Вернейские грачи - Кальма Н.. Страница 18

Фламар кивнул.

— Тебя встречали грачи! Только они думали, что ты приедешь сонорским поездом. Марселина прислала за тобой целую ватагу ребят и «Последнюю надежду». — Он взглянул на станционные часы. — Через семь минут придет сонорский. Наверное, сейчас они будут здесь.

Не успел Фламар сказать это, как на перрон высыпала ватага молодежи. Только что пустынная и тихая станцийка вмиг ожила, зашевелилась, зазвучали молодые голоса, сразу стало казаться, что на платформе суета и очень много народу. Цветные косынки и клетчатые блузки девочек перемешались с синими комбинезонами и беретами мальчиков.

— Мы слишком рано! Поезда еще нет!

— Ага, я говорила, что рано, а Витамин со мной спорила, что опоздаем!

— Витамин — известная паникерша.

— У Корасона камера спустила, Жорж и другие мальчики остались помогать.

— Какая камера? Заднего или переднего колеса?

— Пойди сам посмотри.

— Девочки, девочки, посмотрите на Жюжю, какой он смешной!

Хомер и его группа сидели, затертые велосипедами, оглушенные малознакомой французской речью. Внезапно одна из девочек увидела Жерома.

— Боже мой! Смотрите — дядя Жером! Вот же он! На перроне!

Ватага кинулась со всех ног к прибывшему.

— А мы вас с другим поездом ждали!

— Как же вы так рано?

— Вот так бы и пропустили!

— Витамин правду говорила…

Жером еле успевал пожимать руки, отвечать на вопросы и приветствия. Звонкий девичий голос, наконец, освободил его:

— Довольно, ребята! Вы совсем затормошили дядю Жерома. Возьмите лучше его вещи, несите в машину и скажите Корасону, что мы идем.

Косынки и береты послушно посторонились, и полдюжины рук подхватили военную сумку Жерома Кюньо.

— Клэр! — сказал Жером. — Здравствуй, Клэр! Как хорошо, что ты пришла! — И он протянул обе руки навстречу высокой девочке в синих спортивных брюках и клетчатой блузе с карманами.

На первый взгляд не было ничего примечательного в этой девочке. Самый обычный подросток с длинными руками и ногами. Узкие блестящие глаза «с притенкой», то есть запрятанные в тени длинных мохнатых ресниц. Большой выпуклый лоб, большой и веселый рот. Все лицо неправильное, живое, переменчивое в каждой своей черте. Хороша была только походка: стремительная, упругая, свободная. Девочка шла, точно танцевала, — такими пластичными казались все ее движения.

— Смотри! — шепнул Рой Мэйсон Фэйни. — Видишь какая! — с самого появления Клэр он не спускал с нее глаз.

— Хм… А чего смотреть? — отозвался Фэйни. — Девчонка как девчонка, только в штанах. Даже вовсе не хорошенькая!

— Ну, не хорошенькая! — удивился Рой. — Не знаю! Может, ты и прав… А по-моему, ты ничего не понимаешь. Решительно ничего. — И он с еще большим вниманием принялся наблюдать за девочкой.

Клэр шла по платформе рядом с приезжим, стараясь приноровиться к его широким шагам.

— Ox, как я ждала вас, дядя Жером! — говорила она, заглядывая в лицо Кюньо. — Прямо дни считала…

— Все в порядке, Клэр, — сказал Кюньо. — Твое письмо передано Пьеру, и он его прочитал.

Девочка вспыхнула.

— Так вам удалось повидать товарища Дюртэна! Вы сами передали ему мое письмо?

Кюньо кивнул.

— Сам. Он при мне его читал.

— И… и что же он сказал? — Клэр впилась глазами в лицо Кюньо.

— Сказал, что и сам за эти годы старался разузнать, кто предал полковника Дамьена. Но пока ничего не удалось выяснить. Спрашивал, какая ты? Похожа ли на отца?..

Лицо Клэр мгновенно погасло, выразило какое-то усталое разочарование.

— Ах, так? — пробормотала она. — Ну, если даже товарищ Дюртэн не смог, тогда все… — Она вдруг спохватилась: — Что же это я болтаю? Совсем дырявая голова: забыла и думать, что вы устали с дороги, хотите умыться, позавтракать, повидать своих…

— А Корасон починил «Последнюю надежду» специально к вашему приезду, — вмешался в разговор толстенький черноглазый мальчуган по имени Жюжю. Он уже давно вертелся возле Клэр и ловил каждое ее слово. — Мы всё вместе ее ремонтировали, — добавил он с гордостью.

Жером, окруженный грачами, был уже у выхода. В это мгновение зоркие глаза Клэр приметили на скамейке у багажной будки группу школьников.

— Э, смотрите, что это там за компания? — воскликнула она. — Уж не к нам ли приехали эти ребята? Я сейчас! Только сбегаю узнаю…

Она кивнула своим, чтобы они проводили Кюньо к машине, а сама живо направилась к Хомеру, в котором угадала руководителя.

— Постой, не беги, Корсиканка! Кажется, это американцы, — говорил Жюжю, ни на шаг не отставая от Клэр. — Были же слухи, что военные привезут сюда своих ребят, откроют американскую школу…

— Американцы? Очень может быть, — отвечала Клэр, вглядываясь пристальнее в сидящих. — Но вспомни, что говорила нам Мать: нужно быть приветливым с каждым. Может, это хорошие ребята. И если они приехали к нам в Гнездо, мы должны их принять…

— Смотри, там скауты! Вон-вон те парни, в форме… — настаивал Жюжю.

— Скауты? Это хуже, — пробормотала Клэр. — И все-таки… Доброе утро, — обратилась она прямо к Хомеру как к старшему. — Вы, кажется, ждете кого-то? Не нас ли? Может, вы к нам приехали?

Она смотрела ему прямо в глаза. Мистер Хомер терпеть не мог, чтобы ему смотрели прямо в глаза, в особенности представительницы женского пола. В особенности вот такая представительница — без шляпы, в брюках, в какой-то клетчатой блузе с карманами, как у мальчишек!

— К вам?! А к кому это «к вам», разрешите узнать? — иронически спросил он. — Полюбуйтесь, мальчики, на эту леди в штанах, — прибавил он по-английски, обращаясь к своей группе.

Клэр вспыхнула, но сдержалась.

— «К нам» — это значит к грачам, в грачиное Гнездо, — пояснила она как можно хладнокровней. — Возможно, вы слышали о нашей школе?

— К грачам? — Хомер пожал плечами. — Мальчики, кто из вас лучше говорит по-французскк? Кажется, вы, Фэниан? Ну-ка, постарайтесь с ней договориться…

— Грачи — это, кажется, птицы? В таком случае, мы понятия не имеем, что вы за птицы! — с необыкновенной бойкостью вступил в разговор Фэйни, коверкая французские слова еще хуже, чем Хомер.

— Интересно, что же вы вообще знаете, если до сих пор ничего не слышали о грачах? — задорно выступил вперед Жюжю. Его черные глазки на круглой детской рожице так и прыгали от азарта и нетерпеливого желания схватиться с этими чужими мальчишками.

— Брось, Жюжю, разве ты не видишь, что это за типы? — презрительно бросил, подходя, худенький красноволосый мальчик в берете. — Они только и знают свою жевательную резину…

— Что?! Что ты сказал?! — подскочил Фэйни. — Ну-ка, повтори, французская лягушка]

— Ксавье, сейчас же перестань — поспешила вмешаться Клэр. — Как тебе не стыдно, Ксавье!

— Спрячь кулаки, Фэниан, — скомандовал и Рой. — Отойди, я тебе говорю! — Он поклонился Клэр как можно изящней. — Простите, мисс, то есть мадемуазель! Мы, правда, никого не знаем в этом городе. Мы приехали сюда из Штатов на каникулы и для того, чтобы навестить мою сестру в этом… как его… — Рой начал судорожно шарить в карманах, бормоча: — Вот черт, как его… Куда провалился адрес?.. Черт! — Наконец он вытащил бумажку с адресом. — Ага, вот она — в пансионе Кассиньоль!

Клэр усмехнулась.

— Значит, ваша сестра учится у «праведницы»? — сказала она, к удивлению и смущению экскурсантов, на хорошем английском языке. — Я вам сейчас все объясню. Мы думали, вы приехали к нам, потому что к нам приезжают многие ребята и многие учителя. Они приезжают к нам на каникулы, чтобы посмотреть, как мы живем и работаем. Мы сами построили нашу школу, и дом, и мастерские. Мать и старшие ребята называют наш дом «грачиное Гнездо».

— Как?! У вашей матушки так много детей?! — в изумлении пробормотал Рой.

Клэр засмеялась, и черные пряди затанцевали на ее щеках.

— Да нет же, мы зовем Матерью нашу начальницу, — сказала она, смеясь. — Она всем нам как настоящая мать, потому что ни у кого, — тут узкие глаза Клэр внезапно подернулись дымкой, — ни у кого из нас нет ни отца., ни матери!