Гнев духов - Прозоров Александр Дмитриевич. Страница 24

Чем хороши квашенные в ямах шкуры — так это тем, что их не нужно мять и чистить. Они и так становятся мягкими, нежными, а грязь и слизь легко смываются проточной водой. А еще тем, что с проквашенной кожи с легкостью слезает шерсть, только поскобли. Работа несложная, недолгая, испортить ее трудно — любой малыш справится. Поэтому чистить и полоскать шкуры во всех семьях обычно посылали детей. Увы, Золотой Тени Великая Праматерь малышей пока не принесла — а потому ей и юному охотнику пришлось заниматься этим самим.

Когда они, обосновавшись на краю пляжа, управились с большей частью кож, по тропинке в легких замшевых туниках сбежали веселые Нежная Незабудка и Цветущая Рябина, сбросили в воду корцы и принялись их полоскать, протирая песком.

— Вот видишь, вернулся твой Чибис, ничего с ним не случилось! — легонько подтолкнула Цветущую Рябину плечом Нежная Незабудка. — А ты все «духи злые, духи»! Очень даже оказались добрые!

— Слыхала? — тихо спросил у Золотой Тени юный охотник. — Духов ныне одна ты боишься.

Девочка повернула к нему голову, испуганно охнула, и прямо с места, даже не разгибаясь, с истошным криком ринулась в воду. Девушки обернулись и тоже устремились на глубину с неистовыми воплями. Проводив их взглядом, Могучий Саблезуб выпрямился, резко крутанулся, крякнул от страха и попятился… Но уже через миг прыгнул к своему поясу, дернул из петли топор, развернул плечи, готовясь к смертельной схватке:

— Ну, я вам покажу! Быть вашим шкурам на моей подстилке!

По тропе к пляжу враскачку подходили чудовища невероятного вида. Огромные головы начинались прямо от ног, вместо волос на них росли во все стороны фазаньи и вороньи перья, нос торчал вперед, словно у медведя, глаза блестели из черных ям перламутровыми раковинами. А еще — сверху торчали оленьи рога, а из пасти выпирали длинные кривые клыки.

Пухлик грозно зарычал, сделал пару прыжков вперед, после чего, не переставая рычать, отступил хозяину за спину. Могучий Саблезуб перехватил топор удобнее и покосился на выделанные шкуры. Его так и подмывало схватить с песка за ними гарпун и метнуть в чудищ — но очень беспокоила одна мелочь. На штанине левого страшилища темнело точно такое же пятно, как то, что с самой весны сидело на штанах его отца.

— Вы кто?! — выкрикнул юный охотник.

— Мы — лесные духи! — ответило другое чудище голосом шамана.

— Вы пришли за моим именем? — выпрямился Могучий Саблезуб, опуская топор.

— Мы пришли за Цветущей Рябиной! — Голос Грозного Вепря Камыш мог узнать под любым обличьем.

Чудища решительно вошли в воду, схватили девушку, которая громко кричала и вяло отбивалась, потащили по тропе вдоль реки.

— Кто это был?! — вышла из воды ее изрядно напуганная Золотая Тень.

— Разве ты не слышала? Это были лесные духи! Беги к дому Беседующего-с-Небом, крикни им, что лесные духи забрали их ребенка.

— А это разве…

— Духи схватили Цветущую Рябину! — первая сообразила Нежная Незабудка и помчалась вверх по тропинке. — Духи забрали Цветущую Рябину!!!

— Духи забрали Цветущую Рябину! — тоже во все горло крикнул охотник, но прежде чем убегать, решил доскрести начатую шкуру.

— Цветущая Рябина! Пропала Цветущая Рябина! — наконец подала голос и Золотая Тень, всплеснула руками, помчалась наверх.

Юный охотник, проводив ее взглядом, закончил работу, промыл шкуры в воде и отправился домой. У него было свое увлечение, а потому принимать участие в поисках «пропавшей» девушки он не стал. Могучий Саблезуб положил возле дома чурбачок, уселся на него и занялся нащипанными на длинные доски деревяшками. Для начала взял две самые толстые, сложил их одну вплотную к другой, наждачной палкой слегка сточил их наискось с обеих сторон. Влажная мягкая осина легко поддавалась крупнозернистому песку, налипшему на костный клей — и юный охотник даже прошелся наждаком вдоль всей доски, закругляя грани и сглаживая саму поверхность. Пока женщины, дети и даже охотники бегали по зарослям вокруг, выкрикивая имя Цветущей Рябины, он граненым кремневым шилом проковырял по две дырки на концах каждой доски, сложил их и накрепко стянул прочным сосновым корнем, вымоченным в горячей воде. Затем так же напротив друг друга проковырял отверстия в четырех шагах от будущего носа и в четырех шагах от кормы. От третьей толстой доски, надрезав, обломил две одинаковые досочки в два шага длиной. Развел посередине связанные доски, вложил получившиеся вставки между ними, широко распирая, и тоже привязал мокрым сосновым корнем.

Затем взялся за ребра. Точнее — за отверстия для них. Десять шагов в длину, по ребру на каждый шаг — всего восемь мест крепления на каждой. Ковырять, ковырять и ковырять.

— Всех женщин в святилище Праматери собирают, — подбежав, предупредила разгоряченная Золотая Тень. — Будем для Беседующего-с-Небом и Яркой Гвоздики новую Цветущую Рябину выпрашивать!

Она наклонилась, на миг прижалась к нему щекой — и умчалась со всех ног, догоняя остальных жительниц селения. Камыша же только обрадовало, что пока никто не задает ему вопросов, не советует под руку и не осуждает за очередную глупость. Он пересел на другую сторону своего пока непонятного сооружения и опять взялся за шило. Дырявить, дырявить и дырявить…

От работы его отвлекли только мерные удары бубна. Правда, последнюю дырку он все-таки докрутил до конца и только после этого отправился к священной иве.

Здесь крутился с бубном шаман, громко взывая:

— Верните нам Цветущую Рябину, лесные духи! Верни нашу девочку, Великая Праматерь! Мы растили ее, Великая Праматерь! Мы радовались ее первым шагам! Мы радовались ее первым словам! Мы радовались ее смеху и голосу! Мы радовались ее удачам и даже промахам! Нам грустно без нее, Великая Праматерь! Отдай ее назад!

Беседующий-с-Небом повторил это просьбу несколько раз, когда наконец из леса торжественно вышли Вечерняя Звезда и Полная Луна. Впервые на памяти Камыша они опирались на посохи, их головы укрывали венки из полевых цветов, а плечи — еще более широкие венки.

Бубен изумленно замолк, шаман остановился.

— Великая Праматерь услышала твою просьбу, отец Цветущей Рябины! — громко объявила Вечерняя Звезда.

— Она вернет мне Цветущую Рябину?! — обрадовался шаман.

— Праматерь недовольна, Беседующий-с-Небом! — ответила Полная Луна, вскинув посох. — Ты радуешься смеху детей! Ты радуешься их первым шагам! Ты радуешься их удачам и промахам! Но Цветущая Рябина лишена такого удовольствия! Почему ты обижаешь ее? Почему заставляешь брить волосы на праздник Праматери и запрещаешь смотреть на охотников? Почему не разрешаешь избрать себе мужа, войти в свой дом и получить от Великой Праматери своих малышей?

— Скажите Великой Праматери, что Цветущая Рябина еще маленькая девочка! — громко ударил в бубен шаман.

— Духи забрали маленькую девочку к себе! — вскинув посохи, громко возвестили обе женщины. — Но в доброте своей Великая Праматерь готова одарить племя взрослой Цветущей Рябиной! Готов ли ты приютить ее у себя, признать ее право не брить волосы на праздник и позволить ей найти достойного мужа?

— Скажите Праматери, что я согласен! — ударил в бубен Беседующий-с-Небом. — Я встречу ее с радостью! Я приму ее в свой дом! Я устрою в ее честь большой праздник! Пусть Великая Праматерь даст мне Цветущую Рябину, а я за это подарю ей целого кабана!

— Мы передадим Великой Праматери твою просьбу, — с достоинством ответили женщины и удалились обратно в лесок.

— Помоги мне, Могучий Саблезуб! — попросил юного охотника шаман. Вместе они сходили к дому Беседующего-с-Небом, спустились вниз. Оказалось, к потолочному бревну там был подвешен уже освежеванный кабанчик размером с почти взрослого подростка. Распутав узлы, мужчины вдвоем донесли угощение до очага — где Черный Стриж и Грозный Вепрь уже расставили высокую треногу из жердей. Охотники подвесили угощение, сложили снизу сухой хворост, сверху прижали тяжелыми чурбаками от старых ольховых дровин, но поджигать пока не стали, дожидаясь ответа Праматери.