Все самое лучшее для детей (сборник) - Толстой Лев Николаевич. Страница 39

Только что конюх спустил старосту до воды, с старостой сделалось то же самое. Он бросил верёвку и упал головой вниз на бабу. Конюх стал кричать, потом побежал в церковь за народом. Обедня отошла, и народ шёл из церкви. Все мужики и бабы побежали к колодцу. Все столпились у колодца, и всякий кричал своё, но никто не знал, что делать. Молодой плотник Иван пробился сквозь толпу к колодцу, схватил верёвку, сел на палку и велел себя спускать. Иван только привязал себя к верёвке кушаком. Двое спускали его, а другие все смотрели в колодец, что будет с Иваном. Как только он стал доходить до воды, он бросил верёвку руками и упал бы головой, но кушак держал его.

Все закричали:

— Тащи его назад! — И Ивана вытащили.

Он как мёртвый висел на кушаке, голова его тоже висела и билась о края колодца. Лицо было сине-багровое. Его вынули, сняли с верёвки и положили на землю. Думали, что он мёртвый; но он вдруг тяжело дохнул, стал перхать и ожил.

Тогда хотели лезть ещё, но один старый мужик сказал, что лазить нельзя, потому что в колодце дурной воздух и что этот дурной воздух убивает людей. Тогда мужики побежали за баграми и стали вытаскивать старосту и бабу. Старостина жена и мать голосили у колодца, другие их унимали, а мужики цепляли в колодце баграми и старались вытащить мёртвых. Раза два они дотаскивали старосту до половины колодца за его платье; но он был тяжёл, платье прорывалось, и он срывался. Наконец, зацепили его за два багра и вытащили. Потом вытащили и скотницу. Оба уже были совсем мёртвые и не ожили.

Потом, когда стали осматривать колодец, то узнали, что точно, — внизу колодца был дурной воздух.

Кристаллы

Рассуждение

Если сыпать в воду соль и мешать, то соль станет расходиться и так разойдётся в воде, что не видать будет соли; но если сыпать ещё и ещё соли, то под конец соль уж перестанет распускаться, а сколько ты её ни мешай, так и останется белым порошком в воде. Вода насытилась солью и больше уж принять не может. Но если разогреть воду, она примет ещё; и соль, та, которая не распускалась в холодной воде, распустится в горячей. Но если ещё насыпать соли, тогда уж и горячая вода не примет больше соли. А если больше станешь греть воду, то сама вода уйдёт паром, и соли ещё больше останется. Так на каждую вещь, какую вода распускает, у воды есть мера, дальше чего ей нельзя распустить. Каждой вещи вода распускает больше, когда горяча, чем когда холодна, но всё же — как насытится горячая вода, так дальше уж не принимает. Вещь останется сама по себе, а вода уйдёт паром.

Если насытить воду селитряным порошком, а потом подсыпать ещё селитры лишней, всё согреть и, не мешавши, дать остынуть, то селитра лишняя не ляжет порошком на дне воды, а соберётся вся шестигранными столбиками и сядет на дне и по бокам, столбик подле столбика. Если насытить воду селитряным порошком и поставить в тёплом месте, то вода уйдёт паром, а селитра лишняя также сложится столбиками шестигранными.

Если насытить воду простою солью, согреть и также дать уйти воде паром, то лишняя соль сложится тоже не порошком, а кубиками. Если насытить воду селитрой с солью вместе, лишняя селитра и соль не смешаются, сложатся каждая по-своему — селитра столбиками, а соль кубиками.

Если насытить воду извёсткой, или другою солью, или ещё чем-нибудь, то каждая вещь, когда вода выйдет паром, сложится по-своему: какая в трехгранные столбики, какая в восьмигранные, какая кирпичиками, какая звёздочками, — каждая по-своему. Эти-то фигуры разные бывают во всех крепких вещах. Иногда фигуры эти большие, в руку; такие находят камни в земле. Иногда фигуры эти так малы, что простым глазом не разберёшь их; но в каждой вещи есть свои фигуры.

Если, когда вода насыщена селитрой и в ней начинают складываться фигуры, отломить иголочкой край фигуры, то опять на то же место придут новые кусочки селитры и опять заделают отломанный край точно так, как ему надо быть, — шестигранными столбиками. То же самое и с солью и со всякой другой вещью. Все маленькие порошинки сами ворочаются и приставляются той стороной, какой надо.

Когда замерзает лёд, то делается то же самое.

Летит снежинка — в ней не видать никакой фигуры; но как только она сядет на что-нибудь тёмное и холодное, на сукно, на мех, в ней можно разобрать фигуру: увидишь звёздочку или шестиугольную дощечку. На окнах пар примерзает не как попало, а как он станет примерзать, так сейчас сложится в звёздочку.

Что такое лёд? Это холодная, крепкая вода. Когда из жидкой воды делается крепкая вода, она складывается в фигуры, и из неё выходит тепло. То же самое делается с селитрой: когда она из жидкой складывается в крепкие фигуры, из неё выходит тепло. То же с солью, то же с плавленым чугуном, когда он из жидкого делается крепким. Когда какая-нибудь вещь из жидкой делается крепкой, — из неё выходит тепло, и она складывается в фигуры. А когда из крепкой делается жидкая, то вещь забирает в себя тепло, и из неё выходит холод, и фигуры её распускаются.

Принеси плавленого железа и дай ему остывать; принеси теста горячего и дай ему остывать; принеси извести гашёной и дай ей остывать, — будет тепло. Принеси льду и тай его, — станет холодно. Принеси селитры, соли и всякой вещи, какая в воде расходится, и распускай её в воде, — станет холодно. Чтобы заморозить мороженое, сыплют соль в воду.

Удельный вес

История

Греческий царь Гиерон Сиракузский заказал своему золотых дел мастеру Димитрию золотую корону для идола Юпитера и дал двенадцать фунтов золота. Димитрий сделал корону, и когда царь её свесил, то в короне было ровно двенадцать фунтов.

Только царь прослышал, что Димитрий украл много золота и в корону подмешал серебра. Царю хотелось доискаться, много ли подмешано серебра в короне, и он велел её перетопить, чтобы видеть середину.

Был один умный и учёный человек, родной царю, Архимед. Он сказал царю:

— Не вели ломать корону, чтобы даром не пропала работа; а я, не ломаючи короны, узнаю, сколько в ней серебра и сколько золота.

Царь согласился с Архимедом, и Архимед сделал так: он взял фунт золота и фунт серебра и свесил их просто на весах, а потом свесил их в воде. Фунт золота в воде потянул на одну гирьку меньше, чем прежде, а фунт серебра на две гирьки меньше.

Потом Архимед всю корону свесил в воде, позвал царя и сказал:

— С фунта чистого золота, если весить в воде, остаётся гирька; а если весить серебро в воде, остаются две гирьки с фунта; стало быть, если корона вся из чистого золота и в ней двенадцать фунтов, то в двенадцати фунтах надо снять с весов двенадцать гирек. Вот смотри.

Он положил на весы одиннадцать фунтов и стал вешать корону в воде. Корона не потянула двенадцати фунтов без двенадцати гирек, а меньше.

Сняли ещё гирек, Архимед и говорит:

— Вот сколько тут снято лишних гирек, на столько Димитрий и обманул тебя.

Так Архимед верно узнал, сколько было серебра подмешано в корону.

Магнит

Описание

В старину был пастух; звали его Магнис. Пропала у Магниса овца. Он пошёл в горы искать. Пришёл на одно место, где одни голые камни. Он пошёл по этим камням и чувствует, что сапоги на нём прилипают к этим камням. Он потрогал рукой — камни сухие и к рукам не липнут. Пошёл опять, — опять сапоги прилипают. Он сел, разулся, взял сапог в руки и стал трогать им камни.

Тронет кожей и подошвой — не прилипают, а как тронет гвоздями, так прилипнет.