Пусть сердце скажет - Битнер Розанна. Страница 22

— Теперь я буду ухаживать за тобой. Пусть Клодия отдохнет!

— Не надо, не мучайся, сынок, уезжай. Тебе, наверно, тяжело находиться здесь. Представляю, как Клодия обращается с тобой. Уж я-то ее хорошо знаю. Итан натянуто улыбнулся.

— Отец, меня этим не удивишь. Я уже привык, что предрассудки сильнее разума. Единственное, чего я не понимаю: как могут люди, считающие себя истинными христианами, вести себя подобным образом? — Он с горечью вспомнил слова Элли.

Лукас тяжело вздохнул. Итану было больно видеть страдания отца. Этот умирающий старик когда-то был высоким, широкоплечим красавцем. Фигурой Итан пошел в отца, его предки были англичане и немцы.

— Расскажи.., расскажи мне о “земельном марафоне”. Это, наверное, захватывающее зрелище! Итан усмехнулся.

— Да, ты прав, это было нечто, — согласился Итан. — Ровно в двенадцать часов солдаты выстрелили из ружей, и тысячи людей, собравшихся у границ территории, сорвались и в едином порыве устремились к обещанным землям пешком, на лошадях и на всевозможных колесных средствах: фургонах, повозках, а кое-кто и на поезде. Это было столпотворение: драки, крики, визг, а порою и перестрелки. — Он с болью подумал о Тоби. — И все из-за претензий на землю. Да, зрелище ужасное, такое не часто увидишь! Маленькое селение, настоящая дыра, Гатри за ночь превратилось в большой город с населением в десять тысяч человек. Представляешь?

Лукас усмехнулся, превозмогая боль.

— Белые способны на все.., могу себе представить… Видеть свободную землю, которую можно ухватить…

Итан вздохнул, выпустил руку отца и откинулся в кресле, которое он поставил рядом с кроватью.

— Да, иногда поражает и даже восхищает их напор, натиск, целеустремленность. Знаешь, там была одна очень молодая пара, брат и сестра, правда, они случайно попали в этот поток, но тоже участвовали в “земельном марафоне”. Чтобы получить земельные участки, они скрыли свой возраст, прибавив пару лет, и выдали себя за мужа и жену. — Он поведал отцу историю Тоби и Элли. Итан чувствовал, что должен выговориться, рассказать все отцу, будто это могло развеять его тоску, облегчить душу. Отец нахмурился, когда Итан закончил свой рассказ.

— Почему-то мне кажется, что ты неравнодушен к этой женщине…

Итан сделал вид, что не обратил внимания на замечание отца:

— Я просто помог ей, она ведь совсем ребенок. Ей, конечно, тяжело. Она осталась одна, я очень волнуюсь за нее.

— Итан… Итан. Тебе не надо было уезжать, — упрекнул Лукас сына. — Ты не военнообязанный. Ты мог.., остаться там, найти какую-нибудь работу.., присмотреть за ней. Сдается мне, что ты уехал, потому что слишком увлекся этой женщиной. Я прав?

Итан встал и подошел к окну. Во дворе две его юные кузины, Аннабель и Элизабет, кормили кур, а дядя Джон чинил сломанную дверь конюшни. Итан догадался, что его тетка не позволила ему жить в доме отчасти из-за того, что там были две хорошенькие девушки. И хотя она не говорила ему об этом, он сам все понял. По ее мнению, индеец не может не увлечься белыми девушками, даже несмотря на то, что эти девушки — его кузины!

— Ты знаешь, папа, в чем дело. Я — хоть и полукровка, но на белого не похож. Не могу сказать, что она одержима предрассудками или настроена против меня… У нас были прекрасные дружеские отношения, и ничего больше. Незачем было испытывать судьбу, да к тому же она очень юная, почти ребенок.

— Твоей матери было пятнадцать, когда я женился на ней. Мы были очень счастливы.

— Но это совсем другое дело. Когда белый мужчина женится на индианке, окружающие относятся к этому достаточно терпимо, по крайней мере, это не вызывает такого осуждения, как брак белой женщины с индейцем.

— Ты наполовину белый, ты хорошо воспитан, образован. Не знаю, не знаю, Итан.., я бы не отступался… Тебе надо остепениться, ты должен иметь семью. Я понимаю тебя, сынок, ты полюбил эту Элли Миллс. И она, наверное, тоже.., хотя и карается подавить свое чувство к тебе, а, может быть, она еще и не разобралась до конца. Ты ведь сам говоришь, что она слишком наивна и неопытна, а тут еще и потеря брата. Ты должен понять ее состояние, ее растерянность. Тебе, конечно, надо вернуться туда, хотя бы для того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Постарайся смотреть на вещи просто. Не усложняй все так, сынок.

Лукас искренне переживал за сына. Этот красивый благородный молодой человек, в силу своего происхождения, оказался в ситуации, когда ни белые, ни индейцы до конца не считали его своим.

— Да как можно не полюбить тебя, будь эта женщина белая или индианка!? Ты — настоящий мужчина, Итан, не отчаивайся, не опускай руки. Все у тебя впереди. Ты еще встретишь женщину.., белую.., индианку.., неважно, — ему тяжело было говорить. Итан склонился над отцом:

— Не волнуйся за меня, папа! Уж я-то, черт побери, сумею постоять за себя! Разреши мне позаботиться о тебе.

— Не много мне отпущено, сынок, — в глазах Лукаса появились слезы. Я так рад, что ты здесь. Я очень боялся, что.., не увижу тебя перед смертью. — Лука, закрыл глаза — он слишком устал. Итан не отпускал руку отца, пока тот не уснул, затем подошел к окну. Он увидел своих сестер — Аннабель и Элизабет, и мысли его снова переключились на Элли. Она, должно быть, ровесница Аннабель: сейчас ей семнадцать. Очень скоро она повзрослеет, начнет интересоваться мужчинами… Захочет ли она тогда общаться с индейцем. Не исключено, что Элли уже встретила другого мужчину… Держись от нее подальше! — подсказывал ему здравый смысл, но это было выше его сил. А может быть, случилось чудо — она передумала и… Ему хотелось вернуться в Гатри, будь, что будет! Когда он ехал сюда, то думал, что вернется туда вместе с отцом, но сейчас это уже невозможно: Лукас Темпл умирал… После отца у него остаются родственники-индейцы, единственные близкие ему люди. Но он не сможет жить так, как они. Где же все-таки тогда его место в атом мире? Ему стало так одиноко и тоскливо… Он посмотрел на умирающего отца…

— Спи спокойно, отец, — мягко сказал он.

Глава 9

Элли лежала, прислушиваясь к тиканью новых каминных часов. Они стояли на туалетном столике, сделанном из вишневого дерева. Тусклая масляная лампа освещала их позолоченный циферблат. Элли любовалась ими. Ей нравилось покупать красивые вещи, она уже кое-что приобрела. Конечно, много сюда не поставишь — комната слишком мала. Когда-нибудь у нее будет большой дом. А пока ее вполне устраивала эта маленькая комната рядом с кухней. Все было довольно мило и уютно: на окнах — кружевные занавески, на полу — пушистый восточный ковер, а дубовый гардероб ломился от новых платьев, всевозможных пелерин, накидок и шляпок. В маленьком, отгороженном ширмой предбаннике стоял ночной столик с фарфоровой раковине и для умывания.

Элли была довольна собой. Прошло всего одиннадцать месяцев, а она так много сумела сделать. Ведь ей через два месяца исполнится только восемнадцать. У нее свое дело — маленький ресторанчик на тридцать персон, три женщины, которых она наняла, помогают ей вести хозяйство и готовить. Несколько месяцев назад закончено строительство пансиона, на деньги, которые любезно дал ей взаймы Харви Блумфилд. Многие посетители-холостяки с готовностью помогали ей. Очевидно, рассчитывали, что скоро молодая богатая девушка будет подыскивать себе мужа — не век же ей жить одной!

Элли с удовольствием пользовалась их услугами, но оставалась совершенно равнодушной к их многозначительным намекам. Да и некогда было обращать на это внимание. Что ни день, то новые проблемы. Особенно когда Нолан Айвс и остальные власть предержащие обложили всех непомерными налогами. Деньги нужны на благоустройство города. Ходят слухи, что индейская территория будет называться Оклахомой, и там откроются салуны и бары. Все мужское население Гатри ждет не дождется, все разговоры только об этом событии. “Бедненькие” плачутся, что хорошее виски не достать…

Виски… Как она ни старалась, но не могла забыть ту ночь с Итаном. Ее не покидало чувство, что что-то осталось между ними недосказанным… Иногда ей казалось, что он лежит рядом с ней, она ясно видела его лицо и даже ощущала его ласки, и от этого все внутри замирало…