Дыхание страсти - Битнер Розанна. Страница 44

— Но почему?

Ему послышались удивление и радость в этих словах. Итак, размышлял он, она думала о том, что он может искать ее. Это означает, что может быть, и испытывает к нему такие же чувства, что и он к ней.

— Я думаю, вы догадываетесь почему, но теперь нет смысла говорить об этом. Что сделано, то сделано, и ничего уже не изменишь.

Некоторое время они не произносили ни слова. Потом заговорила Нина.

— Вы хотите сказать, что военный-гринго может испытывать нежные чувства к мексиканской девушке? — спросила она осторожно.

Клей, сохраняя спокойствие, еще несколько раз затянулся своей сигарой прежде, чем вынуть ее изо рта.

— Нина, не все американцы верят в эти предрассудки. К тому же вы, должно быть, еще больше предубеждены против американцев, коли задаете подобные вопросы. Я знал многих мексиканцев, и в основном они были хорошими людьми. Я ничего против них не имею. Война — это другое дело. Тут все зависит от политической ситуации. К людям в общем и целом это не имеет никакого отношения. Почему я не могу испытывать к вам нежных чувств? Вы — юная прекрасная леди и можете много дать мужчине. Вы так преданно помогали Эмилио, что забыли о себе самой, отказались от того, что может предложить вам жизнь… но говорить об этом совершенно бессмысленно. Я и так наболтал вам кучу вздора.

У Нины опять запершило в горле, а грудь сдавило от учащенного дыхания.

— Я не совсем понимаю, что вы хотите сказать мне, сеньор лейтенант.

Клей вздохнул.

— Я и сам не вполне понимаю. Когда я с вами, мои мысли путаются. О многом хочется вам сказать. — Он взял палку и стал ворошить ею костер, зажав в зубах сигару. — Черт возьми, — добавил он, глядя на огонь. — Теперь, когда я опять вас встретил, я хочу сказать вам, Нина, что вы мне нравитесь. Я хочу, чтобы вы верили мне. Мне очень неловко в этом признаваться, но я никак не могу забыть наш поцелуй.

Нина вся горела огнем, ее ладони стали влажными. Она собиралась разыгрывать роль бесстрашной женщины и дать понять лейтенанту Клею Янгбладу, что он ничего для нее не значит. Но такого она от него не ожидала. Вся ее воинственность вдруг исчезла, ей хотелось пожалеть молодого человека.

— Я тоже никогда не забывала об этом, — призналась Нина, понимая, что не должна говорить это.

Клей свистнул. Это означало, что он весьма озадачен.

— Что ж, мы с вами, кажется, влипли, не так ли? — Он бросил сигару в костер, глубоко вздохнул и встал. — Можете спать в моей палатке. Я останусь на свежем воздухе. — Он заглянул ей в глаза. — Боюсь, что мне придется связать вам ноги, чтобы ночью вы не сбежали.

Нина поставила чашку и встала.

— Мне нужно подготовиться ко сну. Вы разрешите мне отлучиться? — Она кивнула в сторону кустарника, росшего в нескольких шагах от костра. — И мне также понадобится мой седельный вьюк. — Какая-то необъяснимая печаль, которую она увидела в голубых глазах лейтенанта, поразила ее. Этот гринго действительно испытывал к ней нежные чувства, и теперь уже она знает наверняка, что могла бы полюбить его при других обстоятельствах. — Я не убегу, — добавила она. — На этот раз я не вру.

Клей повернулся и позвал капрала, который тотчас же подбежал к лейтенанту.

— Принесите седельный вьюк мисс Хуарес, — сказал ему Клей. — Но сначала проверьте, нет ли там револьвера.

— Есть, сэр.

Клей посмотрел в глаза Нины, и она криво улыбнулась.

— Итак, вы по-прежнему не доверяете мне.

— Я очень хотел бы доверять вам, Нина.

Она покачала головой.

— Вы думаете, что я могла бы стрелять в вас?

Клей окинул девушку взглядом, отчего тепло прошло по всему ее телу.

— До тех пор, пока жив ваш брат, я не могу быть уверен в вас.

— Вы считаете, что я должна быть послушна вам? Почему?

Вернулся капрал, неся седельный вьюк.

— Тут только ее личные вещи, сэр.

Лейтенант взял вьюк, подошел к Нине и протянул его ей.

— Потому что, возможно, я люблю вас, — сказал он, отвечая на ее вопрос.

Клей отвернулся, а Нина замерла, пораженная его словами. С трудом придя в себя, она удалилась. Девушка вернулась к костру, чувствуя себя очень неловко.

— Я… пойду лягу спать.

Клей, не глядя на нее, кивнул в сторону палатки.

— Там есть кувшин и таз. Можете умыться, если хотите. — Он снова сел на одеяло и стал смотреть на огонь. — Мы скакали весь день. Можете снять верхнюю одежду и надеть что-нибудь легкое. Я даю вам слово, что никто не войдет в палатку. Когда будете готовы, позовите меня, и я свяжу вам ноги. Постель для вас уже приготовлена.

Нина повернулась и вошла в палатку. Все было так, как сказал лейтенант. Все здесь напоминало о нем. Впервые в жизни ей доставляло удовольствие общение с мужчиной. Она внимательно осмотрела все вещи, принадлежащие красивому офицеру, который открыто заявил ей о том, что любит ее. Зачем Господь вновь устроил их встречу, ведь ничего путного из этого не выйдет?

Она разделась, умылась, надела фланелевый халатик, думая о том, что вскоре ей придется провести немало трудных ночей в тюрьме, если только ее сразу же не повесят. Значит, сейчас она может позволить себе любую роскошь. Клей предоставил ей эту возможность.

Клей. Внезапно она начала называть его в своих мыслях по имени, думать о нем скорее как о друге, чем о враге. Она легла на матрас, накрылась одеялом, не прикрыв лишь голые ступни ног.

Затем Нина позвала лейтенанта. Он отдернул полог палатки и, пригнувшись, вошел внутрь.

— Теперь можете меня связать, — сказала девушка.

Они смотрели друг на друга, пытаясь скрыть свои чувства. Клей опустился на колени возле ее ног и стал их связывать. Кровь ее закипела от одного его прикосновения, и Нина вспомнила слова офицера о том, что он чувствует огонь под ее кожей. Чувствует ли он его теперь? Клей взглянул на нее так, будто почитал ее мысли.

Нина сглотнула слюну.

— Я все равно скоро умру или надолго сяду в тюрьму. Поцелуйте меня, сеньор лейтенант, — сказала она, задыхаясь. — Я хочу вспоминать об этом поцелуе в тяжелые минуты.

Клей колебался. Может быть, она опять хочет одурачить его? Нет. Эти слезы в ее глазах — настоящие. И страх в них — тоже настоящий. Что-то внутри предостерегало его от опрометчивого поступка, но он уже не мог сдерживать себя. Он прикоснулся к ее губам. И как только это произошло, уже ничем нельзя было унять огонь их сердец.

Глава 13

Вкус губ Клея Янгблада был еще нежнее, чем ожидала Нина. Страсть и любовь вспыхнули в душе девушки. Она чувствовала, как участилось его дыхание, и каким прерывистым стало ее собственное. Необычное приятное ощущение разлилось по всему телу. Его язык проник в ее рот. Клей накрыл ее своим телом, не переставая целовать.

Где-то в глубине ее души звучал сигнал тревоги, возникли видения, о которых ей лучше бы не вспоминать. Но теперь ее раздирали противоречивые чувства — она желала его, ненавидела, любила и боялась в одно и то же время. Ей даже не снилось, что она позволит мужчине, особенно гринго, ласкать ее. Она захотела обнять его за шею и неожиданно для себя сделала это. Он застонал. К своему удивлению, она не стала протестовать, когда его рука коснулась ее груди.

Сердце девушки бешено стучало. Много раз после того, как они расстались с Клеем, она представляла себе его ласки. Она хотела, чтобы он еще раз ее поцеловал. И вот он целует и ласкает ее, будто в странном сне. Воспользовался ли он ее беспомощностью, или она ему действительно нравится? Истинны ли ее собственные чувства к нему, или она просто боится своего будущего и потому льнет к человеку, который может ей помочь.

Она задышала еще более прерывисто, когда он начал целовать ее шею.

— Боже, — прошептал Клей. — Что же мне делать? — Он задрожал, вновь возвращаясь к ее губам, гладя полную грудь под фланелевым халатиком. Нина застонала и вдруг почувствовала нечто твердое, упершееся ей в живот. Вмиг нахлынули ужасные воспоминания. Она вскрикнула, ею овладела паника. Она отвернулась от Клея и сделала попытку оттолкнуть его.