Как игрушки пошли учиться - Дитрих Александр Кириллович. Страница 21

— Ай, какая замечательная машина! — старичок зажмурил глаза и дернул себя за бороду.— Клянусь волшебным перстнем Сулеймана ибн Дауда, мир с ними обоими, я научусь работать и с этим ком...пес...

— С компрессором.

— Именно так. А также с этими молотками.

— Кстати,— говорю,— если концы ломиков сделать не острыми, а плоскими, эти пневматические машины станут действительно молотками.. С их помощью склепывают толстенные стальные листы, а заклепки там во какие — толще пальца! А еще есть машины — перфораторы. Они очень похожи, только побольше отбойных молотков. Перфораторами каменные породы бурят. На рудниках, на стройках плотин или, когда сквозь горы прокладывают тоннели, это очень нужно. Просверлит, продолбит перфоратор глубокую дыру, подрывники в нее взрывчатку заложат и — трах-бабах! — камень вдребезги, забирай щебень и увози.

— Поистине блажен мудрый! — воскликнул старичок.— Ибо сокровища, накопленные им, не прячутся под замком, но, подобно колодцу в пустыне, доступны любому жаждущему.

— Ну, это вы уж слишком,— смутился я.— Конечно, с техникой встречаться приходилось, я с отцом сколько раз и на стройках бывал, и на заводах, но до мудрости мне как до звезд.

Тут пришло мне в голову отвлечь старичка, в зоопарк пригласить. Столько впечатлений никакая голова не выдержит, а в зоопарке и интересно, и понятно, и отдохнуть можно.

Только подошли мы к остановке, как раз автобус подъехал и с шипением остановился.

— Опять! — засуетился старичок.— Опять сжатый Воз-дух. Где он? Где?

— Один — в тормозах, другой дверцы открывает.

— Дух-привратник?! Поистине это чудо достойно волшебного дворца всесильного повелителя джиннов. Скорее расскажи о нем, о владыка моего сердца.

— А вы лезьте в автобус, не бойтесь. Я вас прокачу и все расскажу по дороге.

Сели мы, я стал было говорить про то, что за окнами, но мой неугомонный старичок потянул меня за пуговицу и напомнил:

— Ты мне не про дома, ты про Воз-дух объясни. Тот, что служит привратником в этой колеснице и останавливает ее, как опытный воин горячего коня на скаку.

— Ну, тут,— говорю,— совсем просто. Все те же трубы-цилиндры и поршни. Автомобильный мотор не только крутит колеса, от него еще и насос работает — воздух накачивает. Откроет шофер дорогу сжатому воздуху, и он сразу нажмет на поршень в цилиндре. А к поршню этому присоединена железная рука. Двинется поршень вперед, вот «рука» и откроет двери. Пойдет воздух в цилиндр с другой стороны, погонит поршень назад, за ним и «рука» потянется, тут и закроются двери.

А тормоза воздушные, как две ладони. Они тоже с поршеньками соединены. Нажмет водитель педаль, пустит воздух в тормозные цилиндры, поршеньки двинутся и прижмут тормозные колодки-ладони к каждому колесу. Схватят они колеса, да так крепко, что вон какая махина автобус и то почти сразу останавливается. Впрочем, в тормозах чаще не воздух работает, а жидкость.

Объяснял я джинну, конечно, совсем не так быстро, как рассказываю теперь. Когда он уяснил наконец, как устроены тормоза, кондуктор объявил:

— Конечная остановка. Автобус дальше не пойдет.

Вылезли мы у товарной станции. Увидев грохочущие составы, старичок мой совсем голову потерял. Ахал он, ахал, потом и спрашивает:

— А эти многоколесные железные караваны движет не дух? То есть не сжатый Воз-дух?

— Нет,— отвечаю.— Зато сжатый воздух тормозит, останавливает составы. Впрочем, есть уже и такие поезда, которые действительно ездят благодаря воздушному напору. Но мы с вами лучше поедем в зоопарк. Отдохнем, на верблюдов поглядите. Как-никак старые знакомые. На них даже покататься можно.

Но старичок схватил меня за руку и так жалостливо стал засматривать мне в глаза, что пришлось рассказывать дальше.

— Представьте себе огромную железную трубу...

...— А в ней, конечно, чудесный поршень,— перебил джинн.

— Вот и не угадали. В ней поезд — несколько круглых вагонеток с колесиками. Впрочем, этот поезд действительно вроде поршня. Пустят сжатый воздух с одного конца трубы, и погонит, покатит он поезд до конечной станции. А там тоже воздуходувная установка наготове, чтобы поезд обратно гнать. Правда, пассажиры по таким трубам еще не ездят, но грузы воздушные поезда уже перевозят. И довольно далеко.

...За разговором прошлись мы вдоль железной дороги и вышли к реке. На берегу — горы развороченной земли, плиты бетонные штабелями, балки, доски, разные стальные конструкции — мост новый строится. Хотел я обратно повернуть, но чуткий старичок услыхал знакомое шипение и потащил меня напрямик по раскисшей земле. Обойдя гору песка, мы увидели у деревянного вагончика знакомую компрессорную установку. Резиновые шланги от нее тянулись к странному круглому железному сооружению.

— Вы куда? — вдруг раздался сердитый голос.— Что надо?

Из-за вагончика появился молодой бородатый дяденька в перепачканной телогрейке и высоких резиновых сапогах.

— Да вот стройку хотели посмотреть,— стал объяснять я.

— Посторонним не разрешается! — отрезал дяденька.

— Посади пса гнева на цепь терпения, о почтеннейший страж стройки,— вмешался джинн...

— А вы, собственно, кто такой? — поперхнувшись, воскликнул дяденька.— Эх, пожилой человек, а так выражаетесь!

— Разве я выразился непочтительно? — удивился старик.

— Еще спрашивает! Сам меня псом обозвал. Да если бы не ваш возраст...

— Вы просто не поняли,— перебил я.— Псом он назвал несправедливый гнев. У дедушки такая манера говорить. Он из этого... из Средней Азии приехал. Из самого дальнего горного кишлака. Недавно впервые поезд увидел!

— А-а... Тогда другое дело,— смягчился дяденька.— Любопытствуете, значит? Так уж и быть, походите, поглядите. Из какой дали добирались, ай-ай! Что ж, познакомимся — Петр Захарович. Я прораб. Раз такое дело, сам гостя провожу и все покажу.

— Не надо далеко ходить, досточтимый. Меня интересует сжатый Воз-дух. Куда идут эти трубы?

— Эти? В кессон. Вон, видите здоровенный стальной колпак? Это и есть кессон. Для чего он нужен? А вот для чего: огромный мост будет стоять на могучих ногах-опорах. Чтобы ноги эти не поскользнулись, не тонули бы в мягком грунте под великой тяжестью, им необходимы как бы башмаки с широкими подошвами. Разумеется, бетонные. Вот нам и надо на берегу и в воде у берега выкопать глубокие котлованы, чтобы забетонировать основания опор моста. Но как тут копать, если в ямы, как их ни огораживай, обязательно просочится вода? Вот тут-то и выручает кессон. Кессон — это огромный стальной стакан, только перевернутый. Через люк в дне стакана-кессона внутрь по лесенкам спускаются рабочие, задраивают за собой тугую крышку и начинают выбирать грунт. Чем больше выберут, тем ниже опускается, оседает под собственной тяжестью стакан-кессон.

— А вода? Вы говорили, что в ямы просочится вода?

— Вот тут-то, дедушка, и приходит на помощь сжатый воздух. Компрессор накачивает его по трубам в стальной стакан, да с такой силой, что воздух выжимает, вытесняет воду, загоняет ее обратно в грунт.

— А как же вынуть вырытую землю? — спросил я.— Ведь если открыть люк, сжатый воздух вырвется наружу, и вода все равно зальет яму.

— Совершенно справедливо. Давление внутри кессона должно быть достаточно большим непрерывно. Поэтому кессон как бы двухэтажный. В нижней, наглухо закрытой камере идут земляные работы. Но вот пора поднимать выкопанный грунт. Для этого в верхней камере создается такое же давление, как и в нижней. Затем открывается люк между камерами, и грунт поднимается со дна на второй этаж. Закрывается нижний люк, открывается наружный. Тут лишний воздух со свистом вырывается на волю, и можно выбранную землю отправлять в отвал.

Дойдут рабочие до нужной глубины и начнут класть бетон. Его сверху тем же двухэтажным, двуступенчатым путем подают. Между прочим, рабочая смена тоже на поверхность поднимается не сразу. Сначала со дна — на второй этаж. Тут давление воздуха постепенно снижается. Сидят рабочие, отдыхают, а организмы их тем временем привыкают, осваиваются понемногу с обычными условиями. А если сразу из кессона наружу выскочить — беда! — можно тяжело заболеть.