Человек-саламандра - Бирюков Александр Викторович. Страница 21

«А что случилось с мистером Хайдом?» – насторожился Карло-Умник.

– Мистер Бенелли, – приветствовал его секретарь-распорядитель, – хороший день. Вы, как всегда, точны.

– Как здоровье? – благодушно поинтересовался Карло-Умник, и в его устах это невинное внимание звучало зловеще.

Опытный секретарь-распорядитель отлично знал, что Карло-умник – Карло Бенелли – лишь часть своих доходов получает легально, от компании по утилизации мусора. Большая же часть его доходов складывалась из сомнительных и откровенно преступных предприятий.

А всё свободное от легального и нелегального бизнеса время Карло-Умник, Карло-Чистильщик, Карло-Тяжелая-Рука устраивает дела сомнительного свойства. Дела, требующие устройства.

Главным капиталом Карло Бенелли были связи и знакомства. Влиятельные покровители и целая банда скользких стряпчих, которые держали его на плаву, какие бы штормы ни нагоняла на него полиция.

И всё же секретарь-распорядитель, знавший, что Карло-Умник выслужился в боссы из простых вышибал музыкального клуба с сомнительной репутацией, не мог понять, какой смысл есть в связи этого отпетого типа с магнатом и главой синдиката Ораном Ортодоксом Мулером.

– Мой господин Мулер ждет вас, – чуть поклонившись, сказал секретарь.

– Еще бы, – белозубо улыбнулся Карло-Умник и скрылся в лифте.

Да, он не утратил вкуса к личному улаживанию темных делишек.

Впрочем, сейчас у него трудные времена.

Не все дела имеют обыкновение улаживаться просто. Даже для него, Карло Бенелли, не всё доступно, не всё возможно. Но такие люди, как Мулер, не понимают слова «невозможно». Ораны Ортодоксы Мулеры всегда требуют сделать для них невозможное. И очень гневаются, когда им говорят, что это не получилось.

Лифт, пронзавший на всю высоту исполинское здание «Мулер-Билдинг», мягко и стремительно скользил вверх.

Карло-Умник позволил слететь маске уверенности со своего лица, и под ней обнажились страдание, ярость и слабость. Но это длилось недолго. К тому времени как лифт достиг сорокового этажа – почти самой вершины здания, Карло-Умник вновь скроил из своей физиономии лицо человека, которому всё нипочем.

Выйдя из лифта, мистер Бенелли снял свою шляпу и сделал движение, как будто он стряхивает с нее воду, хлопая ею о полу плаща.

Другой секретарь приветствовал его вставанием и улыбкой.

Карло-Умник делал вид, что входит к магнату и главе синдиката запросто, когда пожелает, но и магнат, и секретари, и он сам прекрасно знали, что это осуществимо лишь тогда, когда его призовут.

Оран Ортодокс Мулер – магнат, воротила, глава синдиката Мулера – выглядел старше своих лет, был плешив и сморщен.

Неказистый внешний вид компенсировали безудержная энергия и взгляд горящих глаз, которые пронзали, которые видели всё в самой сути. И эти глаза не обманывали. Так и было.

За этот огненный демонический взгляд его обожали женщины и уважали мужчины.

Большая шишка и большая сволочь! Воплощение звериного оскала власти в самом исконном ее воплощении. В прошлом отъявленный разбойник, грабитель поездов и отбиратель леденцов у младенцев! В настоящем – столп общества, примерный гражданин, делатель благосостояния государства вообще и граждан, работающих на его предприятиях, в частности.

– Ну, что у вас не задалось? – мягко поинтересовался глава синдиката, когда Карло переступил порог и двери сомкнулись за ним.

– У нас всё получилось, – ответил Карло-Умник твердо. – Мы всё сделали как нужно. Сегодня он был бы уже у нас. Но вчера он бежал. Сам. Без чьей-либо помощи.

– Вчера?

– Вернее сегодня ночью.

– Вы вооружены? – улыбнулся Мулер. – Говорят, что вы не расстаетесь с оружием, это так?

– Да.

– Достаньте ваш револьвер.

– Вот он.

– Уприте ствол себе в лоб и стреляйте.

– Но он заряжен…

– Делайте, что вам говорят!

– Он выстрелит, и… всё.

– Револьвер – это простая железная штука. Но если его приставить ко лбу и нажать на спуск, то он выстрелит. И всё! Совершенно точно подмечено! И всё! Так почему вы оказываетесь менее надежным, чем револьвер? Почему вы менее безотказны? Я своей рукой приставил вас к цели. Я взвел вас. Я нажал на спуск. И что я слышу вместо выстрела? Я слышу скулеж. Учитесь у вашего револьвера.

– Я понял, босс…

– Мне плевать, поняли вы меня или нет. Как вам плевать, понял вас револьвер или нет. Главное – предсказуемый результат. Мне нужен выстрел.

– Хорошо, босс… Мы найдем его. Ему трудно будет спрятаться. Мы найдем его быстрее полиции.

– Это всё?

– Да, босс. Я обещаю. Промаха не будет.

– Надеюсь, вы оставили свою машину не ближе квартала от моего дома?

– Да, босс.

– Действуйте.

Карло-Умник покинул «Мулер-Билдинг» с несколько иным настроением, чем вошел в него. Когда он поднимался по ступеням, то был зол, растерян и в сердце его стучало ощущение катастрофы, которая произошла вопреки его воле и не по его вине, но в которой обвинят его.

Теперь он чувствовал себя, как приговоренный преступник, получивший отсрочку исполнения приговора для того, чтобы исправиться и стать полноценным членом общества.

Теперь мистер Бенелли вовсе не чувствовал катастрофы. Он верил, что всё переиграет, всё исправит и снова будет в фаворе у своего босса.

Да что там говорить – он и сам босс! И какие-то Ораны Ортодоксы Мулеры ему не указ. Он знает, как ему делать свои дела. И он устраивает дела мистера Мулера исключительно из благорасположения к этому приятелю юности.

Подумать только, что потомственный жулик и наследник синдиката когда-то вместе портили девчонок и обирали подвыпивших механиков транспортных термопланов в портовых районах. Но и теперь они вместе. Их отношения осложнились. Но как иначе? Слишком разное положение в обществе они занимают. Однако мистер Мулер не к кому-то, а именно к Карло-Умнику обращается тогда, когда нужно сделать что-то быстро, тихо и не вполне законно.

Нет, нет, нет, что ни говори, а мистер Бенелли имел все основания для гордости.

Карло-Умник действительно оставилсвой экипаж на расстоянии – что-то около квартала от «Мулер-Билдинг». Тому было несколько причин, и просьба мистера Мулера занимала среди них не первое место.

Паромотор Карло-Умника был примечателен. И он не видел причин, по которым ему следовало бы афишировать свое знакомство с главой синдиката. Странные связи людей будоражат неокрепшие умы.

Особенность этого экипажа в том, что кузов его был заказан у одного из самых модных мастеров, художника в своем роде, который делал машины для популярных и весьма преуспевающих людей. Такой кузов паромотора был верхом респектабельности.

Но Карло и себя полагал художником в своем роде и ценителем прекрасного. Поэтому он настоял на том, чтобы дверки и некоторые другие плоскости кузова были украшены чеканными барельефами накладного серебра, с изображениями сюжетов одного из популярных, но скандальных художников-графиков.

Просьба была выполнена. И теперь кузов автомобиля покрывали гипертрофированные и весьма откровенные эротические сцены, огромные фаллосы, приделанные к маленьким существам, и женщины с весьма избыточными прелестями.

Карло находил это красивым, эффектным и забавным.

Сверкающий на солнце паромотор стоял у кромки мощенного пиленым камнем тротуара Глоб-Роад, возле чугунного, массивного основания фонаря.

Подле машины топтался без дела подручный мистера Бенелли – Шмидт. Этот человек был водителем, телохранителем и в некотором смысле даже единственным другом Карло-Умника.

Клаус Шмидт – Давилка [4]Шмидт – громила Карло-Умника. Далеко не всякий мог произнести его прозвище безнаказанно, хотя втайне Шмидт одобрял его. Давилка Шмидт звучало устрашающе и соответствовало сути. В то время как, например, Карло-Умник – звучало довольно-таки двусмысленно, если учесть, что у босса вместо мозгов темперамент.