Звездный - Ласки Кэтрин. Страница 30

И она снова заплакала.

– Моди, – обратился к ней Тоби. – Мы с братом тоже потеряли маму.

– Это было ужасно, – сказал Барни. – Как я тебя понимаю!

– Барни прав, – продолжил Тоби. – Хуже ничего не придумаешь. Но мы вот здесь, все нас любят. Наверное… наверное, почти так же, как любила бы нас мама.

– Нет, не почти так же, – перебил его Барни. – А точно так же.

– Да, да, мы все их любим! – наперебой заговорили остальные.

Моди стала глубоко вздыхать между всхлипываниями.

– Послушай меня, Моди, – сказала Эдме нежным, но уверенным голосом. – Вот как мы поступим.

Что-то в ее тоне заставило Моди перестать всхлипывать и обратиться в слух.

– Как? – спросила она, все еще насупившись.

– Сегодня вечером, когда наступит темнота, мы начнем исполнять глафлинг мории.

Эти мрачные слова поразили Моди настолько, что она даже перестала дышать.

– Что это? – тихо прошептала она.

– Это печальная песнь в честь твоей матери Банджи, смелой и доблестной волчицы Стражи. Волчицы, которая была удивительной матерью и которая более всех других поняла истинную цену доверию. Ты понимаешь меня, дорогая?

Моди медленно кивнула.

– Наверное, – прошептала она.

– Каждую ночь, начиная со следующей, мы будем исполнять морию, то есть песней указывать твоей маме дорогу к звездной лестнице. Ты знаешь, что такое звездная лестница?

– Мама сказала, что это лестница, по которой поднимаются все волки, когда они… когда они… – она не могла закончить фразу.

– Да, Моди. И мы будем следить за ее лохином каждый вечер. Ты знаешь, что такое лохин?

– Душа моей мамы, – вздохнув, ответила Моди. – Но как она найдет дорогу, если звездной лестницы здесь нет?

Все волки обеспокоенно переглянулись. Моди сказала вслух то, что тревожило их больше всего. Звездная лестница исчезала с ночного неба на три зимних месяца и появлялась только первой весенней луной. Больше всего волки из страны Далеко-Далеко боялись умереть зимой, потому что их душам пришлось бы ждать долгие и голодные зимние месяцы вплоть до луны Трескучего льда, когда на небе появляются звезды первой ступеньки. Все это время души пребывали на сумрачной границе между землей и небом, между местом их хвлина расщепления и Пещерой Душ. Бездомные духи беспомощно слонялись в сумерках, подобно слепому Бизару. Но все же рано или поздно весна наступала, и они находили дорогу.

Сейчас же, на Ледяном мосту, между старым миром и новым, единственным прежним созвездием, которые они узнавали, был Бизар. Да, на небе появилось много новых звезд, но никаких признаков звездной лестницы или Скаррсгарда заметно не было. И как лохинам в таком случае находить дорогу на небо?

– Нужно верить! – воскликнул Фаолан. – Разве вы не помните историю о старом вожде, которую рассказывали нам скрилины? Историю о том, как он выскользнул из своей шкуры и запрыгнул на первую ступень звездной лестницы, но потом вдруг упал на землю и стал вождем первого клана, первым фенго, возглавив поход из царства Долгого холода? Он пришел из Синей Дали, а это значит, что там тоже должна быть звездная лестница. Нам нужно в это верить.

Фаолан склонился прямо перед Моди.

– Звездная лестница там будет. Если не этой ночью, то обязательно какой-нибудь из следующих.

– Но все ли с ней будет хорошо? Если звезд так мало, – спросила малышка, подняв мордочку.

– Да, конечно, – сказала Эдме, а Гвиннет погладила Моди крылом.

– Но даже если звездная лестница вернется, вдруг мама упадет с нее, как упал старый вождь? Вдруг?

– Я думаю, что не упадет, – ответила Эдме. – Мы поможем твоей маме взойти по лестнице. Когда она служила в Страже, она очень хорошо прыгала – пожалуй, даже лучше всех остальных. На курганах Стражи она совершала изумительные прыжки, наблюдая за вулканами. Казалось, она просто парит в воздухе.

– Да, она была очень грациозной прыгуньей и взлетала почти как сова, – сказала Гвиннет.

– Это правда? – спросила Моди.

– Правда-правда, – хором ответили все.

Позже тем же утром уставшие от боя животные нашли удобное заполненное снегом углублением, в котором соорудили себе уютное укрытие. Моди тут же заснула, уткнувшись носом в Мирра, который улегся между Фаоланом и Эдме. Гвиннет уселась на небольшой ледяной гребень и смотрела на малышей. Кайла тоже уснула рядом с ними, прижав к себе Аббана. Мхайри и Дэрли остались стоять на страже.

Глава двадцать четвертая

Моррия

Этим вечером луна доросла до того, что волки называли «настоящим лунным когтем». Над горизонтом поднимались Бизар с Нарвалом. Днем отряд прошел небольшое расстояние, потому что все устали от сражения предыдущей ночью. Они решили начать моррию в том месте, где мост разделялся на два ответвления. Никто не хотел заговаривать первым, все думали о том, что где-то позади них до сих пор находятся девять или десять чужаков. Эта мысль немного отвлекала их от церемонии, во время которой они должны были отдать последние почести Бандже и помочь ее духу найти дорогу к звездной лестнице.

Моди стояла между Эдме и Гвиннет.

– А как начнется церемония? – спросила она.

И в это же мгновение к небу воспарила изумительная мелодия, похожая на созвездие, только состоявшая не из звезд, а из прекрасных нот. Она переливалась на разные лады под большим синим куполом, нависшим над Ледянным мостом. Эту мелодию могло выводить только одно горло на свете – горло Свистуна. Таков был клич, с которого начиналась моррия.

А затем зазвучала более сложная и хрупкая мелодия. Дэрли запрокинула голову и провыла первый куплет своей песни:

Дэрли закончила песнь, и все долго молчали. Кто-то смотрел вниз, на лапы, кто-то беззвучно ронял слезы. Но Свистун смотрел на Дэрли. Его очаровывала не только музыкальность ее голоса, но и слова песен, которые рождались в глубине ее души. Она была настоящим поэтом и истинным скрилином.

От этих мыслей по его костному мозгу пробежа-ло необычное ощущение. Это было не просто восхищение мастерством другого волка, но нечто большее.

На мгновение Свистун засомневался, достоин ли любви волк с уродливым горлом, но потом вспомнил, что горло его стало нормальным во время Великого исцеления. И все же он был глодателем, а она была воспитана в каррег гаэре клана МакДунканов. Они сильно отличались и по происхождению, и по привычкам, и по воспитанию. Свистун понимал, что ему не подобает задаваться подобными вопросами сейчас, когда все его мысли должны быть посвящены Бандже и ее несчастной сиротке Моди. От него не укрылось, что пока все прятали глаза и смотрели вниз, Моди смотрела куда-то наверх.

– Что это, Эдме? – спросила она.

– Что, дорогая?

Эдме подняла голову и увидела золотистую искорку, привлекшую внимание Моди.

– Ах, да это же Беллс!

– Беллс? – спросил Свистун.

Беллс опустилась на лед. Ее крылья отбрасывали тень в несколько раз больше размером, чем сами.

– Прими мои соболезнования, маленький волк, – обратилась она к Моди. – Как существо, которое прожило четырнадцать зим, могу сказать, что смерть твоей матери меня сильно потрясла.