В горнице моей светло... (сборник) - Рубцов Николай Михайлович. Страница 3

БУКЕТ

Я буду долго

Гнать велосипед.

В глухих лугах его остановлю.

Нарву цветов.

И подарю букет

Той девушке, которую люблю.

Я ей скажу:

– С другим наедине

О наших встречах позабыла ты,

И потому на память обо мне

Возьми вот эти

Скромные цветы! —

Она возьмет.

Но снова в поздний час,

Когда туман сгущается и грусть,

Она пройдет,

Не поднимая глаз,

Не улыбнувшись даже...

Ну и пусть.

Я буду долго гнать велосипед.

В глухих лугах его остановлю.

Я лишь хочу,

Чтобы взяла букет

Та девушка, которую люблю...

1962

КУДА ПОЛЕТИМ?

– Мы будем свободны, как птицы, —

Ты шепчешь. И смотришь с тоской,

Как тянутся птиц вереницы

Над морем, над бурей морской!

И стало мне жаль отчего-то,

Что сам я люблю и любим...

Ты – птица иного полета, —

Куда ж мы с тобой полетим?

НЕ ПРИШЛА

Из окна ресторана —

свет зеленый,

болотный,

От асфальта до звезд

заштрихована ночь

снегопадом,

Снег глухой,

беспристрастный,

бесстрастный,

холодный

Надо мной,

над Невой,

над матросским

суровым отрядом.

Сумасшедший,

ночной,

вдоль железных заборов,

Удивляя людей,

что брожу я?

И мерзну зачем?

Ты и раньше ко мне приходила не скоро,

А вот не пришла и совсем.

Странный свет,

ядовитый, зеленый, болотный,

Снег и снег

без метельного

свиста и воя,

Снег глухой,

беспристрастный,

бесстрастный, холодный,

Мертвый снег,

ты зачем

не даешь мне покоя?

В ГОРОДЕ

Как часто, часто, словно птица,

Душа тоскует по лесам!

Но и не может с тем не слиться,

Что человек воздвигнул сам!

Холмы, покрытые асфальтом

И яркой россыпью огней,

Порой так шумно славят альты,

Как будто нету их родней!

ЭЛЕГИЯ

Стукнул по карману – не звенит.

Стукнул по другому – не слыхать.

В тихий свой, таинственный зенит

Полетели мысли отдыхать.

Но очнусь и выйду за порог

И пойду на ветер, на откос

О печали пройденных дорог

Шелестеть остатками волос.

Память отбивается от рук,

Молодость уходит из-под ног,

Солнышко описывает круг —

Жизненный отсчитывает срок.

Стукну по карману – не звенит.

Стукну по другому – не слыхать.

Если только буду знаменит,

То поеду в Ялту отдыхать...

1961

В ГОРНОЙ ДОЛИНЕ

Над горной долиной —

мерцанье.

Над горной долиной – светло.

Как всяких забот отрицанье,

В долине почило село.

Тюльпаны, тюльпаны, тюльпаны...

Не здесь ли разбойник морской

Мечтал залечить свои раны,

Измученный парусом рваным,

Разбоем своим и тоской?

Я видел суровые страны,

Я видел крушенье и смерть,

Слагал я стихи и романы, —

Не знал я, где эти тюльпаны,

Давно бы решил посмотреть!

И только когда вспоминаю

Тот край, где родился и рос,

Желаю я этому краю,

Чтоб было побольше берез...

В ПУСТЫНЕ

Сотни лет,

Пролетевших без вести.

Сотни лет,

Сверхъестественно злой,

Как задуманный

Кем-то для мести,

Сотни лет

Над пустынями зной!

Шли с проклятьями

Все караваны...

Кто ж любил вас?

И кто вас ласкал?

Кто жалел

Погребенные страны

Меж песков

И обрушенных скал?

Хриплым криком

Тревожа гробницы,

Поднимаются,

Словно кресты,

Фантастически мрачные

Птицы,

Одинокие птицы пустынь...

Но и в мертвых

Песках без движенья,

Как под гнетом

Неведомых дум,

Зреет жгучая

Жажда сраженья,

В каждом шорохе

Зреет самум!..

ВЕНЕРА

Где осенняя стужа кругом

Вот уж первым ледком прозвенела,

Там любовно над бедным прудом

Драгоценная блещет Венера!..

Жил однажды прекрасный поэт,

Да столкнулся с ее красотою.

И душа, излучавшая свет,

Долго билась с прекрасной звездою!

Но Венеры играющий свет

Засиял при своем приближенье,

Так что бросился в воду поэт

И уплыл за ее отраженьем...

Старый пруд забывает с трудом,

Как боролись прекрасные силы,

Но Венера над бедным прудом

Доведет и меня до могилы!

Да еще в этой зябкой глуши

Вдруг любовь моя – прежняя вера —

Спать не даст, как вторая Венера

В небесах возбужденной души.