Вовка – брат волшебника - Охотин Александр Анисимович. Страница 9

Блинов сразу сник. Арсений Ильич продолжал:

— Через час, господин ГОБЛИН, подойдите ко мне в кабинет поставить свою подпись в приказе о вашем увольнении по статье. А ты, Вова, прости меня за то, что я тебе не поверил, а поверил этому мерзавцу. Знаешь, мне теперь очень неловко за это.

Блинов, с обречённым видом направился к выходу, но его опередил Евгений Иванович:

— Стой, Гоблин! Помнишь, скотина, я обещал что-то тебе сделать, если узнаю о твоих делишках? Ну так вот, не обессудь.

С этими словами Евгений Иванович одним ударом отправил Гоблина в нокдаун. Гоблин рухнул на пол и схватился руками за разбитую в кровь физиономию.

— Ты ответишь за это, физрук! — дрожащим голосом закричал Гоблин. — Я тебя засажу в тюрьму! Все видели?! Все свидетели?!

— Какие свидетели? Что видели? — спросил директор. — Я, лично, видел, как вы споткнулись о ступеньку и упали лицом вниз. Разве не так, Антоника Александровна?.

— Да-да, конечно, так оно и было, — согласилась учительница.

— Да, мы все это видели, — поддержали другие учителя.

— Вот видите, Геннадий Олегович, — сказал директор, — все видели именно это. А ещё все теперь знают, как всё на самом деле было с кражей. Я ещё вчера позвонил следователю. Он скоро будет здесь. Я думаю, что все ему всё про это дело расскажут.

В это время дверь кабинета открылась.

— Да я уже давно здесь, — сказал вошедший, — я всё слышал.

Странно, Вовке его лицо показалось знакомым. Он, почему-то, был очень похож на одного сотрудника следственного отдела. Ну, который вместе с отцом работает. Он и на тех пропавших фотографиях был. «Хотя с чего это я взял, что фотографии пропали? — вспомнил вдруг Вовка. — Куда они могли пропасть? Они дома — у родителей в шкатулке. Стоп, у каких родителей? Ну да, там они… Блин! Что это было?»

Что-то происходило с Вовкиной памятью. Казалось, что одни воспоминания — ненастоящие, меняются на другие — настоящие. Вовке казалось, что он только что проснулся от кошмарного сна, в котором он остался совсем один…

…Следователь, взглянув на сидящего на полу Блинова, произнёс:

— Да, Геннадий Олегович, надо аккуратнее через порог переступать. А то вон ведь вы как. Это всё от нервов, от нервов. Я понимаю, что вы нервничаете из-за того, что у вас обломилось с этой кражей и подставой? Ну не стоит так. Бывают и у мерзавцев в жизни обломы. Не стоило совсем уж из-за этого голову терять.

Гоблин совсем сник, а следователь обратился к Коляну:

— Ну, что, Николай, ты сам вернёшь деньги, или хочешь вот так же, «споткнуться»?

— Сейчас, сейчас, я принесу, я сейчас, — залебезил Гоблинёныш.

— Пошли, покажешь при свидетелях, куда ты их спрятал. А потом дашь показания.

— Да, да, конечно, идёмте…

— И вы, гражданин Блинов, тоже дадите показания, советую правдивые, чтобы не усугублять свое положение.

— Потом следователь подошел к Вовке и сказал ему:

— Вова, сегодня поедешь домой. Мама просила передать, что она придёт за тобой после обеда. Расследование они закончили, и вернулись из командировки.

Вовка, ещё плохо соображал, что происходит. Может это гипноз был, от которого он медленно отходил? Что-то продолжало меняться в памяти. Вовка будто очнулся от кошмарного сна. Он окончательно узнал дядю Аркадия — папиного и маминого коллегу по работе. Ведь привидится же такое, что отца убили, и что мама умерла. Они же на месяц уезжали в командировку. Вот почему он этот месяц и учился в интернате…

Глава 9. Брат

…Вспышка света, яркие круги перед глазами, стремительное перемещение. Снова старинная комната, заваленная средневековыми штучками. Неужели снова этот кошмар?

Главный Хранитель сидел в старинном кресле. Кирилл рядом с ним просто сиял от счастья. Вовка снова стоял посреди комнаты. Он ещё не пришёл в себя после стремительного перемещения в этот Мир.

Главный Хранитель долго молчал, а потом заговорил:

— Владимир, ты удивил меня. Я верил, что у тебя всё получится, но я не думал, что тебе удастся изменить прошлое.

— Изменить прошлое?!

— Да, именно так. Ведь теперь у тебя снова есть родители.

— Почему снова? Разве это правда, то что их не было?! Это мне не приснилось?

— Нет, не приснилось. Тебе каким-то чудом удалось изменить события в прошлом. Поэтому твой отец не погиб, и мама не умерла. Но меня восхитила твоя находчивость с теми деньгами, которые ты переложил в стол главного преступника.

— Но это же, обман, это, же нечестно!

— А он поступил честно, когда заставил Николая украсть и подложить тебе деньги? Понимаешь, Вова, против зла часто приходится действовать его же методами. Правильно сказал один из мудрых людей: добро должно быть с кулаками. А ещё один мудрый человек, которого звали Алишер Навои, тоже говорил об этом. Он говорил, что «когда для достижения справедливости бессильны закон и добрая воля, приходит время применить хитрость и силу». Был ещё такой герой казахского народного эпоса, которого звали Алдар Хосе. Он тоже использовал обман против негодяев, чтобы восстановить справедливость. Или, например, тот же Ходжа Насреддин. Я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Против негодяев часто приходится использовать их же оружие, и нет в этом ничего плохого. Если этого не делать, то зло может погубить человечество. Ты понял это?

— Кажется, понял.

— И ещё я признаюсь, что даже мне не удалось бы изменить прошлое. А ты сделал это, изменив ход событий в настоящем. Я бы не так сильно удивился этому, если бы ты был волшебником, как, например, Кирилл. Но ты сумел это сделать, сумел без волшебства.

— А разве Кирилл волшебник?!

— Да, конечно, и очень могущественный. Как бы иначе он смог спасти тебя, когда ты упал с крыши? Я многому научил его, и он теперь во многом превзошёл меня. Но не это важно, а важно другое. Важно то, что вокруг тебя много хороших людей. Например, твои товарищи, или Антонина Александровна. А разве Евгений Иванович не встал на твою защиту? А Арсений Ильич? Ведь он, думая, что деньги украл ты, пытался помочь тебе и простить. Даже другим, совсем незнакомым людям, было бы очень больно узнать о твоей гибели. Так что всегда думай о последствиях своих поступков и попусту не подвергай свою жизнь опасности.

Главный Хранитель немного помолчал, задумавшись над чем-то, а потом сказал:

— Ну ладно, Вова, ты всё сделал, теперь отправляйся домой.

— Подождите, Учитель! — крикнул Кирилл. — Вот, Вова, возьми это и прочитай, когда окажешься дома.

И он сунул Вовке сложенный вчетверо листок бумаги.

— Теперь всё, — сказал Кирилл, — больше мы никогда не увидимся. Прощай, и помни меня, и я всегда буду помнить о тебе…

…Вовка проснулся. В окно уже светило Солнце. С кухни доносился звон посуды. Мама собиралась готовить завтрак. Отец уходил на работу рано, а иногда не появлялся дома по нескольку дней — шло расследование очень трудного дела.

«Чёрт возьми! Приснится же такой ужас! — подумал Вовка. — Откуда только всё это берётся в голове: интернат, падение с крыши, смерть родителей, хранитель, Гоблин, Кирилл?»

При мысли о Кирилле у него что-то защемило на душе, стало вдруг тяжко и тоскливо. «Как жаль, что всё это только приснилось, что никакого Кирилла на самом деле нет…»

Вовка потянулся и встал. Что это?! У него в руке, как продолжение сна, был зажат сложенный вчетверо лист бумаги. Он развернул листок — на нём была нарисована его мама, а внизу написано:

«Вова, я не мог тебе сказать это у нас, в нашем Мире. Теперь можно. Это портрет твоей и моей мамы. Знай, что я твой старший брат. Теперь ты поймёшь, почему нельзя было, чтобы ребята узнали твою фамилию, а ты мою. Ты никогда не видел меня при жизни, потому, что я умер, когда ты ещё не родился. Но я всё равно люблю тебя. Я всегда буду твоим ангелом-хранителем. Я буду помогать тебе, когда тебе будет трудно. Ты никогда больше не увидишь меня, но будешь чувствовать, что я рядом. Прощай. Кирилл».