Подвиг жизни шевалье де Ламарка - Корсунская Вера Михайловна. Страница 30
Четверть века тому назад автор «Флоры Франции» совсем не думал, связаны ли общим происхождением растения, которые он так блестяще описывал. Тогда он не ставил эти наблюдения в связь с изменчивостью видов.
Все же эти последние годы Ламарк думал над вопросом: действительно ли постоянны виды? Может быть, они изменяются?
В бумагах одного американского художника-натуралиста Пила было найдено очень интересное письмо Ламарка, написанное им вместе с Жоффруа Сент-Илером 30 июня 1796 года.
В этом письме французские ученые в ответ на предложение американских вступить с ними в переписку изъявляют полное согласие. И со своей стороны предлагают установить обмен коллекциями и другими препаратами. Они хотят завязать обмен литературой, каталогами и мнениями по различным научным вопросам.
Письмо замечательно. Ведь оно убеждает в том, что Ламарк и Сент-Илер — оба уже допускают изменение видов. Разумеется, это еще не вполне сложившаяся эволюционная точка зрения, но и не прежнее для Ламарка признание постоянства видов.
В нем ясно ставится вопрос о возможности изменения европейских видов в новых условиях жизни в Америке, о возможности там возникновения новых видов, близких европейским.
«Мы хотели бы также получить несколько видов четвероногих, обитающих в Вашем климате; эти животные имеют большое сходство с четвероногими животными Старого Света; их даже смешивали друг с другом. Однако мы, со своей стороны, считаем, что американские и европейские формы относятся к различным видам. Для того, чтобы удостовериться в этом, нам очень важно было бы получить все те виды, которые Вам удалось собрать…»
Важно еще одно место в этом документе:
«Детальное изучение исполинских костей, встречающихся в большом количестве в пластах, залегающих в бассейне Огайо, имеет гораздо большее значение для познания истории Земли, чем это обычно полагают».
Пусть эти слова могут быть приняты лишь как глухой намек на роль изучения ископаемых форм для понимания истории Земли! Но заметим: для истории Земли, а не для утверждения постоянства видов.
ГЛАВА V
КАКОВ ХОД ПРИРОДЫ?
«Опасная проблема»
Было бы неправильно подумать, что Ламарк первым в истории биологии стал сомневаться в постоянстве видов.
В XVIII веке эта мысль далеко не была новой для некоторых ученых и философов. В то время как Ламарк стал размышлять об изменении видов, о родстве их между собой, размышлять над этой, как тогда говорили, «опасной проблемой», — были уже ученые, высказавшие в печати свои соображения по этим вопросам.
«Опасная проблема» выдвигалась состоянием биологической науки.
За предыдущие века наука накопила множество фактов о природе. Но она изучала ее как три, пропастью отделенных друг от друга, «царства природы»: неживая природа, растения и животные. Изучала как нечто неизменное, навсегда установившееся, законченное. Она изучала сами предметы, не интересуясь вопросом, а какие изменения в них происходят. То была «собирательная» эпоха, в которую естествознание накопило много фактических научных данных, без чего действительно невозможно было шагу сделать в науке.
И это было правильным. «Надо было исследовать вещи, прежде чем можно было приступить к исследованию процессов. Надо сначала знать, что такое данная вещь, чтобы можно было заняться теми изменениями, которые в ней происходят». Так писал Энгельс о науке XVIII века.
Всю природу представляли себе абсолютно неизменной, вечно существующей. Моря, реки, горы, виды животных и растений созданы когда-то творцом и с тех пор сохраняются постоянными. Самый термин «биология» еще не был введен в науку. Его предложили в 1802 году одновременно Ламарк и еще один ученый, Тревиранус.
А термин «эволюция», хотя и употреблялся, но совершенно в другом смысле, чем, теперь.
Он означал «развитие зародыша», но опять-таки не в современном смысле. Тогда считали, что в зародыше заложены все вполне сформированные зачатки будущего организма, только крошечных масштабов. Чисто количественный рост их до размеров, соответствующих данному виду, и называли «эволюцией».
Самое пристальное внимание ученых было направлено только на сбор и описание фактов, но именно это и подтолкнуло науку к дальнейшему развитию.
Занимаясь систематикой растений и животных, ученые вынуждены были заметить факты, которые отмечал и Ламарк. Они наталкивались на изменения организмов в разных условиях жизни; их останавливали сходство систематических групп, единство строения, ископаемые остатки животных, находимые в земле.
Как оценить эти факты и многие другие? Одни ученые сознательно уходили от «опасной проблемы», боясь оторваться от привычных представлений. Другие — шли ей навстречу, пытаясь искать и давать объяснения, строить гипотезы, предлагать свои решения.
Рядом с кардинальным вопросом жизни, — упорядочить, систематизировать, уточнить знания о природе, — появляется новый: постоянны ли виды?
Французские философы-материалисты — Ламетри, Дидро — высказывают мысли о постепенном совершенствовании природы от низших организмов к высшим.
«… Какое чудное зрелище, — восклицает Ламетри, — представляет собой эта лестница с незаметными ступенями, которые природа последовательно проходит одну за другой, никогда не перепрыгивая ни через одну ступеньку, во всех своих многообразных созданиях!»
Представление о живой природе как о лестнице, на ступенях которой расположены организмы, начиная от наиболее низко организованных до наиболее высоких по своей организации, еще и до Ламетри было не новым.
Многие ученые XVII и особенно XVIII веков представляли себе живые существа именно в виде лестницы. Еще Аристотель первым сформулировал эту идею.
Нередко ученые начинали эту лестницу от огня, воздуха, земли к живым организмам, заканчивая ее… ангелами разных чинов и, наконец, богом. Такая лестница далека от эволюционных представлений, но даже она, по существу религиозно-реакционная, в то же время наводила на мысль об усложнении организмов.
Можно назвать ряд имен ученых, которые так или иначе близко подошли к «опасной проблеме», но обычно лишь намеками, вскользь.
Полнее других, как мы помним, нарисовал картину изменения видов Бюффон. Но и он не создал теории эволюции.
Еще задолго до того, как Ламарк стал раздумывать над происхождением видов, гений русской и мировой науки М. В. Ломоносов пришел к выводам о единстве живой и неживой природы и о длительности истории Земли.
«И, во-первых, твердо помнить должно, — пишет Ломоносов, — что видимые телесные на земли вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим; но великие происходили в нем перемены, что показывает История и древняя География, с нынешнею снесенная, и случающиеся в наши веки перемены земной поверхности… И так напрасно многие думают, что все, как видим, с начала творцом создано».
Для Ломоносова геологические процессы непрерывны. Он первый разъяснил, почему на высоких горах находят раковины и другие остатки морских животных. Им же указано на «древность света», благодаря которой «видимые телесные на земли вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в нем перемены».
В результате этих перемен постепенно дно морское поднималось, становясь горной вершиной, горы же опускались, образуя глубь морей; менялся климат, а о ним — все животные и растения.
Ломоносов правильно оценил разрушающую и созидающую роль воды в постоянном изменении земной поверхности. Неустанная вода, вечный труженик, разрушает камни; обломки их, измельчаясь ударами друг о друга и трением, несутся реками в океаны, где оседают горизонтальными пластами.
Чередование их убеждает в смене различных эпох в жизни Земли. Каждая эпоха оставила памятники по себе — земные пласты с остатками растений и животных. Каменный уголь, торф и нефть образовались из растений.