Мортен, бабушка и вихрь - Вестли Анне Катарина. Страница 8

Мортен побежал на ферму к Ларсу. Он не вошёл в дом, но сел во дворе так, чтобы хозяева могли видеть его из окна. Некоторое время он сидел и ждал. Наконец в дверях показался Ларс:

– Никак к нам пожаловал Мортен?

– Да. Вы, кажется, собираетесь прийти к нам сегодня вечером?

– Ты не ошибся. Придём, если только вы не передумали.

– Конечно, не передумали. А ты не собираешься сегодня возить брёвна?

– Кто же это возит брёвна в сочельник?

– Я так и думал, – огорчённо сказал Мортен, он был в отчаянии.

Ларс внимательно поглядел на него. Что, интересно, на уме у этого малыша?

– Послушай меня, – сказал Ларс Мортену. – Сейчас у тебя в голове крутится много мыслей, и я не могу их все уловить. Пожалуйста, скажи мне, о чём ты думаешь.

Мортен поглядел по сторонам и зашептал что-то Ларсу на ухо.

Чуть позже Анна увидела в окно, как Ларс с Мортеном выкатили волокуши, а потом вывели из конюшни Гнедого.

– Мы с Мортеном должны привезти несколько брёвен! – крикнул Ларс Анне и стал запрягать Гнедого в волокуши.

Потом они надели на Гнедого бубенчики и выехали со двора. Поездка проходила не очень гладко – всё-таки снега было ещё маловато, и иногда волокуши ехали по голой земле.

– Хорошо, что мы с тобой взяли Гнедого, Буланке было бы с этим не справиться.

Когда они приехали в лес, Мартин и Мадс уже обвязали скамью верёвками и пытались поставить её на санки, которые они на Пасху брали с собой в горы.

– Я слышу бубенчики! – сказала вдруг Мона.

– Это у тебя в ушах звенит, – объяснил ей Мадс.

Неожиданно из леса на поляну, где стояла скамья, выехал Гнедой. Дети охнули и затихли, а Ларс спокойно подъехал к скамье.

– Сейчас я немного поправлю волокуши, а потом вы возьмётесь за один конец бревна, а я за другой, – сказал Ларс.

Погрузив скамью на волокуши, Ларс закрыл её брезентом и привязал к саням. И они тронулись в путь. Гнедой шёл медленно и осторожно, словно понимал, что у него на санях лежит не обычный, а особенный груз.

Когда они подъехали к домику в лесу, Мортен побежал вперёд. Он влетел в кухню. Мама была там одна. Папа ещё не вернулся домой – перед Рождеством всегда было много поездок. Мортен задёрнул занавески на окнах и сказал маме:

– Обещай, что не будешь подглядывать за нами!

– Обещаю! – сказала мама. – Честное слово!

С помощью Ларса дети сняли скамью с саней. Она всё ещё была закрыта брезентом. К брезенту дети прикрепили большой плакат, на котором было написано:

«ПАПЕ И МАМЕ ОТ ВСЕХ ДЕТЕЙ.

Открыть вечером в сочельник»

В тот вечер папа и мама не раз проходили по двору мимо чего-то очень большого, закрытого брезентом. Они понимали, что это рождественский подарок, но так и не подошли и не заглянули под брезент.

Наконец настал вечер. В городе зазвонили церковные колокола, к ним присоединился и маленький колокол в Тириллтопене.

Пришли Ларс и Анна, Хюльда с Хенриком и маленькой Анной-Офелией, и даже старая тётушка Олеа.

После вкусного ужина они водили хоровод вокруг ёлки, все получили подарки и, наконец, настала пора вручать главный подарок. Папе и маме завязали глаза, и дети вывели их во двор. За ними шли Ларс и все остальные гости. Мартин снял брезент, и дети подвели папу и маму к скамье.

– Теперь вы можете на неё сесть, – сказала Милли.

Папа и мама с завязанными глазами опасливо сделали несколько шагов, но дети крепко держали их, так что бояться им было нечего.

Когда они уже сидели на скамье, Марен развязала им глаза. Папа с мамой переглянулись, а потом уставились на скамью.

– Но это же… – проговорил папа.

– Но это же… – проговорила мама.

– Это самая красивая скамья из всех, что я видел, – сказал папа. – С тех пор как мы сюда переехали, я всегда мечтал именно о такой скамье.

– Я тоже, – поддержала его мама. – Летом я буду сидеть на ней и штопать носки или читать. Это будет замечательно!

Папа встал, поклонился всем детям и по очереди поблагодарил каждого за подарок. Дети вертелись, подпрыгивали на месте и были страшно довольны, что их подарок так понравился папе и маме.

Когда все немного успокоились, Ларс спросил:

– А скажите мне, что стоит там, прикованное к дереву цепью?.

– А это подарок Мортену от Мортена, – объяснила бабушка. – Он собирался показать его всем завтра. Ему хотелось, чтобы сегодня главным подарком была эта скамья. Но теперь, я думаю, Мортен мог бы показать его и сегодня. Давай, Мортен!

– Давай, Мортен! – повторил папа. – А мы с мамой сядем на скамью и будем смотреть.

– Тогда все закройте глаза, – велел Мортен. – Идём, бабушка!

Они побежали и принесли небольшую стремянку, которая стояла возле сарая. Потом сняли с лошади бабушкину шаль и приставили к лошади стремянку. И вот, когда его конь уже стоял во дворе и оставалось только сесть на него, Мортен вдруг смутился.

– Лучше ты, бабушка, сядь на него! – попросил он.

– Это ты зря придумал, – заметила бабушка.

– Я так хочу! – стоял на своём Мортен. – Тогда мама поймёт, что она тоже сможет иногда на нём прокатиться.

– Ну, ладно! – Бабушка подумала, что лучше ей сесть на Вихря до того, как все откроют глаза. Ей было немного страшно карабкаться по стремянке, но вот она уже сидела на бочке и была спасена от любых неожиданностей. Конь немного покачивался, но, когда бабушка сидела неподвижно, всё было в порядке.

Трудно сказать, что надеялись увидеть все остальные, но уж точно не бабушку верхом на бочке.

– Ты сделал Троянского коня, Мортен, – сказал папа. – Надеюсь, в нём никто не прячется?

– Нет, это очень спокойный конь, и зовут его Вихрь.

– Значит, он бегает очень быстро?

– Да. – Мортен улыбнулся.

В эту минуту бабушка подала голос:

– Я не могу сама слезть с него. Помогите, пожалуйста! У меня голова закружилась от высоты!

Папа и Ларс помогли бабушке слезть с бочки, и теперь была очередь Мортена посидеть на Вихре. Ему это так понравилось, что он долго сидел на нём, даже когда и гости и хозяева вернулись в дом. Он сидел совершенно один на своём коне и смотрел на звёздное небо.

Вихрь вёл себя спокойно – он понимал, что нужно Мортену.

Чудаки

Не только Мортен радовался тому, что его конь стоит во дворе домика в лесу. Весь первый день Рождества к нему подходили остальные дети и шёпотом спрашивали:

– Мортен, можно мне посидеть на твоём Вихре?

Мортен важно кивал им и разрешал посидеть верхом, он даже гордился, что они оценили его коня. И вообще это было весело, потому что пока очередной желающий посидеть на Вихре залезал на него, Мортен крепко держал коня под уздцы и уговаривал стоять спокойно. Перед обедом даже мама не удержалась и попросила разрешения посидеть на Вихре.

– Я думал об этом, когда делал лошадь, – признался Мортен. – Мне хотелось, чтобы она была такая большая, чтобы ты тоже могла на ней поездить. Помнишь, ты говорила, что любила ездить верхом, когда была маленькая и жила с бабушкой в деревне?

– Мне приятно, что ты подумал и обо мне, – призналась мама.

Она обрадовалась, потому что ей иногда казалось, что Мортен предпочитает проводить время не с ней, а с бабушкой и у них свои тайны.

– Я придержу его, пока ты сядешь, – сказал Мортен.

– Лесенка не упадёт?

– Нет-нет, не бойся.

Мама кое-как забралась на коня, но, устроившись верхом, сразу преобразилась. В одной руке она держала красивые сплетённые бабушкой поводья, а другой махала всем, мимо кого будто бы скакала галопом.

Папа вышел из дома и сразу увидел её. И тут же бросился в дом за фотоаппаратом. К счастью, он лежал на месте – бабушка положила его на место сразу после того, как изображала в лесу сыщика.