Четверо из России (сборник) - Клепов Василий Степанович. Страница 25

Насчет «катюш» Белка уже от себя добавила, потому что я таких инструкций ей не давал. Но она правильно это добавила: «катюш» я просто как-то упустил из виду.

Директор даже расстроился от Белкиных слов: снял очки и начал их протирать платочком.

Потом, помолчав немного, провел платком по глазам, обнял Белку за плечи.

— Нет, милая девочка, — он тяжело вздохнул, — на это ни танка, ни «катюш» не купишь.

— Ну хоть на одну-то гусеницу хватит? — испугалась Белка.

— И на гусеницу, к сожалению, не хватит. Ты, наверно, думала, что нашла золото, а это — халькопирит.

Белка стряхнула его руки с плеч, схватила со стола кристалл и сказала:

— Халькопирит! Если хотите знать, так это настоящее кристаллическое золото. Сам Молокоед мне говорил.

Старичок грустно улыбнулся, взял Белку за руку и повел. Вошли они в большой зал, уставленный ящиками на ножках.

— Ну-ка, посмотри внимательнее, нет ли здесь твоего кристаллического золота?

И — верно.

Белка увидела, что лежит под стеклом на ватке такой же кристалл, как Димкин, только под ним на бумажке написано: «Халькопирит».

— А вот золото, — показал директор на ящик рядом.

Оно было совсем не такое, как наши кристаллы! Белка рассматривала мелкий песок, кусочки с булавочную головку и большие ошметки — самородки…

Все! И танки, и «катюши», и золотой прииск — все, о чем мечтали мы в нашей хижине у костра, полетело к черту! Белка поняла, какой это будет удар для нас, не выдержала больше всех потрясений и выбежала, прикрывая платком глаза, на улицу. Она прижалась к какому-то забору и плакала навзрыд. Известно, девчонка! Хоть и говорила, что играет только с ребятами и любит мужественных и благородных, а сразу же раскисла.

— Кто тебя обидел, девочка? — остановилась около женщина с кошелкой.

— Никто, — огрызнулась Белка. — Сама!

— То есть как сама? — рассмеялась женщина. — Так сама себя и обидела?

Белка оторвалась от забора, убежала прочь.

«Еще не хватало, чтобы меня утешали всякие посторонние, — подумала она. — Молокоед бы отвернулся с презрением, если бы увидел такую реву».

Побродив вокруг горного института, взяв себя в руки и усевшись в сквере, Нюра стала размышлять:

«Хорошо, пусть не золото. Но почему директор института так внимательно рассматривал кристалл? Если он все-таки ценный, то на два мешочка хоть один танк купить можно?»

Белка пожалела, что спорола горячку, вернулась в институт. Ее пропустили к директору уже как старую знакомую, она вошла и спросила:

— Скажите, а этот халькопирит ценный?

Директор даже обрадовался ее появлению. Он засуетился, стал предлагать, как какой-нибудь важной даме, стул, но, заметив, что Белке не до того, снова повел в зал. Там принялся подробно объяснять, что халькопирит — это руда, из которой выплавляют медь, что есть еще пирит и борнит и другие руды, а из них тоже делают медь, и что медь нам нужна сейчас, пожалуй, даже больше, чем золото.

— А где ты нашла свой кристаллик? — спросил директор.

— Это не я нашла, — созналась, наконец, Белка. — Это Молокоед нашел с Дубленой Кожей и с Федором Большое Ухо.

— Они кто — индейцы? — засмеялся директор. — Делавары, или, не дай бог, гуроны?

— Нет, они белые… Только смешные очень, — и тут наша скво совсем уж некстати шепнула старичку: — Они золото ищут, чтобы покупать на него танки и самолеты.

— Ага, понятно, — серьезно сказал директор. — А ты, значит, у них агент по сбыту? Замечательно! Может, ты мне все-таки покажешь, где эти бледнолицые братья развернули золотые операции?

Он подвел Белку к большой карте на стене, и Белка, нарушая данную нам клятву, указала на ней и Зверюгу, где стояла хижина, и злополучный ручей, который мы вообразили новым Эльдорадо.

— Так это же — Золотая Долина! — обрадовался директор.

— Верно, Золотая Долина.

Директор забегал по кабинету, потом схватил телефонную трубку и начал кому-то говорить, что он оказался неправ, а прав был Окунев, так как в Золотой Долине найдены следы меди.

Белка вспомнила тут про письмо и положила его перед директором.

— Позвольте, позвольте! — закричал тот не своим голосом и бросился в кресло. — Это же почерк Никифора Евграфовича Окунева! Где ты взяла? Почему молчала?

Белка даже испугалась — до того расходился старичок.

— Я не молчала, — лепетала она. — Это Молокоед мне дал…

А старичок уж и забыл, о чем кричал, впился глазами в строчки письма, ерзает в кресле, крякает.

— Где же Никифор Евграфович? Откуда у тебя письмо? — глянул директор поверх очков на Белку. — Ну, говори!

— Оно… — испугалась Белка. — Оно… Мне его Молокоед дал.

— А где он его взял?

— Не знаю… Может… Да! Он нашел его в пещере!

— В пещере? — вскрикнул директор и схватил Белку за руку. — Ну-ка, покажи на карте, где пещера!

Белка смотрела на карту, но ничего на ней, кроме зеленой полоски, обозначающей Золотую Долину, не видела.

— Не знаю, — со вздохом призналась она.

Тогда директор схватил план и начал рассматривать через лупу.

— Ясно… Все ясно… — бормотал он. — Молодец, Никифор Евграфович, я всегда говорил, что ты — молодец, а я — старый дурак! Ну что ж, — директор потирал руки и даже сдвинул набекрень свою шапочку, — скажи ты этому своему Сметаннику…

— Молокоеду, — поправила Белка.

— Ах, да извини… Скажи ему, чтоб он срочно зашел ко мне. Твой Молокоед мне нужен вот так! — добавил старичок и провел по горлу ребром ладони. — А теперь — иди.

Белка двинулась было к двери, но вспомнила про мешочки, которые все время держала в руках, спросила директора:

— Может, вам все-таки нужны мешочки с этим халькопиритом?

— Большое спасибо! Это очень счастливые мешочки. Кстати, много ли вы наделали долгов?

Когда директор узнал, что долгов у меня пятнадцать рублей, он дал Белке тридцатку:

— На! Хорошо, что вы помните о долгах. Долги надо возвращать вовремя. А пятнадцать рублей возьми себе на мороженое.

Белка вышла из кабинета, не чуя под собой ног. И как раз в это время секретарша говорила кому-то:

— Проходите, профессор, академик Туляков, как видите, освободился и, наверно, вас примет…

«Вот так Молокоед! — подумала Белка. — Сам Туляков им интересуется и просит его зайти».

А из-за двери доносился удивительно громкий для такого старого человека голос академика:

— Не понимаете, да? А ведь я говорю по-русски. Так вот, повторяю еще раз: экспедицию на Восток отложить! Она отправится в Золотую Долину. И постарайтесь подготовить ее как можно скорее!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Итак, с золотом ничего не получилось. В мешочках оказалась медная руда, но Белка утешалась тем, что медь, как объяснил профессор Туляков, даже нужнее золота. Чуть не подпрыгивая от радости, наша скво помчалась в НКВД.

Но тут начались неудачи. Начальник НКВД сначала хотел направить Белку к какому-то капитану Любомирову, а Белка настойчиво требовала, чтобы он выслушал ее сам. Начальник выслушал, но не поверил ей и все-таки Любомирову позвонил:

— Товарищ капитан, одна девочка рассказала мне совсем неизвестный эпизод из жизни Шерлока Холмса. Выслушайте ее и о своем решении доложите.

Белка повторила Любомирову все, что знала о старике. Капитан стал дознаваться, как она это узнала. Белка сначала пыталась скрыть нашу тайну, но потом увидела, что ничего не получается, и принялась рассказывать все, как есть:

— Молокоед, Дубленая Кожа и Федор Большое Ухо решили добывать золото и покупать на него танки для Красной Армии, но им стал мешать один вредный старик, которого никто не видит, а он всех видит.

— А ты сама его видела?

— А как же я могла его видеть, если его никто не видит! — всплеснула Белка руками.