На берегу Севана (др. изд.) - Ананян Вахтанг Степанович. Страница 27

Стоя на карнизе, Арам Михайлович надевал себе на голову сетку, защищавшую от пчел.

Отвернувшись от ребят, дед тайком перекрестился, что, однако, не укрылось от зорких глаз Грикора.

— Ну, теперь можно быть спокойными: душе Арама Михайловича сатана больше не страшен, — сказал он товарищам, лукаво покосившись на старика.

Мальчики, приободрившись, решили последовать за учителем. Но кто первый?

Тут дед Асатур выступил вперед и, положив руку на кинжал, сказал:

— Что же, по-вашему, внук охотника Асатура позволит кому-либо первым идти навстречу опасности?

Камо, смеясь, обнял деда, приподнял его, покружил и снова поставил на землю.

— Рыцарская кровь течет в жилах моего дедушки! — пошутил он.

Став на лестницу Камо быстро спустился в пещеру.

Увидев его на карнизе, Асмик радостно захлопала в ладоши и закричала: «Браво!»

Чамбар, взбудораженный необычайной прогулкой, сломя голову носился по вершине скалы, лаял и свешивался вниз, высматривая, куда ушли Арам Михайлович и Камо.

Асмик вопросительно посмотрела на товарищей: «Ну, чья же теперь очередь?»

Армен, все время пугливо сторонившийся пропасти, не выдержав этого взгляда, пошел было к лестнице, но Асмик схватила его за руку. Остановила она и Грикора.

— Ты тоже останься, Грикор, — сказала она, глядя на поврежденную ногу мальчика. — Можешь растеряться… Тебе трудно будет…

— Что? Нога?… — поднял брови Грикор. — Ты так сладко говоришь, что, будь я без ног, и то бы спустился.

— Нет, нет, не надо! — взмолилась Асмик. — Может беда случиться…

— Вот как раз я и хочу, чтобы случилась, чтобы и другая моя нога сломалась. Пусть заноет у тебя сердечко! Начнешь жалеть, перевязывать, ухаживать, — продолжал шутить Грикор, а сам уже взялся за конец лестницы.

Асмик поглядела на него строго-престрого.

— Ну, раз ты так зло на меня смотришь, возьму да и брошусь с горы в пропасть, — сделав обиженное лицо, сказал Грикор и кинулся к лестнице.

Спустился Грикор с такой быстротой, что Асмик показалось, будто он и в самом деле бросился в пропасть.

— Ай, дедушка! — вскрикнула она и прижалась к старику.

Обеспокоился и Армен. Но через несколько минут снизу донеслись радостные возгласы Грикора:

— Голубчики мои, жизнь отдам за ваши песенки, за ваши золотые вкусненькие соты!… Погодите-ка, всех вас в колхоз заберу…

Настала ничем не нарушаемая тишина. Затем снова послышался восторженный голос Грикора:

— Ребята, ребята! Асмик, Армен! Самое сладкое, что только есть в мире, находится здесь!… Ну и мед! Не мед, а литое золото, и воск — не воск, а настоящий янтарь!

Грикор скрылся в пещере. Оставшиеся наверху с волнением ожидали, что будет дальше.

Через несколько минут Грикор опять появился на карнизе.

— Тут тысячу лет назад люди жили! — кричал он. — Чего-чего только у стен не навалено: горшки, кинжалы, черепа, кости… Ей-же-ей, сгори мой дом!

Вслед за Грикором из пещеры выглянул Камо и, увидев склонившиеся над пропастью головы деда Асатура и Армена, закричал:

— Идите назад, в ущелье! Мы будем опускать туда наши находки.

Воспользуемся временем, пока дед Асатур, Армен, Асмик и Чамбар спускаются со скалы, и заглянем в пещеру. Что-то нашли здесь наши герои?

В таинственных пещерах

Арам Михайлович и ребята стояли на карнизе и теперь уже вблизи рассматривали стены Чанчакара. Налево от них была видна пещера, перед которой носилась туча встревоженных пчел. Часть их перелетала на карниз и угрожающе жужжала над головами незваных гостей. Солнечный луч, упавший в Пчелиную пещеру, осветил соты, прилепленные почти у входа к одной из ее стен.

— Каким образом люди могли поднять карасы в эту пещеру? — спросил Камо у Арама Михайловича.

— Да, это и вправду загадка… — покачал головой учитель.

— Жаль, что мы не спустились ко входу на «пасеку».

— Жалеть нечего. Давайте войдем и изучим эту пещеру. Только, ребята, со всем, что бы мы ни нашли, обращайтесь осторожно, — предупредил Арам Михайлович.

— Ну, да здесь, кажется, нет ничего, — вглядываясь в сумрак пещеры, сказал Камо.

— А это что же, по-вашему? — спросил Грикор, извлекая из темного угла глиняный горшок. — Не в нем ли наши деды молоко заквашивали? Посмотрите, какой большой!… А это что? Этим даже можно человека убить! — Грикор с торжеством вынес на свет копье с длинной рукоятью.

Взволнованный Арам Михайлович взял копье в руки.

По одному тому, как ярко загорелись в полутьме пещеры глаза учителя, мальчики поняли, что его уже не уведешь отсюда.

— Да, — сказал Арам Михайлович, — это находка важная. Давайте повнимательнее поглядим, что здесь есть еще.

— В порядке «предварительной разведки», — лукаво подмигнул Камо Грикору.

Учитель расслышал слова Камо, но не обиделся. Неведомая сила влекла его в глубь пещеры.

Вход в пещеру был широк, но чем дальше, тем больше сужался, а потолок становился ниже. Все терялось в полумраке.

— Вот и «пулемет» наших предков! — воскликнул Грикор, найдя громадный лук. — Но где же стрелы?

— Стрелы они, вероятно, выпустили во врага, — ответил учитель, поднимая пустой колчан.

Грикору приходилось ранее бывать в пещерах, и сейчас впотьмах он смело шел вперед, ощупывая стены и выступы. Вот что-то попало под ноги.

— Арам Михайлович, — крикнул он, — поглядите, что я нашел!

Учитель и Камо подошли к Грикору и осветили фонариками его находку. Это был небольшой меч с красивой резной рукоятью.

— Должно быть, княжеский, — заметил Грикор.

— Может быть, это меч сельджуков, — сказал Арам Михайлович. — Сельджуки в тринадцатом веке вторгались в Армению.

— Значит, это военный трофей? — спросил Камо.

— Несомненно. Отняли у врага. Должно быть, отравлен, — предположил Грикор. — В те времена сельджуки отравляли концы своих стрел и мечей.

— А что это за металл? — опять спросил Камо. — Он и не заржавел, но и не блестит!

— Это похоже на бронзу. Те, кто нападал на нас, переживали тогда только бронзовый век, а у нас уже была развита культура. Варвары разрушали нашу древнюю культуру… — задумчиво говорил учитель, вертя в руках меч.

Грикор не дослушал объяснений Арама Михайловича. Сделав одну важную находку, он торопился найти еще что-нибудь не менее ценное.

— Здесь и женщины были! — воскликнул он. — Я нашел серьги.

— Серебряные, — сказал учитель, осматривая серьги. — Почему ты думаешь, что женские? Может быть, и мужские — в древние времена армянские князья носили в ушах серьги… Но какая тонкая работа! Видите, в старину в нашей стране, особенно в древнем городе Ване, было распространено ювелирное мастерство.

— Ох, ох, ох! Посмотрите-ка, какой шашлык ели наши предки! Посмотрите: шампуры, камни, угли, зола… А рядом — кости!… — в восторге выкрикивал Грикор, нашедший в одном из углов остатки разваленного очага. — Погодите-ка, я сейчас по костям скажу вам, какое животное попало на шашлык дедам… Ого, смотрите, это ведь бабка дикого козла!… Должно быть, какой-нибудь охотник Асатур тех времен убил,

В это время Камо нашел у одной из стен пещеры большой и тяжелый медный котел и подтащил его поближе к свету.

Будь это золото, а не ржавые, грубые железные и бронзовые пещи, Арам Михайлович не так был бы возбужден. Каждый предмет, казалось, обретал для него дар речи, рассказывал о своем хозяине, который жил, сражался и умер здесь столетия назад…

— Вот поглядите, ребята, это кольчуга, — показал он мальчикам что-то вроде безрукавки, сделанной из железных колец.

— А это что, Арам Михайлович? — спросил Камо, поднимая большой круг, обтянутый кожей, словно верх турецкого барабана. — Неужели это щит?

— Да, это щит. Видите, у него с внутренней стороны есть что-то вроде ручки.

— Стрела не пробивала кожи? — изумился Камо. — Слабое же оружие было в те времена! Сейчас и броня танка в сорок миллиметров снаряда не выдерживает.

— Кожа быка в натянутом виде и сухая очень крепка, — объяснил учитель, — она могла выдерживать стрелы… В конце девятого века, когда арабы окружили остров на Севане, они были вооружены такими щитами. Остров был занят воинами армянского царя Ашота Железного.