Инсуху - маралья вода - Куликов Александр А.. Страница 2
Мы, геологи, немного романтики, у нас даже и песня своя походная есть:
После нас здесь улягутся рельсы,
Запоет протяжно гудок.
Будет шум, и веселье, и радость
Новых, больших рудников…
5 августа. Изас. Однажды вечером к нам приехал местный охотник. Остался ночевать. Узнав, что мы ищем железную руду, удивленно сказал:
- Ой бо-о-оо… Вот беда-то, - он хлопнул себя руками. - Зачем искать-то ее в земле, смотреть в трубу. Целую гору черного тяжелого камня знаю. Шибко много там.
- Где?
- Там…
Охотник махнул рукой в сторону гольца, залитого лунным светом, и рассказал, что зимой ставил он вершине реки "Сердитого зверя" капканы. Там и гора с черным тяжелым камнем.
На вопрос, не покажет ли он это место, ответ я получил не сразу.
Наш новый знакомый долго сидел, попыхивая трубкой, и наконец согласился провести туда небольшой поисковый отряд.
Утром четыре моих паренька отправились в вершину реки "Сердитого зверя", а через день они вернулись. Одни. Проводник ночью уехал. Что случилось?.. Почему он сдержал своего слова?.. Это среди местных жителей явление почти небывалое.
Февраль 1934 г.
С молодым коллектором Юрой Яровициным мы шли на лыжах к буровикам. Они остались зимовать в горах. Зимняя тайга! Мороз. Полное безветрие. Деревья, кусты, буреломник, выступы скал, стебли высоких таежных трав,- все покрыто косматым инеем - кухтой. С вершин деревьев свисали тяжелые серебряные цепи. На солнце каждый кристаллик переливался разноцветными огнями. Было очень тихо, даже молчали красногрудые снегири и клесты. Треск сухого сучка, попавшего под лыжи, заставлял вздрагивать.
Издалека долетел до нас неистовый лай собаки. "По зверю лает. Сердито",- подумал я, ускоряя ход. Вскоре в узкой глухой долине мы увидели низкорослого человека с непокрытой головой. С ножом в правой руке он стоял по колено в снегу. На него, отбиваясь от собаки, шел медведь, поднятый из берлоги. Я вскинул карабин, выстрелил.
С первого же взгляда я узнал охотника, что приезжал прошлым летом к нам в партию. Узнал и он меня. Но я ни словом не обмолвился о несостоявшейся с ним поездке в вершину реки "Сердитого зверя".
Он, как мне показалось, виновато взглянул на меня, сказал:
- Вот беда, мимо стрелял. Будто толкнул кто в руку. Не бывало эдак-то…
Мы ночевали у него в улусе.
Проснулся я рано, и первое, что бросилось в глаза, - черные куски горной породы на окне. Это была железная руда!
Наш хозяин настоял, чтобы мы пошли с ним в вершину реки "Сердитого зверя" и обязательно сами взглянули на гору с черным камнем. Нынешней весной, оказывается, он собирался плыть в город, разыскать меня, отдать образцы руды.
Две ночи провели у костра. Устраивались по-таежному. На расчищенную от снега и прогретую костром землю набрасывали толстый слой пихтовых веток. Великолепно!.. И мягко и тепло.
Кажется, нам не придется жалеть, что мы отклонились от маршрута. Во многих местах обнаружили выходы руды на поверхность. По простиранию рудное тело занимает большую площадь…"
3. НА КАРАКОЛ!
Костя поднял глаза от тетради:
- Читать?
- Ну, чего спрашиваешь? Понятно, читай! Все читай, - даже рассердился рыжеволосый, с остреньким подбородком, темноглазый Славик Филиппов.
- Все - очень много, ребята. Прочту еще несколько страниц. Вот из этих последних записей.
"Май. 1935 г. На речке Тетеньзи.
Совершенно неожиданно приехал к нам старый знакомый, охотник, и, словно только вчера мы с ним расстались, сказал:
- Узнал, что на Тетеньзю ты пришел. Думаю, надо искать, проведать дружка. Смотреть, что в горах-то есть. Вместе пойдем. И по речкам и по ключам. Богатства много.
Это неожиданное предложение я принял с радостью. Можно ли желать лучшего проводника, чем он…
К истоку одной безыменной речушки мы решили подниматься тропой. Узнав об этом, наш новый проводник сердито задымил трубкой.
- Кто тут ходит, - сказал он неодобрительно. - Конь - не козел. Худая там тропа. Надо ходить по ключу. Совсем близко, и коням немаятно.
Его замечание пригодилось нам".
Костя молча перелистал несколько страниц. В наступившей тишине слышно было, как за окном метался ветер, раскачивая фонарь на столбе против окон школы.
Олег снял очки и, забыв надеть, держал их в руке. Черноволосый, с пробивающимися темными усиками Петя Морозов написал что-то на листке бумаги и передал сидящему напротив Славику. "Надо сделать несколько снимков для нашей газеты", - прочитал Славик и согласно кивнул Пете. Гера задумчиво смотрел в окно, за которым уже начинался буран.
Прозвенел звонок. Коридор наполнился шумом, шарканьем ног. Кончились занятия у второй смены. Приоткрылась дверь, в щель просунулось веснушчатое лицо мальчугана.
Он сказал: "А-а, географы заседают"…
Гера махнул веснушкам рукой. Дверь закрылась.
Костя продолжал читать.
"25 августа. Патын. Второй час ночи.
Сегодня день принес большую радость. Подсчитали вероятные запасы месторождения в вершине реки "Сердитого зверя". Они далеко превзошли все наши предположения во время зимней разведки. Какой замечательный подарок Родине! В этот вечер мы долго сидели у костра, не расходились по палаткам. У всех было приподнятое настроение. Еще бы!.. Мощное рудное тело простирается на небольшой глубине. Мы мечтали о тех недалеких днях, когда придут в эту глухомань строители, проложат дороги, построят рудники, поселки. Наташа, наш коллектор, сказала: "Обязательно сюда приеду. Как все станет неузнаваемо! В ночной тишине вдруг раздается гудок паровоза. Хорошо!"
15 октября. Верховья Инсуху. Улус Карчит.
Выпал снег. План по разведкам мы перевыполнили и сделали интересное открытие (правда, оно еще требует тщательной проверки). Перевалив один из отрогов Сон-Тайги в вершину Инсуху, мы километров двести шли по совершенно безлюдной тайге и неожиданно выбрались на пасеку. Нас гостеприимно встретил старик-пасечник, накормил отличной ухой из хариусов. Правая рука у него была замотана тряпками. Оказывается, он выбивал шомполом заряженный патрон. Заряд угодил в руку.
- В больницу надо ехать,- посоветовал я.
Пасечник махнул рукой.
- Далеко… Сам помаленьку лечу.
- Чем?
- Водой. Из озера Каракол. Ну, по-нашему, по-русски, черное озеро. Водичка в нем сильно целительная. Всякая рана заживляется быстро.
Побывать на Караколе, к сожалению, нам не удалось. Это в районе горячего ключа Арбан. Нам пришлось бы отклониться в сторону, а времени оставалось мало"…
Костя закрыл тетрадь, подошел к карте.
- Это где-то вот здесь.- Он провел рукой до конца зеленого пунктира.На следующий год началась война. Отец ушел на фронт и не вернулся.
Ребята окружили Костю. Зашумели. Заговорили, перебивая друг друга.
- Мы должны поехать туда, - горячился Гера. - Это озеро надо обязательно разыскать. Верно, ребята?
- Конечно, - ответил Петя. - Правда, нам еще не ясно, откуда начинать поиски. Известна только одна фраза: "Совершенно неожиданно вышли на пасеку".- Петя развел руками. - Откуда вышли они, куда шли? Уравнение с двумя неизвестными.
- А горячий ключ? - спросил Славик.
- Арбан…- Петя повернулся к Славику, резким движением руки откинул назад черные волосы,- А в какой стороне вести от него поиски озера?
- В районе горячего ключа Арбан. Ведь об этом говорится в дневнике.
- Но его на карте и нет, - спокойно заметил Олег. Он протер очки и снова уткнулся в карту. - Ну нет нигде такого ключа. И вообще, ребята, здесь еще много неизвестного: где пасека, по какому перевалу вышел к ней Котькин отец?..
- И хорошо, - заметил Гера. - Если, Олешек, все было бы известно, то зачем же тогда и ехать. Задача, конечно, не из легких, но надо ее решить. Как это говорят: приложить все усилия. В общем, я за поездку.