Нежное предательство - Битнер Розанна. Страница 45

Лина принесла лимонад, налила для Ли в стакан. Вернулся Джой и набросился на гостя с вопросами. Ли упомянул, что побывал на съезде Республиканской партии. И Джой, и Одри попро­сили его рассказать о съезде, о городе Чикаго. Прошло совсем немного времени, а они уже раз­говаривали, как старые друзья, какими были в Коннектикуте. Ли показалось, что Джой стал более раскованным, более веселым. Может быть, этот Ричард Поттер по-доброму относится к юно­ше. Возможно, даже обращается с мальчиком лучше, чем с собственной женой.

Жаль, что он не смог вернуться в Батон-Руж уже сегодня и не убрался отсюда к черту. Боже мой, он все еще хотел ее! Имеет ли он право вмешиваться в ее жизнь? Тринадцатое мая. Черт возьми, всего семнадцать дней назад. В этой по­спешной свадьбе было что-то очень плохое. Одри выглядела нервной, подавленной и угнетенной. И похудела, очень похудела. Если она и не любит своего мужа, но он добр, нежен и преду­предителен, то должна быть относительно счаст­ливой.

Может, она действительно больна? Возможно, уже беременна? Но он боялся, что причина ее нервности и возбужденности совершенно иная, гораздо хуже.

Ли уже проклинал Беннета Джеймса за то, что тот убедил его поехать сюда. Никогда он не чув­ствовал себя так глупо и таким лишним. Черт возьми, здесь повсюду мелькают негры. Одни косят траву на лугу, другие ухаживают за цвета­ми. Одному из рабов Одри приказала позаботить­ся о лошади Ли и внести в дом его дорожную – сумку. Молодая негритянка пришла, чтобы обма­хивать их веером. Ли слышал, как Лина прика­зывает кому-то готовить ужин.

– Почему бы тебе не посмотреть Бреннен-Мэнор? – предложила Одри. – Мне хотелось бы отдохнуть немного. Я не знаю, что случилось. После нашей великолепной свадьбы, через не­сколько дней, я заболела, у меня совершенно пропал аппетит. Поэтому я и похудела. Одежда висит на мне и выглядит ужасно. Если мне не удастся поправиться, придется отдать Генриетте на переделку все платья. Генриетта – самая толстая женщина в мире! – Одри засмеялась, но Ли почудилось, что она смеется натянуто, словно сдерживая слезы. И на самом деле, губы у нее скривились, на глазах показались слезы.

Она быстро поднялась и отошла в сторону, глубоко вздохнула, чтобы сдержаться, поверну­лась к брату и попросила:

– Джой, иди надень ботинки. Я хочу, чтобы ты показал Ли сад, дом, окрестности.

Ли видел на ее глазах слезы, она уже не улыбалась. Джой убежал в дом, Одри сцепила пальцы, подняла голову, стараясь принять гор­дый и независимый вид.

– Конечно, невозможно показать тебе всю плантацию.

Ему послышалось, что она тянет слова больше, чем обычно, словно хочет подчеркнуть южный акцент, чтобы Ли почувствовал их различие.

– Нужно не менее двух дней, чтобы осмотреть все. Я думаю, завтра ты, конечно, уедешь.

Это был недвусмысленный намек, что ему луч­ше завтра же уехать.

– Да, возможно, я уеду.

Она взглянула на него так, словно умоляла: уезжай как можно быстрее!

– Я уже сказала, потребовалось бы несколько дней, чтобы все посмотреть в Бреннен-Мэнор и Сайпресс-Холлоу. А сейчас я отвечаю сразу за две плантации, пока Ричард в отъезде. Знаешь, те­перь я самая богатая женщина в Луизиане. По­смотрел бы ты, сколько зрителей собралось, что­бы поглазеть, как наш свадебный кортеж направ­ляется из церкви в дом тети Джанин. Мы сидели в белом экипаже, запряженном белыми лошадь­ми. Все красиво и романтично. Ричард хотел, чтобы все выглядело замечательно. Он согласился большую часть года жить в Бреннен-Мэнор, чтобы я была рядом с Джоем.

Одри подошла ближе к Ли, улыбка медленно таяла на ее похудевшем лице.

– Мне действительно очень жаль, Ли, что я не получила письма от тебя. Должно быть, ты чувствуешь себя неловко, но ты же не виноват ни в чем. Я никогда не забуду тебя. Ты это хорошо знаешь. Я очень ценю, что ты решил приехать. Если бы я знала, если бы получила от тебя вес­точку, то ответила бы, убедила бы тебя, что при­езжать не нужно. Мы оба понимаем, что Ричард Поттер – самая удачная партия для меня. Я поняла это, как только вернулась домой. Все случилось так, как ты предполагал. Мне нужно было побывать дома, чтобы решить, чего я хочу в действительности.

Ли поднялся, не спуская с нее глаз.

– Ты совершенно не умеешь лгать, – резко сказал он. – Я еще никогда не видел счастливой невесты, у которой такой жалкий вид. Что-то здесь не так, Одри. Я никуда не уеду, пока не узнаю, в чем дело. Возможно, причина во мне. Может быть, мне удастся уладить все до отъезда.

После таких слов у нее расширились зрачки, в них появилось выражение ужаса.

– Нет! Утром ты должен уехать, Ли. И никогда больше здесь не появляться! Я поговорю с Джоем, с домашними слугами, чтобы никто не прогово­рился отцу и Ричарду о твоем приезде.

Ли вздрогнул, гневно и резко спросил:

– Но почему, Одри?

– Потому что ты – янки. Что же еще? В данный момент отец и Ричард разозлятся, если узнают, что здесь без них побывал янки.

– Дело вовсе не в том, и ты прекрасно это знаешь. Я пойду погулять с Джоем. И поужинаю с тобой вечером. И, может быть, уеду завтра утром, потому что вижу по твоим глазам, как ты напугана. Ты боишься, что я задержусь здесь, и совсем не потому, что тебе страшно за меня. Скорее всего, ты боишься за себя, верно? В чем дело, Одри? Что происходит?

Она замкнулась.

– Моя жизнь тебя не касается, верно? Я за­мужняя женщина и все дело именно в этом! Ты сам говорил, что так должно случиться. Не сле­довало тебе приезжать сюда. Пожалуйста, отправ­ляйся утром. И давай закончим разговор. Ты не должен больше думать обо мне.

– Нет, еще не все кончено. Если бы ты по­лучила мои письма, все могло сложиться иначе.

– Боже мой, Ли! – она властно подняла подбородок. – Случилось бы то же самое. Огля­нись вокруг, ты здесь совершенно чужой человек. Если бы ты даже очень постарался вжиться в наш мир, все равно ничего бы не получилось. Почему ты не хочешь оставить все, как есть?

Он достал из кармана брюк несколько листков бумаги и сердито бросил их на стол.

– Вот почему! Я нашел это в Мэпл-Шедоуз и подумал, что, возможно, это знак мне. Я должен сделать еще одну попытку, независимо от наших различий, я по-прежнему люблю тебя, Одри Брен-нен! И Богу известно, что ты тоже любишь меня!

Одри безмолвно смотрела на знакомые ли­стки. Трясущейся рукой взяла их, внимательно посмотрела на строчки, выведенные собственной рукой:

– Боже милостивый, – прошептала она. – Я забыла, оставила стихи в столе… – нет, нет, она не должна плакать! – Я… я была ребенком, когда писала это, Ли. Это написано даже до того, как мы…

Кровь прилила к лицу и не от того, что стоял невообразимо жаркий день.

– Нужно было сжечь… – по щекам Одри покатились слезы.

Ли взял у нее из рук странички, свернул их бережно и снова положил в карман брюк.

– Никогда, – ответил он. – Ведь у меня от тебя больше ничего не осталось, – он провел по волосам ладонью и отвернулся, чтобы собраться с мыслями. – Моя вина в том, что ты несчастна. Я потерял тебя, Одри! Прости меня.

– Мы потеряли друг друга и… самих себя, но нам известно, что так и должно было произойти. Этот дом, Джой, отец – они для меня самое главное в жизни.

– И поэтому ты вышла замуж за Ричарда Поттера, чтобы защитить Бреннен-Мэнор и Джоя, – он снова посмотрел ей в лицо. – Иногда то, что мы считаем дорогим для себя, не стоит цены, которую приходится платить. Если бы я мог приехать раньше, возможно, нашел бы доводы, способные убедить тебя в правоте моих слов.

О, если бы она могла позволить ему обнять себя, хотя бы на мгновение. Какой защищенной показалась бы она себе в его сильных руках!

– Пообещай, что ты завтра уедешь.

Он протянул руку, стер со щеки слезу.