность».
И не понятно было, шутит он или действительно не понимает. Ладно бы только это не понимал! Когда Юлька заходила за угол дома, он ее позвал:
– Гагарина! Ты это… не обижайся!
– На дураков не обижаются, – бросила ему Таня и взяла Юльку под руку.
Электрички ходили с большими перерывами, но Юле повезло. Она успела в последнюю минуту заскочить в вагон. Таня сунула ей в руки какой-то пакет и теперь стояла и махала рукой, желая счастливого пути и сетуя на то, что Наталья Алексеевна, когда узнает, ее убьет. Это был явный поклеп на Юлькину маму. Та разрешила бы дочери ехать к Каю, узнав, что температура держалась исключительно потому, что Юлька просто-напросто тосковала. Сейчас она чувствовала себя решительной, как никогда.
В вагоне электрички народа было мало, ехать пришлось больше часа. И у Юльки было много времени, чтобы подумать о том, как сказать Каю, насколько он ей дорог и необходим. Как им хорошо будет вместе, даже если они будут не вместе, а в разных городах. Знать, что когда-нибудь, и это может случиться очень скоро, произойдет их встреча, это невероятное счастье. И еще большое счастье – встретить того, кто стал самым близким человеком. Мама, прости! Но это совсем другое чувство. И оно поглощает от макушки до пяток.