Святой Лейбовиц и Дикая Лошадь - Биссон Терри Бэллантин. Страница 39

К тому времени все присутствующие выборщики, кардиналы Священной Коллегии, уже успели припасть поцелуем к кольцу на руке папы и были удостоены объятия его святейшества папы Амена. Лишь небольшая горсточка отказалась от коленопреклонения, утверждая, что выборы состоялись под давлением и посему считаются недействительными. Ни для кого не было секретом, что в эту группу входили неприкрытые сторонники Тексарка, и поэтому их отношение не было неожиданностью.

К полудню дня выборов карета достопочтенного лорда кардинала Уриона Бенефеза, архиепископа Тексарка, сопровождаемая кавалерийским эскортом, въехала в пределы притихшего города. Чернозуб уловил отблеск ярости на полном лице архиепископа, когда тот узнал об исходе избрания папы и услышал град оскорблений, которые Бенефез обрушил на головы своих конклавистов за их голосование, но мысли об этой ярости и о ее возможных последствиях тут же вылетели у него из головы. Ибо на площади у дворца стояла босоногая девушка в коричневом монашеском одеянии. Это была Эдрия, которая с откровенным изумлением смотрела на него.

Он было сделал шаг к ней, но тут же в памяти всплыл голос Коричневого Пони: «Не стремись так настойчиво снова увидеться с ней. Если ты когда-нибудь встретишь ее в Валане, избегай ее». Он остановился. Но Эдрия и сама повернулась и исчезла в толпе.

Глава 12

Как только Элия Коричневый Пони узнал, что его старый друг-недоброжелатель Урион Бенефез прибыл в город, он сразу же стал искать возможности уклониться от личного участия в церемонии встречи Бенефеза с папой. Найдя подходящий момент, он настоял, чтобы Чернозуб сопутствовал ему при визите к архиепископу имперской столицы, но монах не мог догадаться, для какой цели он там нужен. Когда они направлялись по адресу, который Бенефез выбрал для своей резиденции, Чернозуб признался, что видел Эдрию. Голос его дрожал, а кардинал перестал улыбаться и пристально посмотрел на него.

– Я же велел тебе избегать ее!

– Я не нарушил ваше повеление, милорд… – но живущий в нем демон что-то тихо добавил.

На лицо Коричневого Пони вернулась легкая улыбка.

– Знаю. Это она уклонилась от встречи с тобой. Я говорил с ней.

– Где?

– В офисе, когда тебя не было. Я попросил охрану доставить ее ко мне в следующий раз, когда она привезет серебро из колонии. Помнишь, когда мы были в Пустой Аркаде, я рассказывал тебе о группе джинов, обосновавшихся в Мятных горах? Они называют это место Новым Иерусалимом. И там есть старые серебряные копи, которые они продолжают разрабатывать. Она бывает в городе примерно раз в месяц, чтобы обменять серебро на деньги. Контактирует она только с тайным крылом заговорщиков, которые держат меня в курсе дела. Вот почему она не знала меня раньше, хотя я и был очень удивлен. Мы храним их тайны. Кроме всего прочего, они боятся за свои серебряные кони. Ты видел папский флаг над домом Шарда.

Я расскажу тебе, Нимми, как наш визит выглядел с их точки зрения. Они живут на самом краю земель, где нет никаких законов. Выяснилось, что последняя группа церковников, которая останавливалась в Пустой Аркаде, состояла из агентов Тексарка, и они очень подозрительно отнеслись к семье Шарда. Один из них проскользнул мимо их дома, поднялся по скальной расщелине и слишком много увидел, так что стражники бесшумно убили его и спрятали тело. Когда двое остальных выяснили, что он пропал, то решили отправиться на его поиски. Шард сказал, что есть опасность нападения медведя. Стражникам пришлось бы убить их обоих. Поэтому Эдрия отправилась на розыски и вернулась с куском оторванной руки, на которой были следы клыков и когтей. Так что они прочли над ней молитву, захоронили и вернулись на юг тем же путем, каким и появились. Но до отъезда они дали Шарду знать, что работают на Тексарк и что всем джинам предстоит вернуться к народу Уотчитаха. И сразу же после отъезда этих липовых тексаркских священников к дому Шарда являются кардинал без епископского кольца на руке, монах, который играет на г'таре, Кочевник в каком-то странном шлеме и палач, который, признается, что служил у Ханнегана. Более того, если кардинал в самом деле тот, за кого он себя выдает, он должен был бы знать о предыдущих гостях, но он не в курсе дела.

– Они скрывают лишь серебряные копи?

– Не совсем. Девяносто процентов джинов в Новом Иерусалиме – «привидения», вполне способные сойти за нормального человека. Как Эдрия. Они начали уходить в эти горы несколько поколений назад. Для встречи они выдвигают уродов и называют их козлами отпущения. Теперь что касается Эдрии… – замолчав, Коричневый Пони бросил взгляд на монаха. – Она просила передать свое сожаление.

– О чем?

– Ну, наверное, из-за того, что скрылась от тебя на площади. Предполагаю, и из-за того, что у себя дома поддразнивала тебя. Что ты к ней испытываешь?

Нимми попытался найти какие-то слова, но ничего не получилось.

– Ясно. Секретариат не имеет права поддерживать зримые контакты с кем-либо из Нового Иерусалима. Это тебе понятно?

– Нет, милорд.

– Они преследуют довольно спорные цели. Так же, как и кое-кто из нас. Они беженцы, и над ними висит обвинение в убийстве тексаркских стражников, когда они убегали от народа Уотчитаха. Они боятся рейда имперских сил из провинции. Держись подальше и от этой темы, и от нее. Она несет с собой беду. «Мне ли этого не знать!» – скорбно подумал Чернозуб.

– Больше мы не будем принимать ее как их агента, – резко добавил кардинал. – Этому необходимо положить конец.

Кареты из Тексарка все еще стояли, загруженные багажом, и все приехавшие, военные и гражданские, толпились вокруг, словно ожидая приказов. Старший вежливо преградил кардиналу путь и осведомился о его имени и цели появления.

– Просто передайте ему, что здесь Красный Дьякон.

– Могу ли я осведомиться о намерениях…

– Скажите, что я явился выяснить, почему он пытался натравить убийц на меня и на моего секретаря.

Помотав головой, начальник стражи скрылся за дверью, неся с собой послание. Через полминуты в дверях появился недавний оратор Урик Тон Йордин, белый как снег, с ужасом посмотрел на гостей и исчез в доме. Кардинал глянул на Чернозуба и улыбнулся. Нимми наконец понял, с какой целью он здесь.

Коричневого Пони пригласили войти. Чернозуб присел у приоткрытых дверей. Архиепископ Тексарка даже не успел сменить дорожную одежду. Дядя Ханнегана разъяренно мерил шагами помещение.

– Элия, как ты смеешь, пусть даже в шутку, обвинять меня перед слугами и гостями? – заорал он.

– Меня не предупредили, что у тебя посетитель, – услышал монах, как соврал его хозяин. – Похоже, что этот дурак перепугался. Приношу свои извинения, Урион.

– Ну да, Йордин дурак. Когда он сообщил нам об убийце Корвина, то связал все происшедшее с тобой и с одним из твоих людей. Мне очень прискорбно, что кто-то пытался убить тебя, Элия, но я отвергаю твои инсинуации. Как ты, без сомнения, отвергаешь намеки Иордина.

– Я еще раз прошу прощения, ваша светлость. Мне приходит в голову мысль: а не стоит ли за этим сам Йордин? Но пусть эти раны затянутся. А теперь, Урион, готов ли ты сам залечить раны, нанесенные Церкви, тем, что отдашь дань уважения его святейшеству? Я знаю, что ты должен чувствовать, и, когда выборы носили такой странный характер, твои чувства были оправданны. Но прояви благородство! Новый папа хочет без всяких условий и требований вернуться домой, в Новый Рим, где он так нужен империи. Ты получил то, чего хотел, – при этих словах у Коричневого Пони так отчетливо перехватило дыхание, что Чернозубу показалось, будто сейчас он услышит продолжение фразы: «кроме тиары». Но его не

последовало. – И он не выдвигает требования об отводе тексаркских войск, Урион.