Чудо-камень - Сотников Иван Владимирович. Страница 30

Тема родилась сама собой — яшма. Это осадочные кремнистые горные породы с примесями окиси железа и других веществ. Очень прочные. Хорошо шлифуются и полируются, не боятся ни воды, ни мороза. Башкирские яшмы особенно хорошо известны и славятся на весь мир. Башкиры всегда считали яшму очень ценным и даже священным камнем. Недаром надмогильные камни часто ставились из яшмы. Здесь насчитывается свыше двухсот разновидностей минерала. Их так много, что на память трудно ориентироваться, и тем не менее, яшма в руках Бахтина казалась исключением. Диковинная находка!

Речь и пошла уже о диковинных камнях. Корней Ильич заговорил о старых мастерах, умевших разгадать и сохранить душу камня. Найдут, бывало, диковинный камень и гадают, как сделать, чтобы засветился, заиграл он. Сколько поверий было. Прятали камень от солнца. На свету он блекнет. Изумруды, например, светлеют, а винно-золотистый, фенакит вовсе становится бесцветным и прозрачным, как вода.

Профессор напомнил про гакманит. Редчайший камень. Его нашли у нас лишь за Полярным кругом, на Кольском полуострове. Расколешь его молотком — изумительный вишнево-малоновый блеск. Но всего на считанные секунды. Затем на Главах становится серым, неприглядным. Не трогай! А подержи его месяцами в темноте — к нему на миг возвращается окраска.

— Наши мастера умеют давать цвет камню! — опять заговорил белоречанин. — Такое придумают — не поверишь. Так, агаты варили в котле с медом. Затем мыли и еще варили в серной кислоте. И на тебе — ониксы! Чудные, с белыми и черными прожилками камни. А дымчатый кварц запекали в хлебе — камень становился золотистым. Запекали и аметисты.

— Теперь проще с этим, — перебил его профессор. — Под лучами радия камню дают любой оттенок. Голубой сапфир, например, становится желтым. Мягко-фиолетовый кунцит — ярко-зеленым. А розовый топаз — оранжевым. Радий делает чудеса.

Угасал постепенно костер, стихал и разговор. Платон Ильич торопил на отдых. Нужно беречь силы на нефрит. А завтра день нефрита!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Сенькин час

Сенькин час! Самый занятный, самый важный. Час камня проводили почти ежедневно, посвящая его то одному, то другому минералу. И вот очередь нефрита. А нефрит готовил Сенька. Значит, и Сенькин час!

Где он столько вычитал про нефрит! Ребята слушали и дивились. Альда не сводила с Сеньки глаз. Отстань, потеряйся он — кто бы так рассказал про нефрит. Заслушался и старый камнерез. Такого он еще не слышал. Даже профессор дивился. Знает браток. На совесть подготовлен. Хоть на кафедру выпускай. В университет. А Платон Ильич глядел на Сеньку и просто радовался… Как не гордиться таким мальчишкой! Есть учителя, что по поводу и без повода любят твердить, дескать, раньше дети были лучше. Есть и такие, что искренне убеждены, будто дети есть просто дети, и все одинаковы — все черненькие и все прыгают. Главные силы таких учителей расходуются на войну с забияками и озорниками. Остальные, же у них просто «работяги», «пай-мальчики» или «зубрилы». Их не замечают. Нет, дети все разные, и в каждом ребенке есть своя искорка. Ты заметь ее, разгляди. Сумей разжечь, распалить.

Все, о чем говорил он, Платон Ильич знал и сам. Тем не менее, слушал не без удовольствия. Сразу видно, не одну книгу Сеня проштудировал. Невольно вспомнился смешной — случай. Подбирая литературу, ребята искали книгу за книгой. Составляли библиографические списки. Есть про каждый камень, а про нефрит нет. Вдруг прибегает Сенька и радостно возбужденный выкладывает на стол толстенную книгу. На ее обложке крупными буквами выведено всего одно слово — «Нефрит». Вот так удача! И как раз перед походом. Ребята запрыгали от удовольствия.

Их сразу убил Юрка:

— Не прыгайте, не прыгайте! — сразу охладил он ребячий азарт, полистав книгу, — нефрит, да не тот. От такого лишь умирают.

Оказывается, медицинская книга. Есть такая болезнь почек — нефрит. Про нее и книга.

Какое разочарование!

И вот теперь Сенька, рассказывал про нефрит, от которого не умирают и которому радуются, как диковинному камню.

Его очень ценили еще наши предки в первобытные времена. Из нефрита делали ножи, скребки, наконечники копий и стрел, молотки, топоры. У нас же сибирские сойоты с давних пор украшали себя красивыми бляшками из темно-зеленого нефрита, который они находили, видимо, в Саянах.

В старину у многих народов было поверье, что нефрит излечивает больные почки и даже предохраняет от удара молнии.

До сих пор остается неразгаданной тайной, как первобытные люди научились отличать нефрит от многих других похожих на него камней. Ведь даже специалисты-геологи наших дней не всегда различают этот минерал. Не менее загадочно и другое: где в давние времена добывали такой диковинный камень, если в древности его месторождения были известны лишь в Китае. Другие же месторождения открыты совсем недавно и к тому же в немногих местах — в Прибайкалье, Бирме, Новой Зеландии, Силезии, Лигурии, Тасмании и Новой Каледонии. Между тем изделия первобытного человека из нефрита найдены уже на всех континентах и на многих островах морей и океанов.

Ценность нефрита уже тогда определялась его замечательными качествами. Его нельзя, например, разбить стальным молотом. Скорей разобьется молот, чем кусок нефрита. У него необычайная прочность.

Ведь твердость и хрупкость камня — вещи разные. Алмаз тверд, но хрупок. Нефрит же не столь тверд, по твердости он уступает даже кварцу, но очень вязок и прочен.

Чтобы разломить нефрит, требуются удары в три раза сильнее, чем для таких пород, как порфир, базальт, гранит. Для раздавливания нефрита нужно давление до шести тонн на квадратный сантиметр, тогда как для стали всего около четырех, а для гранита около двух тонн. Когда на одном из германских заводов попробовали раздробить глыбу нефрита паровым молотом, раскололась не каменная глыба, а стальная наковальня.

Прочность минерала зависит от его внутренней структуры. Лучистый камень состоит из переплетенных волокон кристаллов, перепутанных наподобие шерстинок войлока.

Пусть он не поддается самым сильным ударам молота, зато воды горных потоков вместе с морозом сумели выломать глыбы нефрита из его месторождений и даже вынести их в долины рек.

Особенно большим почетом нефрит пользовался у восточных народов. Они приписывали ему сверхъестественные свойства, в том числе и целебные, особенно при лечении почек. Отсюда и название («нефрит», от греческого нефрос — почка). По религиозной мифологии греков, существует небесный город, стены которого сложены из нефрита. Из нефрита же, по верованию древних буддистов, выложен и трон Будды.

Китайцы называли нефрит священным камнем Ию, японцы — тама, монголы — каш, манчжуры — чу, греки — яспис, персы — иешем, новозеландцы — пунуму. Один из восточных историков писал, что у этого камня пять основных цветов: белый, как сало; желтый, как вареные каштаны; черный, как лак; красный, как петушиный гребень, И — чаще всего — зеленый, как листва пальмы.

Человеческую красоту, доблесть, добродетель, разум и правдивость восточные мудрецы сравнивали с нефритом, а один из тогдашних писателей Хиу-хин считал, что в нем скрыто пять душевных качеств человека: мягкосердечие, умеренность, мудрость, мужество и чистота.

Мировым центром добычи нефрита был восточно-туркестанский город Хотан. Китайцы его называли Иютян. Якобы священная река Ию несла свои воды с вершин Куэня и распадалась на три реки: белого, зеленого и черного Ию. Хотанский властитель запрещал людям подходить к рекам после спада в них воды, пока сам он не отберет самый ценный камень.

Камень Ию по священной дороге отправлялся во дворцы пекинских императоров. Караван сопровождался особым посольством. На каждой станции его встречали и провожали пышными церемониями. Так продолжалось долго, пока один из императоров не потерял веры в камень Ию. Больной наследник был положен на кровать из нефрита и, не выздоровев, умер. Пекинский властелин запретил ломать камень и те монолиты из Хотана, что были в дороге, повелел заковать в цепи и оставить в поле.