Поезд смерти - Бирн Роберт. Страница 16

– Никто из правительства или из армейского начальства не приезжал на завод, иначе бы я знала.

Махмед пожал плечами.

– Генерал Трейнер уже давно выступает за создание больших запасов газа нервно-паралитического действия. Разумеется, в качестве сдерживающего фактора для русских. Он с удовольствием проверит действие “манекена” на поле боя в нашем регионе, где будут подвергаться риску всего лишь жизни каких-то персов. Сейчас ваш мистер Эллис выступает против крупной корпорации, но, будьте уверены, в конце концов выяснится, что в этом замешано правительство. И если он не отступится, то очень скоро поймет, что люди, с которыми он борется, совсем не те, за кого себя выдают.

Алек Миркафаи, сидевший напротив Сары, подмигнул ей. Он уже несколько раз закатывал глаза и качал головой, как бы говоря: “Эти ребята сумасшедшие, правда? И зачем мы связались с такой компанией?”

Махмед продолжал расспрашивать Сару.

– Вы сказали, что газ оказывает парализующее действие. Не могли бы вы более подробно рассказать, что при этом происходит?

– Попытаюсь.

– Меня интересует также: есть ли против него противоядие?

– Я спрашивала об этом Эллиса, но он ничего не сказал, а допытываться мне не хотелось – это могло бы показаться подозрительным. Об отправке газа он тоже ничего не знает и хочет, чтобы это выяснила я. Видите ли, всем распоряжается Трейнер, а Эллис – всего лишь мелкая сошка.

– Вы можете переспать с ним?

– С кем, с Трейнером?

Махмед кивнул, выпустив кольцо дыма.

– Убежден, что вы можете соблазнить любого мужчину, если захотите.

Сара громко рассмеялась.

– О Боже, только не Трейнера! Да я лучше сразу умру!

Махмед наклонился и сказал очень серьезно:

– Нам нужно больше знать о защитных установках и противоядии. Постарайтесь все выяснить. Каждый день докладывайте Джамалу.

– Ладно, я не упущу свой шанс. – Да, она не упустит свой шанс:бежать, начать новую жизнь, и, возможно, с Гилбертом Эллисом. Но пока ее планы не осуществились, ей нужно продолжать эту игру – подбрасывать им кой-какие факты, пусть они думают, что она старается во славу Аллаха. А там. Бог даст, она окажется в местах, где Персия – только название на карте.

– Выпускница школы Джильярда! Немудрено, что вы так здорово играли Моцарта. И вы говорите, фортепьяно не основной ваш инструмент?

– Я кларнетистка, много лет играла в камерном оркестре в Бостоне. Потом переехала в Спаркс. – Карен засмеялась – до того нелепо это звучало.

Было десять часов вечера. Они возвращались на машине Джима Игана из прибрежного ресторана в Сосалито на стоянку плавучего дома. Карен чувствовала себя необыкновенно счастливой и размышляла, как ей поступить, если Иган пригласит ее на чашку кофе.

– Я поехала за мужем, – продолжала Карен. – Это вечный крест женщин.

– Должно быть, вы его любили.

– Любила когда-то, да и сейчас у меня к нему самые теплые чувства. Он пережил ужасную трагедию и до сих пор не может оправиться. Впрочем, мы же условились не говорить об этих вещах. Но о вас мне хочется узнать побольше. Вы остановились на том, что окончили университет в Сакраменто.

– Так вот, очень скоро я понял, что моя степень магистра английской филологии не интересует ни одного работодателя, тогда я поступил полицейским на Горную Тихоокеанскую железную дорогу, до этого я подрабатывал там в летние месяцы. Прослужил несколько лет, но потом мне надоело снимать с поездов разных бродяг, и я стал диспетчером – сначала в Спарксе, потом в Окленде – и наконец поднялся по служебной лестнице до оперативного отдела в Сан-Франциско, где вы меня и нашли. В промежутках между этими событиями были и женитьба, и развод, но они как-то выпали из моей памяти.

Они подъехали к стоянке. Поставив машину в бокс и выключив мотор, Джим повернулся к Карен и предложил:

– Давайте зайдем ко мне, выпьем по стаканчику спиртного или по чашечке кофе, можем принять душ...

– Джим, все было просто великолепно, но я не хочу менять свои планы и вернусь в гостиницу. Я благодарна вам за чудесный вечер. Ужин, вино, наш разговор, вид на город через залив... Я этого никогда не забуду.

– Когда я снова увижу вас?

– Как только получу приглашение на собеседование. Я вам позвоню.

– В следующий раз вы можете остановиться в плавучем доме.

– Боюсь, я для этого слишком старомодна. Вы должны дать мне время на размышление.

– Ну что вы, я не имел в виду, что мы будем там вдвоем. Вы займете дом, а я уйду на парусник. Он уже почти готов к путешествию, осталась только внутренняя отделка.

– Неужели вы построили шлюпку сами, своими руками?

– Это не сложнее, чем приготовить праздничный обед в День благодарения, только занимает больше времени. Я делал ее два года. Когда вы в следующий раз приедете сюда, мы выведем шлюпку в залив и опробуем ее. Кстати, пока вы не решили, где будете жить, я снял все объявления о сдаче внаем плавучего дома.

Он проводил Карен до машины. Она не сразу села за руль. Сначала они в один голос признались, что провели чудный вечер, и в один голос рассмеялись этому совпадению.

Он поцеловал ей руку, а потом нежно коснулся ее губ. Это была замечательная концовка замечательного вечера, обещающая впереди так много хорошего.

Въехав на мост Золотые Ворота, она опустила стекла машины, позволив ворвавшемуся ветру ласкать разгоряченное лицо и путать волосы. Ей казалось, что она уже плывет под парусом по заливу.

Глава 8

В полдень того дня, который стал последним в жизни Гилберта Эллиса, стояла страшная жара. В такую погоду обед на открытом воздухе в каньоне Стражника – не слишком приятная перспектива, но это было единственное место, где Гил и Сара могли не опасаться подслушивающих устройств.

С северной, тенистой стороны административного здания компании стояли несколько столиков для пикников, всегда пустых в летние месяцы. Прежде чем сесть, Гил смахнул носовым платком пыль и сосновые иголки со скамеек. Усаживаясь, он заметил, что над асфальтовой дорогой, ведущей к заводу, показалась машина. В раскаленном, дрожащем от жары воздухе она казалась каплей воды, прыгающей на сильно разогретой сковородке.

Гил открыл две банки с содовой и протянул одну Саре.

– Что стряслось? – спросил он. – У тебя какие-нибудь новости?

– Они готовятся к отправке “манекена”. Гил даже привстал.

– Ты, должно быть, шутишь...

– Я как раз была у Трейнера в кабинете, записывала под диктовку, когда ему позвонили. Пока он разгуливал по комнате с трубкой в руках, я ухитрилась заглянуть в папку у него на столе, на которой было написано PERM. Там я увидела документ, подтверждавший получение трех... да, кажется, трех... “железнодорожных контейнеров для газа”. Я дрожала от страха, что он заметит, как я читаю документ.

Гил вскочил на ноги и начал кружить вокруг стола, схватившись руками за голову.

– Неужели этот негодяй отправит газ, не предупредив меня? Он же клялся не делать этого. Наверное, думает, что я струшу и не стану поднимать шум.

– Он разговаривал с кем-то по имени Майк. Сказал, что газ будет отправлен ночью, – чтобы не было никаких разговоров.

– Может, это Майк Паноццо, шериф?

Гил опять сел на скамейку и, выпив воду, стукнул банкой по столу.

– Просто невероятно! Ты уверена, что все поняла правильно?

– Потом я специально обошла территорию завода: у здания Н стоят три цистерны, наверное, их привезли рано утром. Три серебристые цистерны из алюминия или нержавеющей стали.

– Если они предназначены для “манекена”, то из нержавейки, потому что это единственный материал, кроме стекла, который не разрушается под его воздействием. Они уже определили дату отправки?

– Я слышала, как он сказал “через пару дней”, но не знаю, имело ли это отношение к “манекену”. Что ты собираешься делать? На тебе лица нет.

– Надо что-то придумать.

Его взгляд невольно задержался на подъезжающей машине. Когда она приблизилась к взлетной полосе, Гил разглядел, что это был серебристый лимузин, а судя по маленькому американскому флажку, развевающемуся на антенне, он принадлежал Джереми Дрэглеру. Одетый в форму охранник почтительно пропустил лимузин в ворота завода. Машина, свернув направо, величественно проследовала мимо автостоянки и остановилась возле входа в главное здание.