Спасти Кремль - Ленковская Елена. Страница 6
Она была вся как на ладони. Как снимок со спутника, высвеченный на компьютерном мониторе. Но Руся не мог придвинуть её к себе курсором. Москва – не выпуклая трёхмерная обманка, а самая что ни на есть настоящая Москва – уплывала от него, чуть покачиваясь вместе с горизонтом.
Отодвигались и казались игрушечными её дворцы, башни и сверкающие на солнце кресты колоколен. Растворялся в дрожащем воздухе жар и блеск её куполов, в изобилии рассыпанных среди зелени садов и бульваров.Руся сощурился от ветра. Сквозь ресницы маковки церквей показались мальчику золотыми яблоками в заповедном саду, от которого его всё дальше и дальше уносил безжалостный ветер.
Устав от впечатлений, Руся улёгся на палубу, грея ладонями замёрзшие уши, и на какое-то время даже задремал.
Ему чудилось, что он во дворе дома и хочет спрыгнуть с гаража. Внизу стояла Луша. Она беспокоилась и всё повторяла – слезай, я маме расскажу. Руся делал вид, что не слышит и примеряясь, топтался на краю крыши. Наконец, он прыгнул, и уже в полёте понял, что гараж многоэтажный…
Руся в испуге открыл глаза. Явь тоже была тревожной.
Солнце уже не стояло в зените. Шар опустился ниже. Тень его, скользящая по земле, стала заметно крупнее. Внизу обнаружилось скопление войск. Множество военных – пеших и конных, в разного цвета мундирах – двигались вдоль дороги сплошным потоком.
Тень аэростата следовала параллельно, встречным маршем. Такая проворная с утра, она уже не бежала, а устало ползла. Ветер, как назло, поутих. Вскоре аэростат завис прямо над дорогой.
Русю заметили – внизу закричали, забегали, замахали руками, позадирали кверху ружья. Руся увидел облачка дыма и услышал выстрелы. Оп-па! Что это они, по мне стреляют?
Тюк-тюк, глухо застукали пули по плетеной обшивке. Если прострелят оболочку, я рухну к этим приятелям… то есть неприятелям… вместе с шаром. Э, да у них и пушки есть…наверное…
– Я им покажу! Я им такой тюк-тюк устрою!
Мальчик заметался по гондоле. На корме лежали мешки с песком. Руся вцепился в один и волоком подтащил его к люку.
– А вдруг это наши? – внезапно спохватился он, потирая переносицу. Мальчик прислуша лся. – Не-ет. Кричат вроде не по-русски… Тяжёлый, зараза!
Руся сдвинул крышку люка и столкнул балласт в образовавшуюся дыру.
– Ага!!! – Мешок упал прямо на телегу, идущую в середине обоза. – Есть!
Послышались громкие крики и испуганное лошадиное ржание. Свалившийся с неба мешок, похоже, внёс смятение в размеренное движение войска. Руся в азарте схватился за второй. Бах! Так-то! Бомбарада максима !
Эх, если бы у него были настоящие снаряды! Ну-ка, ещё!«Бомбардир» поднатужился, и очередной балласт полетел вниз. Теперь выстрелы были почти не слышны, – шар снова набрал высоту и его уносило в сторону. Мешки с песком кончились. Резервов больше не было, но фанат воздушной артиллерии ещё долго в беспечном воодушевлении пританцовывал босыми ногами и выкрикивал: «Йес!» и «Раша, Раша, победа будет наша!»
Близился вечер. Высокое летнее небо плавно вращалось на запад. Вместе с ним медленно двигался летучий корабль, озарённый оранжевым вечерним светом. Внизу петляла река, в её зеркальных изгибах блистало клонящееся к закату солнце.
Шар неторопливо снижался: шёлковая оболочка из тафты пропускала водород.
Руся, наконец, признался себе, что шар не может летать вечно. Пора было подумать о приземлении. Руся стал осматривать снасти.
Он давно приметил рукав с клапаном, выходящий из оболочки аэростата, к которому была привязана веревка.
– Интересно, это что за хобот? Газ, что ли выпускать? Ну, точно! Значит, это – тормоз!Вовсе это был не тормоз. Но отворив клапан, действительно можно было выпустить излишек газа.
«Хобот» был устройством для выравнивания давлений. На оболочку воздушного шара снаружи всегда давит воздух, а изнутри – заполняющий её газ. На большой высоте давление воздуха заметно меньше, чем у поверхности земли. Если шар поднимется очень высоко, а давление водорода в нём останется прежним, он может взорваться. В истории воздухоплавания уже были известны трагические случаи, когда водород распирал оболочку изнутри и разрывал шар. Поэтому инженер Леппих и снабдил аэростат подобным устройством.
Этого Руся не знал. Однако догадался, что теоретически клапаном можно было бы воспользоваться для управляемого быстрого снижения.
– Вот именно что – теоретически, – с сомнением вздохнул он.
Между тем аэростат и без посторонней помощи опустился так низко, что до Руси донёсся еле уловимый запах костра. Послышались отдалённый смех и крики, плеск воды. На берегу и в воде шевелились маленькие фигурки. Кто-то купался на излучине.
Чуть ниже по течению река делала широкую петлю и поворачивала на юг. Шар, меж тем, двигался по прямой и уверенно стремился к лесу.
Лес вообще-то не самая лучшая площадка для приземления аэростата. Перспектива повиснуть на суку Русю не прельщала. Нет, уж лучше в воду.
Пусть это было неверное решение, но это было решение.
Руся принялся довольно нервно расковыривать завязанный клапан. Не получалось. Тогда он с остервенением дёрнул за верёвку. С тихим шипением водород устремился вон из оболочки.
Шар так резко пошёл на снижение, что у Руси желудок толкнулся о ребра. Стало страшно. Запаниковав, он сделал нелепую попытку завязать рукав обратно. Куда там!
Бросив бессмысленную возню с клапаном, Руся ринулся на корму. Он вскарабкался на борт гондолы и выпрямился, держась рукой за канат.
Купавшиеся с криками бросились врассыпную.Руся отчаянно заорал и спрыгнул с борта навстречу ветру.
Водяной
С шумом и плеском гондола обрушилась в реку. Опавшая шёлковая оболочка какое-то время колыхалась на берегу. Затем распласталась гигантской дохлой камбалой, окончательно испустив водородный дух.
Из камышей высунул голову водяной, облепленный тёмными лохмотьями тины. Бедняга задыхался и отплёвывался. Кое-как прокашлявшись, он устремился к берегу, разгребая воду руками. Выполз на низкий заболоченный берег и, шатаясь, поднялся на ноги.
Существо было небольшого роста, с прилипшими к голове волосами. Его довольно тщедушное туловище было облечено в позеленевшую от водорослей мокрую пижаму. Это был никто иной, как Руслан Раевский собственной персоной. Впрочем, в таком виде его бы и родная мама не узнала.
Тряся головой и стирая зелёные клочья с ушей, водяной, словно намагниченный, побрёл вдоль берега. Он плёлся в сторону адской махины, свалившейся с неба.
Сногсшибательное появление летающей адской конструкции потревожило не только русалок, рыб и лягушек. Капрал Огюст Руже, командир отряда французских фуражиров, в очередном письме своей невесте сообщал об этом инциденте следующее: «наше купание было внезапно прервано чудовищным агрегатом, упавшим на наши головы с внезапно разверзшихся небес».
Откомандированные начальством за кормом для армейских лошадей, французы несколько часов безрезультатно пропылили по ухабистым российским дорогам от селения к селению. Селения были пустынны, селяне растворились, как мираж в знойном воздухе Московии.
А их ещё пугали русскими холодами! Пекло стояло изрядное.
Раздобыть фураж, а попросту говоря – сено, им пока так и не удалось. Утомлённый безрезультатным блужданием отряд устроил привал на берегу реки. От воды пахло тиной. Всем хотелось освежиться.
Французы, раздевшись до подштанников, полезли в воду. Расстёгнутые заскорузлыми пальцами мундиры обнаружили белые животы и спины.
Доблестные вояки уже были отмечены почётным солдатским загаром. Загар этот делает лица, шеи и кисти рук кирпично-красными, а далее по телу обычно не распространяется – очевидно, в строгом соответствии с военным регламентом.
Купальщики брызгались и плескались с видимым наслаждением. Они смеялись, ухали и отчаянно гримасничали, окатывая водой свои волосатые торсы.
Падение с неба диковинного агрегата повергло храбрых солдат императора в закономерное, но не предусмотренное уставом волнение.