Знаменитый сыщик Калле Блюмквист рискует - Линдгрен Астрид. Страница 27

Конечно, Калле не рассуждал так обстоятельно, однако он понимал, что им грозит, и весь похолодел от страха. Но он сердито сказал себе: «Потом будешь бояться… если наступит это «потом»…»

А теперь нужно оттянуть время, ох как нужно! Андерс уже собирался вытащить карту, но Калле вдруг сильно толкнул его.

– Нон-е нон-а-дод-о! – прошипел он.

– Вы что, не слышите? – сказал братец Клас. – У кого из вас бумага?

– Здесь у нас её нет, – ответил Калле.

Андерс, конечно, предпочёл бы отдать этому типу бумагу: может, он их тогда отпустит. Но он понимал, что Калле лучше знает, как обращаться с подобными преступными элементами. И Андерс промолчал.

Ответ Калле взбесил убийцу.

– Где она? – крикнул он. – Доставайте её, живо, живо!

Калле лихорадочно соображал. Если он скажет, что бумага в полицейском участке, или дома у Евы-Лотты, или далеко в Прериях, всё будет кончено. Они могут чувствовать себя в безопасности лишь до тех пор, пока этот человек не потерял надежду вскоре заполучить её.

– Мы её спрятали наверху, – сказал он, помедлив.

Братец Клас дрожал всем телом. Он вытащил из кармана пистолет. Ева-Лотта зажмурилась.

– Живей, живей! – кричал преступник. – Может, эта штука вас образумит.

И он погнал их прочь из гостиной, где сестрица Лилиан собиралась вечером давать бал.

– И-дод-и-тот-е мом-е-дод-лол-е-нон-нон-ей, – тихо пробормотал Калле. – Сос-кок-о-рор-о поп-рор-и-дод-е-тот поп-о-лол-и-цоц-ия.

Андерс и Ева-Лотта, поражённые, взглянули на него. Каким это образом полиция может скоро прийти? Уж не хочет ли Калле сказать, что умеет передавать мысли на расстоянии? Так или иначе, они старались идти как можно медленнее. Они тащились еле-еле и спотыкались на всех порогах; Андерс даже поскользнулся и слетел с лестницы, как когда-то, тысячу лет назад, когда они воевали с Алыми.

Братец Клас был вне себя от бешенства. Его так и подмывало разделаться с этими паршивцами. Но сначала надо было получить вексель. О, как он ненавидел этих детей! Можно подумать, что они и сами не знают, в каком углу спрятали бумагу.

А Белые розы медленно переходили из комнаты в комнату и озабоченно повторяли:

– Нет, не здесь!

Легче было бы гнать впереди себя одичавшее стадо коров. Проклятые щенки то и дело останавливались, кто высморкаться, кто почесаться, кто поплакать – то есть в основном плакала, конечно, девчонка.

Наконец они пришли в маленькую комнатку с ободранными обоями восемнадцатого века. Ева-Лотта опять всхлипнула, вспомнив, как однажды их здесь заперли с Калле – давным-давно, когда они были ещё молоды и счастливы…

Калле с недоумевающим видом осматривал стены.

– Нет, как будто и не здесь! – сказал он.

– По-моему, тоже не здесь, – подтвердил Андерс.

Но это была последняя комната на верхнем этаже! Братец Клас издал дикий вопль:

– Провести меня вздумали! Думаете, я не понимаю! Вот что – сию же минуту давайте сюда бумагу. А если забыли, где она, пеняйте на себя. Не отдадите бумагу – через пять секунд застрелю всех троих.

Он стал спиной к окну и прицелился. Калле понял, что преступник не шутит и тактика оттяжек больше не сработает. Он кивнул Андерсу.

Андерс отошёл к стене, где обои свисали клочьями, вынул руку из кармана и сунул её за обои. Когда он вытащил руку, в ней была бумага.

– Вот она, – сказал он.

– Прекрасно! – произнёс братец Клас. – Стойте там, где стоите, а ты протянешь руку и отдашь мне бумагу.

– Поп-а-дод-а-йой-тот-е нон-а поп-о-лол, кок-о-гог-дод-а я чоч-и-хох-нон-у, – тихо сказал Калле.

Андерс и Ева-Лотта потрогали себя за мочку уха в знак того, что поняли.

Братец Клас слышал, что один из ребят несёт какую-то ужасную тарабарщину, но ему было всё равно. Теперь осталось уже немного: как только он получит бумагу, всё будет кончено!

Убийца протянул руку и взял листок. Пистолет он держал всё время наготове. Пальцы дрожали, когда он пытался одной рукой развернуть скомканный вексель.

Вексель? Разве это вексель? «Копайте здесь!» – такие надписи на векселях обычно не делают. Мгновение он стоял, ничего не понимая, и в этот момент Калле громко чихнул.

Друзья разом бросились на пол. Калле и Андерс нырнули вперёд и схватили братца Класа за ноги. Он закричал и беспомощно рухнул на пол. Падая, преступник уронил пистолет, и Калле успел схватить его, опередив братца Класа на какую-то ничтожную долю секунды. Да-да, знаменитый сыщик Блюмквист обезоружил убийцу! Он ведь часто это делал, и всегда удивительно легко и изящно. Потом обращал оружие против преступника и говорил: «Поосторожнее на поворотах, приятель!»

Наверное, он и сейчас так сделал? Ничуть не бывало. В панике Калле схватил эту ужасную чёрную штуку и выбросил её в окно, так что стекло разлетелось вдребезги. Вот что он сделал! А для знаменитого сыщика это не очень-то обдуманный поступок. Как раз сейчас было бы совсем неплохо иметь пистолет. Но, по правде говоря, знаменитый сыщик Блюмквист до смерти боялся всего, что стреляло, кроме разве что собственной рогатки. И вообще-то он поступил правильно. Пистолет в руках дрожащего мальчишки вряд ли был бы серьёзным оружием против озверевшего бандита. Они бы очень скоро опять поменялись ролями. И поэтому самым правильным было выбросить пистолет, чтобы никто из них не мог его достать.

Взбешённый братец Клас вскочил и в замешательстве кинулся к окну, чтобы посмотреть, куда упал его пистолет. Это был роковой промах с его стороны, и трое рыцарей Белой розы не преминули им воспользоваться. Они кинулись опрометью к двери, единственной двери во всём доме, которая по-настоящему запиралась, – это они знали по собственному горькому опыту!

Братец Клас метнулся за ними, но друзья уже успели захлопнуть дверь и прижать её ногами, чтобы Калле мог повернуть ключ. Из комнаты доносился рёв, дверь сотрясалась от ударов. Заперев преступника в комнате, Калле вынул ключ – на случай, если братец Клас тоже знает, как открывать двери, запертые снаружи.

Друзья стремглав бросились вниз по красивой лестнице восемнадцатого века, всё ещё задыхаясь от страха и дрожа всем телом. Все трое одновременно протиснулись через входную дверь и помчались дальше без оглядки. Вдруг Калле спохватился и, чуть не плача, сказал:

– Надо вернуться за пистолетом.

Орудие убийства нужно было сохранить. Это он понимал. Но в тот момент, когда они заворачивали за угол, что-то грохнулось на землю перед самым их носом. Это выпрыгнул из раскрытого окна братец Клас, прыгнул с высоты пяти метров, – но разве будешь считаться с такими пустяками, когда речь идёт о жизни и смерти! Преступник приземлился удачно и поспешно схватил пистолет. На этот раз он церемониться не будет!

Правда, пока он поднимал пистолет, ребята успели отпрянуть за угол. Ну ничего! Теперь им несдобровать! Сейчас он…

И вдруг братец Клас услышал голос, в котором смешались слёзы и торжество. Кричала девочка:

– Полиция! Вон они! Ой, скорее! Дядя Бьёрк, скорее!

Убийца оглянулся. Да, вон они, проклятые, целая свора…

Теперь уже поздно расправляться с детьми. Но, может быть, ещё не поздно удрать? Убийца всхлипнул от страха. Бежать! К машине! Броситься в машину и мчаться сломя голову далеко-далеко, в другую страну!

Преступник кинулся туда, где оставил автомобиль. Он бежал изо всех сил, ведь за ним гналась полиция, в точности как в его ужасных снах.

Нет, они не догонят. Они ещё далеко. Ему бы только успеть добежать, а там ищи-свищи! Вот она, его маленькая славная машина, его спасение! Торжествуя, убийца одолел последние метры. Он же говорил, что вывернется!

Преступник вставил ключ и дал газ. Прощайте все, кто хотел ему помешать, прощайте навсегда!