Компрессия - Малицкий Сергей Вацлавович. Страница 34

– Ну что ж ты так? – покачал головой Кидди, подошел к оргу и с трудом перевернул его на спину.

Глаза механизма были открыты, но подернуты матовой пленкой. Бровь и скула оказались рассечены, нос вмят внутрь. В разрывах ткани пенилась белесая жидкость.

– Красавчик, – вздохнул Кидди. – А ведь Сти по-прежнему ничего не делает, не подумав. Вот только не с руки мне нырять за тобой в бассейн. Не рассчитан ты, выходит, на экстренное отключение? Ладно. Посмотрим, чем нас могут удивить прошедшие восемь лет.

Быстрыми движениями Кидди освободил застежки комбинезона, помял в руках странную, тяжелую ткань, аккуратно распустил вдоль ребристый замок. Тело Джефа внешне ничем не отличалось от тела мужчины средних лет, вот только продавить его было невозможно – словно под слоем тонкого пластика телесного цвета скрывался монолит.

«Ничего, – раздраженно подумал Кидди. – Прятать блоки производители, как я вижу, научились, но готов поспорить, что они не удосужились поменять базовую конструкцию».

Кидди запустил руки под мышки орга, нащупал на внутренней стороне плеч едва ощутимые углубления и одновременно надавил в них пальцами. В груди орга раздался скрип, биопластик вздулся и лопнул.

– Вот! – довольно заметил Кидди, выуживая звукогенератор и вставляя на его место шайбу разговорника Михи. – Ты прости меня, парень, но что-то уж больно голос у тебя противный. Поговори со мной немного голосом одного моего хорошего знакомого. Почти друга.

Чиппер задрожал на руке.

– Магда?

Она молчала.

– Привет, Магда. – Кидди вытер выпачканные белой слизью пальцы о комбинезон Джефа и поднялся. – Как ты? Котчери не донимает тебя? Если что, передай, что я приеду и непременно отшибу ему башку. Теперь можно. Я теперь в отставке.

– Ты хоть помнишь еще обо мне?

У нее был спокойный голос. Слишком спокойный. Привычной нотки иронии не прозвучало. Неужели ты, девочка, и вправду что-то нашла в неудачливом и мрачном типе? Или Котчери не врал, и ты действительно готова к тому, чтобы стать частью отставного майора? А что, если я не такой уж эгоист и не настолько влюблен сам в себя, чтобы тебе хватило моей любви?

– Как ты там? Уже переспал с кем-нибудь?

– В данный момент я копаюсь во внутренностях искусственного человека, – вздохнул Кидди. – Можешь не волноваться, он мужского пола и к твоему прилету я от него избавлюсь.

– Избавляйся, – повеселела она. – Искусственными человеками меня не удивишь! Как ты устроился?

– Устраиваюсь пока, – ответил Кидди.

– Ты только не отвыкай от меня, – попросила Магда.

– Даже и не пытаюсь, – пошутил Кидди.

Тьма не рассеялась. Она упала, осыпалась, обратилась в пепел или сгустилась до такой степени, что стала тяжелее воздуха и рухнула на черную землю. На высоте человеческого роста клубился туман, но пробивающийся сквозь него тусклый свет позволял разглядеть серую равнину, поросшую заморенными, голыми елками и прутьями омертвелых кустов.

Сиф сидела на коленях и, вцепившись в руку Кидди, плакала от боли. Зеленые побеги, охватывающие ее шею, поникли, высохли, упали на плечи, обвисли коричневым венком, но оставили после себя багровые рубцы, которые, видимо, жгли нестерпимо.

– Ничего, – Сиф всхлипнула и прерывисто вздохнула. – Могло быть и хуже. Теперь выбрались. Сейчас пройдет.

– Что это? – Кидди осторожно снял свободной рукой с нее умершие растения. – Это такие сны?

– А ты как хотел? – Сиф шмыгнула носом. – Выбирать? Все сны такие. Ни один из них не состоит только из удовольствий. Или, ты думаешь, на Земле все иначе?

– На Земле – это на Земле, – отозвался Кидди. – А о снах я не знаю ничего. Я до встречи с тобой их и не видел никогда.

– Теперь увидишь! – Сиф попробовала рассмеяться, осторожно покрутила головой. – Билл рассказывал мне о сне с плывущими холмами, но я в нем еще не бывала. Нам не повезло, что туман был далеко от берега.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – Кидди опустился на колени, поймал в ладони руки Сиф. – Что это за искрящийся туман, к которому мы бежали? Почему эти сны мне кажутся более реальными, чем то, что я испытываю наяву? Как такое может быть, что мы с тобой видим один и тот же сон? И почему, черт возьми, твоя мать откусила палец Биллу?

– Кидди, – Сиф поморщилась от последнего приступа боли. – Я не могу ответить на твои вопросы. По многим причинам. Главная из них – ты должен найти ответы сам. Да и, в конце концов, есть вещи, о которых мне просто не хочется говорить.

– И все-таки? – Кидди с удивлением рассматривал исчезающие ожоги на шее Сиф. – Если мне не изменяет мое мнимое предвидение, мы сейчас вновь отправимся искать искристый туман?

– Точно так, – с облегчением рассмеялась Сиф. – И это я попытаюсь объяснить. Эти искры – сны. Обычные сны тех, кто не пользуется утвердителем, кто летает в снах, совершает невообразимые чудеса или, наоборот, испытывает страх, ужас. Все зависит от того, в какой сон попадешь. Искры сновидений притягиваются друг к другу, хотя и не подозревают об этом. Они клубятся именно там, где ткань сна особенно тонка. Следуя за ними, можно попасть именно в тот сон, который тебе нужен. Который нам нужен, – поправилась Сиф. – А нам нужно попасть к башне Билла.

– Мне кажется, что мы безнадежно опоздали, – улыбнулся Кидди.

– Подожди, – Сиф оперлась на руку Кидди, поднялась. – Если бы к башне ты шел один, ты мог бы выйти к ней когда угодно. И через сотню лет после окончания ее строительства, и задолго до его начала. Больше того, ты мог бы подойти к ней одновременно с двух сторон, если бы совершал эту попытку дважды. Но со мной ты попадешь к башне именно тогда, когда нужно.

– Почему? – не понял Кидди.

– Потому что я хочу этого, – она приподнялась на носках, приблизила губы к щеке Кидди. – Потому что я хочу этого по-настоящему! – и тут же прыснула, расхохоталась. – Подожди, сам все увидишь, тем более что мы уже близко. Здесь не стоит задерживаться, хотя вроде бы ничто не предвещает неприятностей.

– Что нам может угрожать во сне? – спросил Кидди. – Ну не считая неприятных ощущений, даже боли. Что нам может угрожать во сне, если наши тела остались там, в твоей квартире?

– У тебя не болела шея после прогулки по горячему песку под палящими лучами светила? – усмехнулась Сиф.

– Болела, – кивнул Кидди. – Кожа слезла! И что с того?

– Ничего, – прошептала таинственно Сиф. – Это очень неприятно, когда слезает кожа.

– Но это же чистая психосоматика! – воскликнул Кидди. – Представляешь, как-то мы с Михой мастерили его очередной прибор, он показал мне нагреватель и сделал вид, что дотронулся до моей руки. Я вскрикнул от боли, на запястье вздулся ожог, но Миха был испуган еще больше меня, потому что в руке держал всего лишь кусочек льда, понимаешь?

– Я все понимаю, – Сиф потянула его за руку. – Пойдем. Какая разница, что вызывает ожог, если он появляется? Мне не хотелось бы провалиться в снег, а потом покрыться ожогами из-за того, что я приняла его за раскаленные камни. Но в раскаленные камни мне тоже проваливаться не хотелось бы!

– Куда нам идти?

Кидди оглянулся. Куда бы он ни бросал взгляд, вид открывался один и тот же – клочья тумана, кочки, пожухлая то ли трава, то ли выкошенная стерня, елки и кусты. Сделаешь десять шагов и не определишь, в какую сторону шел. Вот только искры мелькают в тумане над головой, но редко, очень редко, да и допрыгнешь ли до отблесков чьих-то снов?

– Глаза закрой, – посоветовала Сиф. – Глубоко вдохни и оглянись вокруг, но глаза не открывай. Натяни струну внутри себя и прислушивайся, как только она отзвук даст, значит, угадал. Только представляй внутри себя то место, куда хочешь попасть.

– Я там ведь не был никогда, – прошептал Кидди.

– Был, – ответила Сиф. – Был. Ты не помнишь. Время течет не в одну сторону, а в разные; другой вопрос, что в прежнюю колею попасть невозможно!

Настроение у Кидди было хуже некуда. Все началось с того самого момента, когда Джеф вывел из ангара прилагающееся к особняку купе. Оно раза в два превосходило размерами обычное стандартное купе транспортной системы опекунства и сразу же напомнило Кидди огненный цветок. Конечно, то купе, в которое запрыгнула Сиф перед тем, как исчезнуть из жизни Кидди навсегда и бесповоротно, было служебным транспортом, не привязанным к энергетическим линиям, и не предназначалось для перевозки богачей и их многочисленных домочадцев, но, за исключением дорогой отделки, ничем не отличалось от аппарата Стиая. Роскошная, устаревшая модель, питающаяся от внутренней турбины и уж точно не подходящая по параметрам безопасности для полетов в городе.