История маленького лорда - Бернетт Фрэнсис Ходгсон. Страница 19

Надежды эти осуществились. Более всего повлияло на графа полное доверие к нему мальчика и его непоколебимая вера в благородство и великодушие деда. Ему не хотелось в глазах внука оказаться жестоким и равнодушным к чужому горю.

Мальчик считал его благодетелем народа, цветом дворянства, и это нравилось старику; он хотел поддержать такое лестное мнение и, втайне подтрунивая над собой, послал за главным управляющим, долго обсуждал с ним вопрос и решил выстроить новые дома для фермеров.

— Лорд Фаунтлерой этого требует, — сказал сухо старик граф. — Лорд думает, что этим улучшит поместье. Так и объявите фермерам.

Говоря это, граф взглянул на маленького лорда, который, лежа на ковре, играл с огромной собакой, неразлучным своим товарищем.

Люди, конечно, скоро узнали о предстоящих улучшениях; но тогда только поверили, когда явилась артель рабочих и начала ломать полу развалившиеся лачуги.

Все поняли, что это опять делается по милости маленького лорда. Если бы он только знал, что о нем говорили, как его превозносили и предсказывали ему блестящую будущность! Но мальчик не подозревал ничего. Он жил счастливой, беспечной детской жизнью: шалил в парке, гонялся за кроликами или лежал в траве или на ковре в библиотеке и читал удивительные книги, рассказывая о прочитанном деду, а потом матери; писал длинные письма мистеру Гоббсу и Дику, которые отвечали ему очень оригинально.

Маленький лорд продолжал прогулки верхом с дедом.

Когда они проезжали, народ снимал шапки и оглядывался на него с приветливой улыбкой, но Седрик думал, что эти приветствия относятся к деду, и, гордясь им, говорил:

— Смотрите, дедушка, как вас все любят! Как они рады вас видеть! Надеюсь, что со временем и меня полюбят. Так приятно, когда вас любят!

Когда стали строить новые дома, он вместе с графом беспрестанно ездил в Эрлкорт смотреть на строительство, которое его очень занимало. Он сходил с лошади, знакомился с плотниками, расспрашивал, как что делается, рассказывал им про Америку и, возвращаясь домой, дорогой объяснял деду, как строят дома и кладут печи.

— Мне нравится обо всем знать, — говорил мальчик, — потому что никогда не знаешь, что может случиться в жизни.

После его отъезда рабочие смеялись, передавая друг другу его наивные слова, и с любовью говорили:

— Это редкостный ребенок, в нем нет чванства его породы.

Придя домой, рабочие рассказывали про маленького лорда женам и детям, по всей округе стало известно, что наконец-то нашелся человек, которого полюбил грешный граф, и что его черствое старое сердце согрето этим до сих пор незнакомым ему чувством.

Но никто все-таки не знал, до какой степени старик со дня на день привязывался к внуку. Он только и думал что о будущем Седрика, мечтал видеть его взрослым, красивым и сильным, всеми уважаемым, всеми любимым. Он часто засматривался на ребенка, когда тот лежал на ковре, листая книгу, и глаза старика искрились радостью.

«Какой способный мальчик!» — думал он.

С посторонними он говорил о Седрике не иначе как с сухой улыбкой. Но мальчик чувствовал, что дед его любит и ему нравится, чтоб Седрик всегда был при нем — в библиотеке, за столом и на прогулке.

— Помните, дедушка, — сказал Седрик однажды, лежа на ковре перед камином, — помните, что я вам сказал в день моего приезда? Я говорил, что мы будем большими друзьями. Трудно быть лучшими друзьями, чем мы с вами!

— Да, мы, кажется, хорошие приятели, — отвечал граф. — Поди-ка сюда!..

Фаунтлерой вскочил и подошел.

— Не хочешь ли ты чего-нибудь? Чего тебе недостает?

Мальчик вопросительно взглянул на деда.

— Только одного… — отвечал он.

— А именно?

Мальчик молчал.

— Да говори же, — повторил старик, — чего тебе не хватает?

— Мамы… — тихо отвечал Седрик.

Граф быстро заморгал.

— Ты ее видишь почти каждый день, — сказал он, — разве этого недостаточно?

— Раньше я ее видел целый день, — отвечал ребенок. — Она меня целовала перед сном, а утром мы всегда были вместе, могли говорить, когда хотели и что хотели…

Дед и внук глядели молча друг другу в глаза. Граф сердито сдвинул брови.

— Ты никогда не забываешь о своей матери?

— Никогда, — отвечал маленький лорд. — И она всегда обо мне думает. Если бы я не жил с вами, я бы вас тоже никогда не забывал и еще больше бы, может, о вас думал.

— Честное слово! Я верю тебе! — сказал граф, внимательно глядя на внука.

И чувство ревности защемило сердце старика, который все сильнее и сильнее любил внука.

Новые заботы вскоре обрушились на старого графа и заставили его забыть, что он когда-то ненавидел жену покойного сына. Все это случилось странным, неожиданным образом.

Накануне окончания работ в Эрлкорте граф созвал гостей на парадный обед. Уже давно в замке не было такого званого пиршества. За несколько дней до этого приехала единственная сестра графа, леди Лорридэйл, с мужем. Это было целое происшествие, так как с тех пор, как леди Лорридэйл вышла замуж тридцать пять лет тому назад, она один только раз навестила брата в Доринкорте. Это была красивая пожилая женщина с белыми волосами и золотым характером. Она никогда не одобряла поведения брата и, высказав ему однажды свое мнение, перестала совсем ездить в замок.

Она часто слышала очень нелестные отзывы посторонних о графе, слышала, что он плохо обращается с женой, что бедняжка умерла, что граф был равнодушен к своим детям. Ей передавали, как его старшие сыновья срамили имя отца. Двух старших своих племянников, Бевиса и Мориса, старая леди никогда не видела, только младший — Седрик Эррол, проезжая мимо поместья тетки, заехал однажды к ней. Ему было тогда лет восемнадцать. Он ей очень понравился, и она надеялась его часто видеть, но граф, узнав об этом посещении, в минуту гнева запретил сыну бывать у тетки.

Леди Лорридэйл всегда с нежностью о нем вспоминала, и хотя она не одобряла его женитьбы в Америке, однако все-таки осуждала графа за его суровость к младшему сыну. А потом она узнала о смерти всех троих племянников и о том, что единственного наследника Доринкортов, маленького еще мальчика, привезли из Нью-Йорка.

— Его погубят, как погубили всех других, — говорила она своему мужу, — разве вот мать сумеет сберечь…

Но когда ей стало известно, что Седрика разлучили с матерью, она была вне себя от негодования.

— Это ужасно! — говорила она мужу. — Разлучать ребенка с матерью и сделать из него товарища такого человека, как мой брат! Он или будет жесток к мальчику, или избалует его донельзя, сделает из него изверга. Не написать ли мне брату… как ты думаешь, мой друг?

— Это будет совершенно напрасно, Констанция! — ответил сэр Лорридэйл.

— Конечно, напрасно, я знаю своего брата! Но это меня возмущает.

Леди Лорридэйл передали историю о Хиггинсе, о хромом мальчике и о строительстве новых домов для фермеров. Ей очень захотелось увидеть мальчика. Пока она думала, как это сделать, к великому своему удивлению, она получила от брата приглашение приехать в Доринкорт.

— Невероятно! — воскликнула она. — Я слышала, что в замке происходят чудеса, и я начинаю этому верить. Говорят, что брат обожает внука и глаз с него не спускает, гордится им: он, видно, хочет им похвастать перед нами. — И она приняла приглашение.

Приехав с мужем в замок Доринкорт, леди Лорридэйл, не заходя к брату, прошла прямо в свою комнату, чтобы переодеться. Она сошла только к обеду и, войдя в гостиную, увидела графа перед камином: он стоял гордо и величаво, как всегда, а около него вертелся мальчик в бархатном костюме с большим воротником из дорогих кружев. Ребенок был так хорош собой, что леди Лорридэйл чуть не вскрикнула от удивления.

Она поздоровалась с братом и назвала его по имени, как не называла уже многие годы.

— Молино, — спросила она, — это твой внук?

— Да, Констанция, — отвечал граф. — Фаунтлерой, это твоя двоюродная бабушка, леди Лорридэйл.