Чудо-камень - Сотников Иван Владимирович. Страница 15

Женщина не удивилась. Видимо, просьба привычна. Ей сейчас некогда, и никого нет. Ладно, она позовет Илюшку. Отец во всем доверяет ему, хоть мальчонке всего и десять годков.

— Илюшка, Илюшка-а!.. — позвала она сына. — Займись-ка вот туристами! — сказала она шустрому черноглазому мальчугану, едва он появился на пороге. — Им, вишь, лодка нужна, по озеру поплавать.

Подбоченившись, мальчонка уставился на ребят и бесцеремонно разглядывал их. Ребята, видать, понравились, и он улыбнулся.

Лодку? А какую? Если моторку, сладят ли они с мотором? Или лучше на веслах? Им надолго? На час или на день? И чем они станут ловить рыбу? А приманка у них есть? — он сыпал вопросами, вовсе не дожидаясь ответов, будто хорошо знал, что ответят ому, или просто любой ответ ничего для него не значил, и он без того точно знал, как поступить.

Азат, сам не промах, стал было говорить, что им нужно, но Илюшка больше любил говорить, чем слушать, и больше действовать, чем стоять на месте.

— Айда, я сам отвезу вас!

— А ты что, и мотор знаешь?

— А как же.

— И рыбу ловить умеешь?

— А как же.

— И с лодкой управишься?

— А как же.

— Ладно, — сказал Азат. — Видать, парень ты что надо, вези.

— Со мной не пропадете, — не преминул прихвастнуть Илюшка. — И озеро покажу, и накатаю по горло, и рыбы наловим — довольны будете. Вот только возьму приманку. Мы кого брать будем? Окуня или налима? На кого пойдем, на язя или на щуку? Или лучше на леща? А ладно, возьму приманку на всех сразу.

Даже не выслушав ответа и не получив согласия, он скрылся за дверью.

— Нам что же, за ним идти? — спросил Азат жену председателя. — Или подождать?

— Садитесь, покушайте рыбки, — засуетилась хозяйка. — Сам управится.

Выставила на стол сковороду рыбы, нарезала хлеба.

— Кушайте на здоровьичко. А Илюшка один все сделает.

На лавке напротив ребят уселся мальчонка лет шести-семи, глазастенький, розовощекий, чумазый.

— Скажите Илюшке, пусть, меня возьмет, — вдруг попросил он ребят.

Ты мал, куда тебе, — сказал Азат. — Звать-то тебя как?

— Пашкой кличут. Я один плаваю. Папка знает, ничего не боюсь. Даже быка, хоть рога у него во какие, — развел он ручонками, чтобы показать, как велики рога у быка. — Его все боятся, а я нет.

— Тогда, что же, поедем.

Мальчишка взвизгнул от удовольствия, и его как ветром сдуло с лавки: мигом вылетел на улицу.

Ребята аппетитно угостились рыбой, свежеиспеченным хлебом. Азат даже причмокнул губами от удовольствия. Поблагодарили хозяйку и отправились на плотину.

У Илюшки все готово: и лодка, и удочки, и наживка. Сам он деловито сидел в лодке, поджидая туристов. А поодаль с заплаканными глазами угрюмо стоял братишка. Оказывается, Илюшка не хочет взять его с собою.

— Ну, ладно, ладно, — грозил тот Илюшке, — будешь просить — не поеду. Все расскажу папке, он задаст тебе, увидишь, задаст…

— Может, возьмем и его? — сжалился, было, Азат.

— Он всю рыбу распугает. Пусть подрастет сначала, — солидно сказал Илюшка, приглашая ребят в лодку.

Пашка завистливо глядел на ребят и никак не мог справиться, как он считал, с незаслуженной обидой.

Сноровисто запустив мотор, Илюшка повел лодку к Месту, где остановились туристы.

Только отъехали, как мотор зачихал вдруг и тут же заглох. Илюшка привычно завел его снова. Едва буркнув, мотор опять заглох. Что за чудо! Илюшка повозился с ним, поглядел одно, другое — все в порядке, а заводиться не заводится. Маленький капитан недоуменно поглядел на ребят.

— Что, вышел из строя? — забеспокоился Азат. — А говорил, мастер на все руки. Чини.

Как ни возился Илюшка, ничего у него не получалось. Мотор даже не заводился. Вот тебе и рыба!

— Дай-ка я погляжу, — вызвался Азат.

Дома у них своя моторка, но и он никаких повреждений не обнаружил. Дело, наверное, не в моторе. Не засорился ли бензопровод. Стал проверять и радостно заулыбался. Нашел все-таки! Провод, идущий от бачка к мотору, оказался перетянут проволокой.

— Пашка, шельмец, его дело! — догадался Илюшка. — Ну ладно, вернусь — сам надеру ему уши. Это он в отместку, что не взяли.

Илюшка снова обрел уверенность и решимость, которые только что заметно были поколеблены, и взял бразды правления в свои руки.

Помчались к лагерю.

— Здравствуйте! — сказал Илюшка, вылезая на берег. — Я капитан лодки. Могу взять с собой еще трех человек.

Платон Ильич протянул капитану руку, затем, взяв подмышки, легонько приподнял и поцеловал.

— Да ты, смотрю, бравый парень!

Илюшка с удовольствием высвободился из цепких рук учителя и бесцеремонно вытер щеку. Целоваться он не любил.

— Езжайте, только осторожно! — напутствовал ребят Платон Ильич. — И ненадолго. Чтобы еще при солнце вернуться в лагерь.

Взяли с собой и Альду с Биктимером.

По своему выбору Илюшка останавливал моторку, выбирал наживу, и ребята закидывали удочки. Наверняка брали то окуня, то налима, то леща с язем. За какой-нибудь час взяли с полведра рыбы.

— Хватит на уху или еще?

Решили, хватит, и направились к берегу.

Высадив ребят, Илюшка собрался, было, домой, но Грек пригласил его отужинать. Мальчонка остался с удовольствием. А может, стоит привезти и Пашку, может, съездить за ним? Илюшка подумал и не согласился. Пусть не балует. Папка говорит, каждый должен знать и понимать, что можно, а чего нельзя.

Разговор за костром собрал ребят в кружок и никого не оставлял равнодушным. Даже Юрку. Ему тоже было интересно.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Медвежья баллада

Злоключения Азата на этот раз начались еще ночью, во сне.

Вечером Альда попросила его вымыть ведра. В одном из них варился суп, в другом — каша. Не вымой их сразу — потом труднее, особенно из-под каши. Заболтавшись с ребятами, Азат забыл про ведра. Вспомнил уже ночью, сквозь сон. Слышит, кто-то громыхает ведрами. Моет, все-таки. Зачем же так поздно? Авось успели бы и утром. И кто это, Альда? Или сам Платон Ильич? Есть у него зуд в руках — не терпит что-либо откладывать, если можно и нужно сделать сразу же. Хорошо бы встать и помочь, даже извиниться, что забыл вымыть их с вечера. Да слипаются глаза. Как ни трудно, все же встал. Глядит, Альда спит. Спит и Грек. Тогда кто же гремит его ведрами? Высунулся из палатки — никого. Приснится же такое!

«Ладно, — лег он снова, — отмою потом. Если нужно, вскипячу воду и вымою».

А встал утром — видит, ведра совсем чистые и спокойненько лежат себе на боку. Значит, вымыла Альда. А спросил, оказывается, — не мыла. Кто же их тогда вымыл? Кого ни спрашивал, никто к ведрам не прикасался. Что за диво! Верно, все же, кто-то подшутил и не хочет сознаться. А может, сам Грек? Руки у него нетерпеливые. Просто загадка, тайна какая-то.

Впрочем, ладно. Кто бы ни вымыл, ведра чистые.

После завтрака ребята подались в горы. Ушел с ними и Платон Ильич. Уже какой день ищут нефрит, никаких признаков. Нет и нет. В лагере остались вдвоем Азат и Альда. Обед готовили с увлечением. День сегодня ответственный. С часу на час должен заявиться профессор с тем белорецким стариком-камнерезом. Рыба на уху готова. Хариус. Сам ловил. Припасли и горшок меду. Начистив картошки и приготовив все необходимое, Азат присел почитать. Альда ушла на кордон за молоком. Здешний лесник — зять Савиных, и нужно узнать, не заявился ли старый камнерез с профессором сразу на кордон.

Сколько просидел за книгой, Азат не знал. Книга занятная, и читал, как в забытье. Только слышит вдруг какой-то непонятный шум и грохот ведер. Неужели опять сороки? Но не могут же они так греметь ведрами? Он вскочил и оторопел, в испуге уставился на большущего медведя, который уже распоряжался на биваке. Повалил ведра, залил костер, растеребил мешок с продуктами, подвешенный у дерева. Вот-те и на!

Изумленный и перепуганный, Азат так и застыл на месте, не в силах ни бежать, ни кричать, ни обороняться от непрошеного гостя. В палатке висит ружье Платона Ильича. Но заряжено оно не на медведя. И мелкой дробью его не пробьешь. А что, если на дерево? Единственное спасение. Он рванулся к одинокой ели, мигом уцепился за нижние сучья и стал карабкаться вверх. Лишь забравшись метра на три, Азат вздохнул свободнее. Все же, тут безопаснее. Медведь поглядел на Азата, равнодушно повертел головой и продолжал хозяйничать на земле. Полизал ведро. Нашел котелок с остатками утренней каши и мигом вылизал его, каши как не бывало. «Вот кто, наверное, „вымыл“ за меня ведра, — только теперь сообразил Азат. — Медведь». Он уже был здесь ночью и теперь снова заявился полакомиться, чем придется.