Снежный гусь - Гэллико (Галлико) Пол. Страница 4

Фрида не отрываясь смотрела на Райадера. Как сильно он изменился! Впервые она увидела, что он не уродлив, искалечен и нелеп, а очень красив. В ее душе царило смятение, и она не находила слов, чтобы выразить то, что она чувствовала.

– Я поеду с тобой, Филип!

Райадер покачал головой.

– Если ты будешь в лодке, то одному из солдат, которого я мог бы взять, придется остаться на берегу. И так при каждом рейсе. Я должен ехать один.

Он надел резиновый плащ и сапоги и вернулся к лодке. Он помахал рукой и крикнул:

– До свидания, Фрида! Ты присмотришь за птицами до моего возвращения?

Фрида подняла руку, но только наполовину, и тоже помахала ему.

– Да поможет тебе Бог, – сказала она. – Я позабочусь о птицах. Да поможет тебе Бог, Филип.

Уже настала ночь, яркая от лунного света, звезд и северного сияния. Фрида стояла на волноломе и смотрела на парус, скользящий вниз по эстуарию. Вдруг из темноты позади нее донеслось хлопанье крыльев, и что-то взмыло мимо нее в воздух. В ночном свете она увидела мелькание белых крыльев с черными кончиками и вытянутую шею снежного гуся.

Он поднялся в воздух, облетел один раз вокруг маяка, а затем направился к извилистому устью, где парус Райадера гнулся под крепчающим ветром, и полетел над ним, описывая медленные широкие круги.

Белый парус и белая птица еще долго были видны.

– Оберегай его. Оберегай его, – шептала Фрида. Когда они оба наконец исчезли из виду, она повернулась и, понурив голову, медленно пошла обратно к опустевшему маяку.

Дальнейшие события этой истории дошли до нас лишь обрывочно. В частности, один из таких обрывков содержится в разговоре солдат-отпускников, имевшем место в холле паба «Короны и стрелы».

– Гусь, настоящий гусь, ей-Богу! – сказал рядовой Поттон, солдат Лондонского пехотного полка Его Величества.

– Да ну! – воскликнул кривоногий артиллерист.

– Точно вам говорю! Вот сидит Джок, он видел его так же, как и я. Он появился сверху, из дыма, вони и грохота Дюнкерка. Он был белый с черными пятнами на крыльях, и кружил над нами, как пикирующий бомбардировщик. Джок говорит: «Нам конец. Это ангел смерти пришел за нами». «Ерунда», отвечаю я, «Это обыкновенный гусь, прилетевший из дома с сообщением от Черчилля, и чтобы посмотреть, как нам нравится эта чертова мясорубка. Это предзнаменование, вот что это такое. Мы еще выберемся отсюда, дружище».

Мы сидели на берегу между Дюнкерком и Лэпэнни, как голуби на набережной Виктории, и ждали, пока нас возьмут немцы. Они и так не давали нам покоя. Они были сзади, они были справа и слева и они были над нами. Они забрасывали нас шрапнелью, обстреливали из тяжелых орудий и поливали пулями из истребителей.

Недалеко от берега, в полумиле от мелководья, находилась Кентская дева – плашкоут, собиравшийся забрать нас. Когда мы, измотанные, лежали на берегу и проклинали все на свете, потому что добраться до лодки было невозможно, на нее спикировал бомбардировщик. Бомбы упали рядом с лодкой, подняв воду, как фонтаны в дворцовых садах.

Тут поднимается истребитель и открывает огонь по бомбардировщику, но на него пикирует другой немец и сбивает его. Как же он рванул! Он некоторое время горел, прежде чем утонуть, и на берег принесло дым и вонь от взрыва. И из этого желто-черного дыма появился тот самый гусь и начал летать вокруг нас.

И тут из излучины появляется маленькая парусная шлюпка и преспокойно плывет, словно джентльмен на прогулке в воскресный полдень.

– И кто в ней был? – спросил один из посетителей.

– Он! Тот парень, который спас многих из нас. Он плыл сквозь дождь из пулеметных пуль в том самом месте, где полчаса назад была потоплена моторная лодка из Рамсгита, которая хотела нас подобрать. Вода кипела от осколков снарядов и пуль, но он не обращал на это внимания. У него не было горючего, которое могло бы взорваться, и он умудрялся проплывать между снарядами.

Вынырнув из черного дыма от горящего истребителя, он появился на мелководье – мрачного вида человек с бородой, рукой, похожей на коготь, и горбом на спине.

В зубах у него была веревка, выделявшаяся белой полосой на фоне бороды, здоровую руку он держал на румпеле, а искалеченной делал нам знаки. А над ним кругами летал тот гусь.

Джок говорит: «Смотри! Это сам дьявол пришел за нами. Нам конец.»

«Ну нет», отвечаю я, «Это, скорее, Господь Бог, чем дьявол». Он, действительно, напоминал картинки из книг для воскресной школы, с его белым лицом, темными глазами и бородой.

Пристав к берегу, он крикнул: «Я могу взять семерых за один раз!»

Наш офицер ответил: «Отлично! Семеро ближайших к лодке, залезайте!»

И мы вошли в воду и пошли к нему. Я так устал, что не мог перелезть через борт, но он схватил меня за ворот и втащил в лодку со словами: «Вот так, приятель, залезай. Следующий!»

И с его помощью я залез в лодку. Ну и силен же он был, скажу я вам! Потом он поставил парус, который выглядел как решето из-за пулеметных пуль, и крикнул: «Если мы встретим кого-нибудь из ваших друзей, ребята, держитесь на дне лодки!» А потом мы отплыли. Он сидел на корме с веревкой в зубах, держа здоровую руку на румпеле, и вел лодку сквозь град снарядов, которыми поливала нас береговая батарея. А гусь все летал и летал вокруг, и его крики доносились до нас сквозь ветер и рев самолетов.

«Я же говорил тебе, что этот гусь – предзнаменование», говорю я Джоку. «Вон, посмотри на него – настоящий ангел милосердия.»

А тот парень смотрит на гуся и улыбается так, как будто знает его всю жизнь.

Он довез нас до Кентской девы, затем повернул и отправился за следующей партией. Он плавал туда и обратно весь день, а потом и всю ночь – свет от пламени Дюнкерка позволял видеть всё. Не знаю, сколько рейсов он сделал, но вместе с моторной лодкой из яхт-клуба Темзы и большой спасательной шлюпкой из Пула они вывезли всех нас из этого адского места без единой потери.

После того как вывезли последнего человека, мы отплыли; нас было больше семисот на борту, а судно было рассчитано на двести. Он все еще был там, когда мы отплывали. Он помахал нам на прощанье и поплыл в направлении Дюнкерка, а птица летела за ним. Это было чертовски странное зрелище – этот большой гусь, освещенный пламенем, летающий вокруг его лодки, как белый ангел в дыму.

Пока мы плыли, на нас снова набросился бомбардировщик, но он, видимо, уже устал и промахнулся. К утру мы благополучно добрались домой.

Я не знаю, что с ним стало и кто он такой, этот горбатый парень с его маленькой лодкой. Но это был замечательный человек!

– Вот это да! – сказал артиллерист. – Чего только ни бывает на свете.

В клубе офицеров на улице Брук шестидесятипятилетний морской офицер в отставке коммандер Кит Бриль-Уденер рассказывал о своих воспоминаниях об эвакуации Дюнкерка. Вызванный прямо с постели в четыре часа утра, он принял командование над убогим буксирным суденышком, тянувшим за собой цепочку барж, и четыре раза провел его по Английскому каналу, каждый раз возвращаясь с баржами, полными солдат. В последний рейс он отправился с отстреленной дымовой трубой и с пробоиной в боку. Но он привел судно обратно в Дувр.

Морской офицер запаса, у которого были взорваны два траулера из Бриксхема и дрифтер из Ярмута за последние четыре для эвакуации, сказал:

– Вы не слышали ту странную историю о диком гусе? О ней говорили по всему побережью. Вы знаете, как быстро разносятся такие истории. Некоторые из людей, которых я перевозил, рассказывали о ней. Кажется, она появилась в последние дни между Дюнкерком и Ла-Панном. Говорили, что, если увидишь эту птицу, то обязательно спасешься. Вот такая история.

– Хм-м, – сказал Бриль-Уденер, – дикий гусь. Я видел домашнего. Удивительная история, черт возьми. И немного трагическая. Но счастливая для нас. Сейчас расскажу. Это произошло во время третьего рейса обратно. Около шести часов мы увидели небольшую дрейфующую лодку. Вроде бы в ней был человек, непонятно только, живой или мертвый. А на леере сидела птица.