Знаменитый сыщик Калле Блюмквист играет - Линдгрен Астрид. Страница 19

Ева-Лотта вытаращила глаза.

– Что ты говоришь? Откуда ты знаешь?

– Знаю, я только что там была с горячей водой для бритья. Комната пуста, а кровать, как постелила я её вчера, когда он вышел, так и осталась. Ему ведь вечером лучше стало.

– Как, он вчера вечером выходил? Уже после того, как я легла? – Ева-Лотта взволнованно схватила Фриду за руку.

– Ну конечно! Должно быть, из-за того письма… Ой батюшки, я же и соль и сахар забыла!

– Какое письмо? Ой, Фрида, подожди! О каком письме ты говоришь? – Ева-Лотта дёрнула Фриду за руку.

– Просто ужасно, до чего ты любопытна, Ева-Лотта! Понятия не имею, что это за письмо, я чужих писем не читаю. Когда я принесла молоко вчера вечером, у калитки стояли двое. Они меня попросили передать письмо господину Линдебергу. Я, конечно, передала. А он, как прочёл, тут же и выздоровел!

Минуту спустя Ева-Лотта была одета, а ещё через минуту примчалась к Калле. Андерс был уже там.

– Что делать? Дядя Эйнар исчез! А мы его ещё не арестовали!

Сообщение Евы-Лотты поразило друзей, как гром среди ясного неба.

– Ну вот, я так и думал, – пробурчал наконец Андерс. – Совсем как весной, помните, когда щука клюнула, а потом в последний момент сорвалась.

– Спокойно! Не горячиться! – призвал Калле… нет, не Калле, а знаменитый сыщик Блюмквист, который вынырнул вдруг и вмешался в разговор. – Сейчас надо действовать планомерно. Прежде всего произведём домашний обыск у Линдеберга, то есть у дяди Эйнара.

На всякий случай Калле пошёл проверить, не стоят ли Крук или Редиг на своём посту на тротуаре. Но дозор, очевидно, был снят.

– Постель нетронута, чемодан на месте, – отметил Калле, когда они прокрались в комнату дяди Эйнара. – Всё выглядит так, словно он думает вернуться. Но, разумеется, это может быть и уловкой.

Андерс и Ева-Лотта сидели на кровати и мрачно глядели перед собой.

– Нет, наверное, он не вернётся больше, – сказала Ева-Лотта. – Хорошо, хоть мы драгоценности спасли.

Калле шнырял по комнате, заглядывая во все углы и закоулки. Корзинка для бумаг! Ну конечно же! Азбука сыскного дела! В корзине лежали коробки из-под сигарет, несколько обгорелых спичек и старая газета. И ещё целая куча мелких-мелких клочков бумаги. Калле свистнул.

– Сейчас головоломку будем решать, – сказал он.

Собрав все клочки, Калле разложил их на письменном столе. Андерс и Ева-Лотта, заинтересовавшись, подошли поближе.

– Ты думаешь, это письмо? – спросила Ева-Лотта.

– А вот мы сейчас посмотрим.

Калле перекладывал клочки – получались слова.

Ну конечно, письмо! Вскоре головоломка была решена. Все трое нетерпеливо склонились над ней и прочли:

– Так, жулики опять спелись. – Калле нахмурился. – Но побрякушки им придётся поискать.

– Интересно, где их сейчас носит? – сказал Андерс. – А что, если они удрали из города? И, уж наверное, злые, как собаки!

– Небось головы ломают, куда исчезли драгоценности!

Ева-Лотта оживилась при мысли об этом.

– А что, если пробраться к развалинам и посмотреть? Вдруг они ещё там. Тогда сразу напустим на них полицию, – горячо заговорил Андерс. – Хотя как же они попадут в подземелье, если у дяди Эйнара нет отмычки?

– Да у таких типов, как Крук и Редиг, в каждом кармане по отмычке, уж будь спокоен, – сказал Калле.

Он собрал все клочки в коробку из-под сигарет и сунул её в карман.

– Это улики, понимаете? – объяснил он друзьям.

Солнце палило нещадно, и ребята быстро запыхались. Идти к развалинам обычным путём, по тропинке, они не решились – боялись встретить жуликов.

– Нехорошо, если они нас увидят, – предупреждал Калле. – Ещё заподозрят, тогда держись! Сдаётся мне, этот Редиг не из тех, кто любит, когда суют нос в его дела.

– Держи карман шире, так они нас и дожидаются, – возразил Андерс. – Небось перепугались насмерть, когда увидели, что драгоценностей нет. Если, конечно, дядя Эйнар не повёл их в другое место, чтобы обхитрить.

Нелегко достался друзьям подъём на пригорок, но иного пути не оставалось. Надо было карабкаться и ползти, цепляясь за кусты и камни. А тут ещё эта жара! У Евы-Лотты вдруг засосало под ложечкой. Она не успела поесть перед уходом, только сунула в карман несколько булок.

Вот наконец и развалины! Правильно они сделали, что не пошли по тропинке, – зато выбрались на площадку позади замка. Тихонько прокравшись вперёд, ребята осторожно выглянули из-за угла, нет ли где опасности.

Всё было спокойно. Шмели жужжали, как обычно, шиповник благоухал, как обычно, дверь в подземелье была заперта, как обычно.

– Так я и думал – их и след простыл! Теперь всю жизнь буду мучиться, что мы не арестовали их вчера вечером, – огорчился Андерс.

– Надо спуститься в подземелье, посмотреть, не осталось ли после них следов, – распорядился Калле и достал отмычку.

– Ты управляешься с отмычкой, точно заправский вор, – произнёс Андерс восхищённо, когда дверь поддалась.

Все трое разом ринулись вниз по лестнице. И в ту же секунду подземелье огласилось пронзительным криком. Это кричала Ева-Лотта.

На полу в погребе кто-то лежал. Это был дядя Эйнар, крепко связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту.

В первый миг ребята хотели броситься наутёк: ведь дядя Эйнар теперь был их врагом. Но сейчас этот враг ничего не мог им сделать. Он умоляюще смотрел на них воспалёнными глазами. Калле подошёл и вынул у него изо рта кляп.

Дядя Эйнар застонал:

– Негодяи! Что они со мной сделали! О господи, руки! Помогите мне снять верёвку!

Ева-Лотта бросилась к нему, но Калле её остановил.

– Минуточку! – Он был чрезвычайно смущён. – Простите, дядя Эйнар, но сначала всё-таки мы должны пойти за полицией.

То, что Калле решился взрослому человеку сказать такое, для него самого было совершенно непостижимо.

Дядя Эйнар замысловато выругался. Потом опять застонал.

– Вон как! Значит, мне надо вас благодарить за это развлечение! Как я раньше не догадался! Знаменитый сыщик Блюмквист!

Ребятам стало не по себе от его стонов.

– Какого чёрта вы стоите тут и пялитесь! – закричал он. – Идите тогда за полицией, щенки! Но попить-то вы могли бы принести?

Андерс побежал во всю прыть к старому колодцу во дворе и зачерпнул железным ковшом свежей воды.

Дядя Эйнар прильнул к ковшу, словно не пил сто лет. Потом снова застонал.

– Ох, руки!

Калле не мог больше выдержать.

– Если вы обещаете твёрдо, что не попытаетесь удрать, мы, может, немного ослабим вам верёвки на руках.

– Обещаю всё, что хотите! – поспешил заверить их дядя Эйнар.

– И вообще, даже бессмысленно пытаться, потому что, если один из нас побежит за полицией, двое-то ведь всё равно останутся вас сторожить. И ноги у вас связаны.

– Твоя наблюдательность достойна похвалы, – сказал дядя Эйнар.

С большим трудом Андерс развязал верёвку. Поначалу руки дяди Эйнара, наверное, заболели ещё сильнее, потому что он долго сидел, раскачиваясь взад-вперёд, и скулил.

– Сколько времени вы так пролежали? – спросила Ева-Лотта дрожащим голосом.

– Со вчерашнего вечера, прелестная сеньора. Причём благодаря вашему вмешательству.