Стрелы над крепостью (с иллюстрациями) - Сабинина Людмила Николаевна. Страница 14

В сенях хлопнула дверь: это пришла с работы мать.

Бабушка поспешила ей навстречу; слышно было, как она рассказывает матери обо всем, как ругает Олега.

— Может, передумаете, Олег? — тихо спросила Лина. — А то мне неловко, право…

Олег шагнул к столу, налил себе чаю.

— Отчего же? Решение принято, — спокойно сказал он. — Помогу вам чем смогу. Мне, честно говоря, и самому интересно.

— О'кэй! — серьезным голосом сказала Лина. — Работа с нами принесет вам массу удовольствия. Целый день под весенним жарким солнышком вынимать грунт. Тонну за тонной. И все это под музыкальное сопровождение — голос нашего очаровательного шефа Леонида Сергеича: «Осторожней! Еще раз осторожней, черт побери!.. Кто вас просил?.. Куда? Не туда!.. Дьявольщина!.. Внимание! Начинается культурный слой!.. Вон! Вон из раскопа! Чтобы духу вашего не было!.. За что держитесь? За что, говорю, держитесь? За мостовую! Мостовую, черт побери, пятнадцатого столетия!.. Куда! На что наступаете!.. Вон, вон, и еще раз вон!»

Она передохнула.

Олег слушал с большим интересом.

— А если вы, Олег, заслужите репутацию отличного работника, то удостоитесь особого доверия: вам позволят метелочкой обметать вековую грязь с глиняного черепка из-под простокваши. То есть бывшего горшка, я оговорилась…

— Что же вы не убежали?

— Куда? — не поняла Лина.

— Куда угодно. От этакой мороки, как вы расписываете, куда угодно убежишь.

Лика звонко расхохоталась.

— Понимаете, боюсь, что прибегу обратно. На другой же день. А уж Леонид Сергеич не пустит. Дудки! Ни за что обратно не возьмет. Выставит, да еще с музыкой!

— То-то и оно-то, — назидательно сказал Олег.

— Непонятное звукословие, — отозвалась Лина. — Непереводимая игра слов.

— Возможно, — согласился Олег. — Так, значит, к этому Леониду Сергеичу мне и явиться?

— К нему.

— А у соседки Насти двое ученых поселились, — ни с того ни с сего сказал Мишка. — Целых двое.

— Сейчас понаедет, — отозвалась Лина. — Работы всем хватит.

Вошла мать, озабоченно глянула на Олега, на Мишку.

— Ну как, сынки? Все у вас в порядке?

— Все, — ответил за обоих Мишка.

— Что-то вы сливок не берете? — она подвинула поближе к Лине молочник.

— Люблю чистый чай. Вы садитесь, Евдокия Семеновна. Давайте я вам налью.

— Налейте уж. Устала я, прямо сил нет. Сегодня как спину-то разломило. К погоде, что ли.

— Вам пора отдыхать, Евдокия Семеновна. Ведь скоро на пенсию, да?

— Четыре месяца до стажу осталось. Потружусь еще немного…

Мать стала жадно пить чай. Потом поглядела на Олега.

— Как хочешь, сынок, так и поступай. Смотри, не надорваться бы только.

Олег весело расхохотался, глядя на него, расхохоталась и Лина. Мишка тоже не выдержал, залился смехом. Так всегда получалось: Олег смеялся редко, зато, когда уж смеялся, весело становилось сразу всем. Стоило только Мишке взглянуть на брата, на его белые, крепкие зубы, на густые кольца волос — а они подпрыгивали, будто тоже хохотали вовсю, — сразу весело делалось и хорошо на душе.

А почему бы и не повеселиться? Школьные дела у Мишки постепенно налаживались, контрольные удалось написать на среднюю отметку; похоже, что Михаил благополучно переползет в следующий класс. А скоро начнутся каникулы. Вот когда можно будет повеселиться вволю! Хочешь — купайся в реке; хочешь — на раскопки смотри; хочешь — читай. Красота! До каникул осталось всего две недели. Скорее бы уж!..

На другой день с утра было пасмурно. И все-таки сразу после школы, не заходя домой, друзья отправились к реке. Хотелось поскорее отыскать подземный ход.

— Знаешь, почему его надо сейчас искать? — рассуждал Мишка. — Потому что когда кусты покроются листьями, весь берег зарастет, черта с два тогда увидишь! В прошлое лето я футбольный мяч куда-то сюда забросил, так и не отыскал. Так и пропал мяч.

— Эх, ты! Позвал бы меня, я глазастый, — похвастал Димка. — Я бы сразу нашел!

— Тебя тогда не было, ты к тетке в Кашин укатил. Да я тоже глазастый, а что толку? Весь берег густым кустарником зарос стена. Найдешь тут! Говорю, торопиться надо, пока кусты еще голые.

Берег проглядывался до того места, где река сворачивала вправо. И до самого поворота крутой склон в серых прутьях кустарника, а по серому, как будто мелко накропили зеленой краской, листочки мелкие, еще не распустившиеся как следует. Весь берег — в молочном дождевом тумане, весь берег — в ожидании. Вот-вот выйдет солнце, пригреет, и тогда развернутся листья, сплошной кровлей затянут берега.

Мишке сейчас очень хотелось задержать весну. Вот отыщется подземный ход, тогда, так и быть, пускай наступает. Только не сейчас!

— А за поворотом берег еще круче, — заговорил Димка. — Может, где-нибудь там подземный ход.

Они лазали по склону вверх и вниз, вязли в грязи по колено, окончательно промочили ноги. Подземного хода не было.

— Выходит, он вовсе не в нашем поселке, — разочарованно протянул Димка.

— А как же песня?

— Просто песня такая. Народная фантазия. Думы и чаяния народа.

— «Чаяния»! Никакие не чаяния, а самая настоящая правда, — упорствовал Мишка. — Если бы чаяния, то пели бы про другое. Скажем, про богатыря, который всех врагов посек, или еще про что-нибудь такое. Сверхъестественное, что ли…

— Ну да-а, скажешь!

— Точно говорю! Вот, например, взять хоть нашего Рябкина. Прихожу в школу, Колька — навстречу. Кричит: «Мишка! Беги скорей, тебя к завучу вызывают!» Уж сразу вижу — разыгрывает. И не иду, не дурак. А вот если Рябкин сидит, зубрит что-нибудь, а как увидел меня, вспомнил: «Да… чуть не забыл. Анкудинов, тебе завуч явиться велел, чтоб с дневником…» Вот этому верить надо. Иначе зачем бы он про дневник добавил?

— Ха, не вижу никакого сходства? При чем же тут подземный ход?

— Ну как ты не понимаешь! — Мишка даже рассердился. — Если бы в песне было сказано: побили, мол, всех врагов, такие у нас удальцы-резвецы сильные, богатыри, мол, — можно этому верить, а можно и не верить. Просто песня такая — думы и чаяния. А тут ведь рассказывают, как все это произошло. Благодаря подкопу. Понимаешь, не бог помог, не богатырь, не чудо. А подкоп! Этому можно верить, так и знай.

— А если подкоп был в другом селе?

— Это, конечно, могло быть. Но навряд ли.

— Почему же навряд ли?

— Да так… Сам не знаю, только уверен, что наш поселок орда одолеть не смогла.

— На своего Анкудина надеешься?

— И на Анкудина тоже. И на подкоп. Вот бы его найти! Уж я бы доказал тогда!..

Домой пошли озябшие, с мокрыми ногами.

Учить уроки договорились вместе: была одна задача по геометрии, которую Мишка никак не мог понять, а Димка понимал запросто и брался объяснить.

— Мы быстренько уроки сделаем, а потом снова на реку. Обследуем участок за поворотом, там, где берег покруче. Вдруг повезет! — размечтался Мишка.

Пока обедали, пока уроки готовили, ботинки хорошо просохли у печки. Обулись друзья и совсем уж собрались на реку Тесьму, как вдруг в дверь постучались и вошел Игорь Александрович. С ним была Лена Кузнецова.

— Ну, показывайте ваши находки, — сказал учитель.

Все вместе отправились в сарай. Михаил включил свет, выволок кошелку из угла.

Игорь Александрович стал вынимать из кошелки находки и раскладывать их на разостланной газете… Лена опустилась на колени, склонилась над кошелкой.

— Повезло тебе, Анкудинов, — только и сказала она.

И сказала она это таким голосом, что у Мишки что-то дрогнуло внутри и весь он преисполнился гордостью. Но промолчал. Зато Димка встрепенулся, нос кверху задрал.

— Надо знать, где искать! — запальчиво воскликнул Димка. — Мы с ним еще и не то знаем!

— А что вы такое знаете? — заинтересовалась Лена.

— Вот, гляди! — Мишка подал ей металлическую чашку с надписью.

— Ой, Игорь Александрович! Она, наверное, серебряная! Я читала, что такие чаши делали из серебра, они часто попадали в качестве добычи к кочевникам.