Гимназия №13 - Жвалевский Андрей Валентинович. Страница 17

Антон сердито наступил Лёле на ногу. Мол, раз уж мы договорились вместе разбираться, так помогай! Лёля в ответ легонько наступила на ногу Антону и завела свою песню:

– Батюшка-кабинетный, не желаешь ли теперь откушать?

– Не жалаю, – ответил тот тоном купца из старого фильма. – А вот выпить жалаю! Водки! Царской!

Лёля такого поворота не ожидала, да и Антоха слегка опешил. Пьющий домовой – это как-то не укладывалось во все то, что он успел узнать об этом странном народе. Зато Севка оживился.

– Это мы мигом! – сообщил он тоже на какой-то старый манер. – Не извольте сумлеваться!

И кинулся в лаборантскую.

– Культурный, что ли? – с неодобрением поинтересовался кабинетный.

– Читает много, – ответила Лёля.

Севка тем временем притащил и водрузил на стол две большие колбы, закрытые притертыми стеклянными пробками. По тому, как осторожно он с ними обращался, стало понятно, что жидкости в колбах не простые. Прихваченную с собой мензурку Севка установил в центре стола и осторожно, следя за делениями на боку мензурки, налил маслянистой жидкости из одной колбы. Сразу запахло хлоркой. Маша побледнела, и озабоченная Люба вывела ее в коридор. Лёля поморщилась, но ничего не сказала. Кабинетный с удовольствием втянул едкий запах в мохнатые ноздри. Севка тем временем первую колбу запер и так же аккуратно добавил немного жидкости из второй.

Тут хлоркой уже не запахло, а завоняло так, что Лёля отошла поближе к двери. Даже у Антона заслезились глаза, а привычный к реактивам Севка только чихнул, протягивая готовую смесь кабинетному:

– Испей, батюшка!

Кабинетный принял мензурку, еще раз с удовольствием понюхал (Лёля высунулась в коридор и дышала ртом), потом медленно, по глоточку, принялся вливать коктейль в горло.

– Супер! – восхитился Севка. – Это ж смесь соляной кислоты с азотной! Золото растворяется, а он…

– А мне в самый раз, – сказал кабинетный, ставя мензурку на стол. – Молодец. Так, а теперь отнеси продукты в кладовку, да притащи оттеда купоросу!

Севка, который снова вошел в роль слуги, отвесил поклон до полу и уволок колбы в лаборантскую. И как только он шагнул на порог, кабинетный щелкнул пальцами. Тут же дверь в лаборантскую захлопнулась, слегка поддав Севке под тощий зад.

– Эй! – возмутился Севка из-за двери. – Что за дела!

– Да, – шагнул к кабинетному Антоха, – что за фокусы?

– Вот такие вот дела, – захихикал кабинетный. – Забираю я вашего Севку в рабство.

– Чтооо? – возмущенно спросили Антоха и Лёля.

– Ну не совсем рабство… – кабинетный оглядел кабинет. – Меня отмыли, причесали, напоили, за это спасибо. А в лаборантской бардак! Реактивы абы как свалены. Вот он поможет мне все прибрать, да и отпущу я его с миром.

– Но зачем же обманывать было? – возмутилась Лёля. – Попросил бы ты нас по-хорошему, мы б и так помогли!

– А чего это я должен по-хорошему, а? – прищурился кабинетный. – Чего это я вам вообще помогать должен? Вас, между прочим, никто сюда не звал, сами во всем виноваты…

Антон сжал кулаки. Домовой одним прыжком оказался на столе.

– Короче, – продолжил он оттуда, – Севка пока у меня посидит. Уж больно он умный. Попробуйте без него справится.

Кабинетный прошел сквозь стену в подсобку, но на полпути развернулся обратно.

– Еды нам принесите. И побольше. Столовой в курсе, что я люблю.

На этот раз он ушел окончательно.

Антон, расшвыривая все, что попадалось на его пути, направился к лаборантской, шипя от ярости:

– Да я щас эту дверь вышибу, да кости этому «химику» пересчитаю…

Лёле пришлось буквально повиснуть на нем, чтоб он действительно не начал громить дверь.

– Антон, Антоха, Антоша, ну пожалуйста, не надо…

Антон попытался стряхнуть ее с себя, но она держалась цепко.

– Пожалуйста, не руби сплеча! Нельзя с ними силой, только хуже будет. Взорвет еще что-нибудь, а там Севка.

На шум появились Маша с Любой, которые, недолго думая, стали помогать Лёле. Это Антона слегка притормозило, но до полной остановки было еще далеко.

– Послушай, – быстро затараторила Лёля. – Это же опять загадка, задание. Только в этот раз мы должны без Севки справиться.

– Ничего мы никому не должны! – взвился Антон.

– Должны. Себе, – тихо сказала Люба. – Мы должны домой попасть. Очень к маме хочется…

При упоминании мам все притихли, Машка захлюпала носом, а вся злость Антона медленно испарилась. Находиться в окружении трех девчонок, у которых глаза на мокром месте, было крайне неуютно.

– Делайте, что хотите! – заявил он.

И ушел, хлопнув дверью.

Некоторое время в кабинете химии раздавалось только сосредоточенное хлюпанье. Маша хотела к маме, Люба ее жалела, а Лёля отходила от сцены с Антоном.

Наконец, девчонки пришли в себя, огляделись…

– Что будем делать? – спросила Люба.

– Искать, – пожала плечами Лёля.

Она сидела на первой парте, и вид у нее был совершенно замученный.

– У тебя идеи есть? – спросила Люба.

Лёля мотнула головой. Идей у нее не было.

Люба вздохнула. Она поняла, что придется временно брать бразды правления в свои руки, и сказала:

– Ладно. Сидите здесь, а я пойду к Мишке, возьму фонарик. В темноте мы здесь точно ничего не найдем.

Лёля опять вяло кивнула.

Люба ушла, и Маша тут же начала жаться к Лёле. Уселась рядом с ней, долго рассматривала ее понурое лицо, и не выдержала наконец:

– Лёль, ты не переживай, он вернется.

– Севка? Конечно, вернется.

Машка замялась:

– Нет, Антон…

– Антон? Куда вернется?

Машка смутилась еще сильнее.

– К тебе, – почти шепотом сказала она.

– Ко мне? – изумилась Лёля.

Маша захихикала:

– Да ладно тебе, ты что, не понимаешь?

– Что?

– Что Антон в тебя втрескался!

Лёля даже закашлялась от неожиданности.

– Антон что?

– Да что ты в самом деле! Неужели не видишь? Он с тобой спорит все время и злится на тебя. А когда тебя рядом нет, злится еще больше.

Лёля затравленно посмотрела на Машу:

– Так это злость, а не… не… Короче, ни в кого он не втрескался.

Тут на Лёлино счастье дверь кабинета распахнулась и влетела Люба с фонариком и большой корзинкой.

– Привет! Я вам передачку принесла. От Столового.

Лёля и Маша кинулись к корзинке. Там оказалось то, что было нужно именно сейчас. Чай с медом, чтоб восстановить силы, и груда пирожков с разными начинками.

– А это, – сказала Люба, – Севке передали.

Она водрузила на стол кастрюльку, от которой исходило изумительное благоухание.

– Ой, девочки, – сказала Маша, – если мы так будем есть, то дома я ни в одни штаны не влезу.

– А у нас тут стресс постоянный, – успокоила ее Лёля, откусывая пирожок. – Много калорий сгорает.

– Может, попросим Севку нам весы сделать? – спросила Люба.

И девочки прыснули.

– Я себе представляю лицо Антона, – смеялась Лёля. – Да ну их, ваши ключи, сделайте нам весы…

– И пока не похудеем, домой не пойдем! – заливалась Маша.

– Ой, какие пирожки вкусные! У меня бабушка такие пекла, – сказала Лёля, облизываясь.

– А расскажи про свою бабушку, – попросила Маша.

– Да что рассказывать… Бабушка… Жила в деревне. Трудно ей было…

– Почему?

– Потому что завидовали многие. А многие боялись. Кое-кто ведьмой называл…

– Почему?

– А она сразу видела, хороший человек или плохой. И говорила всегда только то, что думала. Хотя многим помогала. Она все-все умела – и от болезни вылечить, и свадьбу устроить.

– Это как? – загорелись глаза у Маши.

– Ну как-как… Зелье приворотное делала.

– Ух ты! А ты умеешь?

– Уметь-то умею, там и уметь нечего. Только не буду.

– Почемууу? – разочарованно спросила Маша. – Так бы было здорово. Раз! И все у наших ног!