Стальной волосок (сборник) - Крапивин Владислав Петрович. Страница 110

— Рифмоплет, — с удовольствием сказала Лика. По правде говоря, ей нравилось Тимкино умение выдавать строчки «под Александра Сергеича».

Бруклин красноречиво описал, как в гостях на даче у «папы — маминых коллег» он удачно симулировал беспокойство примерного школьника. Мол, у него такой громадный список по внешкольному чтению, а он еще не открывал ни одной книги. Это, якобы, чревато большими неприятностями… И его отпустили в город.

Лика подтянула ноги в мокрых плетенках под табурет и сказала, что Пушкин корчится в могиле.

Тимофей сменил тон и спросил, нет ли чего нового про «Артемиду». Ему рассказали про Агейку. И Лика даже позволила взглянуть на портрет, который носила с собой (только без раковины тот, где раковина, был у Никеля). Тимка принял важный вид и сообщил, что все тут сидящие обречены на бессмертие.

— Потому что про нас будут говорить: «Они были знакомы с величайшей художницей двадцать первого века». Ай!.. — Он был бит папкой по голове, но не обиделся. — Ты чего, я же правду говорю. Кто — то должен первый во весь голос сказать про твой талант… Ай… А портрет в самом деле — во! — Тим неинтеллигентно, но выразительно воздвиг перед собой большой палец. — Совершенно удивительный пацан… На Тростика похож…

— И нисколечко… — сказала Лика.

— Я говорю не про внешнее, а про внутреннее свойство. Про качества души…

— Его главные качества — дурь и упрямство, — сообщила Лика. — Мать жалуется, что совсем перестал есть. Решил худеть… Конечно, это экономия в бюджете, но… посмотрите на него. Скоро сделается тощее Никеля…

Тростик и в самом деле за последние две недели вытянулся и заметно потерял округлость. Сейчас он гордо посапывал.

— У меня к Трофиму есть дело, — серьезно заговорил Тимофей. — Мой старый мобильник стал капризничать, и добрый папа отдал мне свой. Потому что купил новый, с наворотами. А я свой старый опять наладил, там все дело было не в нем, а в подзаряднике. Ну и оказался я с двумя телефонами. А у Тростика телефона нет, он один во всем сообществе без связи. Нехорошо. Недоброе это дело, когда у кого — то чего — то нет, а у другого оно есть два раза… Трофим, это тебе мой подарок…

Тим вытащил из внутреннего кармана джинсовки завернутый в полиэтилен кирпичик. Развернул…

У Тростика отъехала к подбородку пухлая нижняя губа. Он вопросительно глянул на Лику.

— Не смотри на нее, — сурово сказал Бруклин. — А ты, Анжелика, не распускай перья. Сейчас ты закричишь, будто я подмазываюсь к тебе, делая подарок твоему лучшему другу. А ты здесь ни при чем. Я дарю это Тростику, вот и все. Потому что он — личность…

Тростик все же смотрел на Лику. И она снисходительно разрешила:

— Да бери на здоровье. От подарков не отказываются… Тимофей иногда совершает разумные поступки… хотя и не часто…

Тим возвестил:

— Всего раз, — уточнила Лика.

— «Три» — это для рифмы, — пояснил Бруклин. — На самом деле от тебя много не дождешься… Тростик, садись рядом, я покажу, где что нажимать на этой штуке…

Они вспрыгнули рядом на верстак, закачали ногами, и Тимофей начал обучение. Тростик не раз пользовался Ликиным телефоном, а Тимкин старенький аппарат был похожий. Небольшие отличия Тростик понял быстро.

— А кнопки, чтобы их не нажать случайно, блокируются вот так. Сначала большая клавиша, потом — «звездочка»… Попробуй сам…

Тростик попробовал, поморгал и сказал «ой».

— Что? — придвинулся к нему Тим.

— Смотри. Ключ… — В уголке дисплея чернел крохотный значок — ключик.

— Ну и что? Это значит, что блок включен…

— Здесь ключик и там… — Тростик подбородком показал на карту — она висела на другой стене, метрах в пяти. — Похожи…

Тимофей присмотрелся.

— Тростик, у тебя глаз. Не зря ты правая рука великой художницы… Ребята, идите сюда!..

И все столпились рядом.

— Смотрите… Тростик это разглядел. Географы привыкли повторять: Гваделупа похожа на бабочку. А она — ключ! Вот кольцо, вот стержень, вот бородка…

Остров на карте и вправду напоминал массивный ключ. Белое пятно на Бас — Тере создавало ощущение пустоты внутри кольца. Вправо отходил короткий стерженек, дальше он принимал форму конуса, от которого торчала вверх «бородка». Она похожа была на круглую голову с шеей.

— А ведь точно ключ… — сказала Лика. И все наперебой закивали: мол, и в самом деле так. Как раньше — то не разглядели?

— Это знаете что? — задумчиво проговорил Никель. — Это… наверно, ключ ко всем загадкам. Про «Артемиду»…

— У сообщества появился свой знак, — усмехнулся Квакер (у которого, как известно, был «подвешен язык»). — Клуб друзей «Артемиды», и у него символ — серебряный ключ в виде острова…

— А почему серебряный? — спросил Андрюшка.

— Не знаю. Так подумалось… Ну, пусть не серебряный. Только чтобы из чего — то такого… связанного с Гваделупой.

— Из чего? — сказал Федя. — Где такое возьмешь?..

Квакер хмыкнул, предложил то ли шутя, то ли по правде:

— Отрезать от карты угол, наклеить на картон, вырезать ключ…

— Карту жалко, — возразил Федя.

Ваня сказал:

— Копия же. Лишнюю копию сделать не трудно, я попрошу деда, если надо… Только ключ, по — моему, должен быть твердый. Из металла… Вот соберутся все, чтобы поговорить… про все про это… и кто — нибудь колупнет ключом. Будто дверцу… И тогда откроются новые загадки… Правда ведь?

— А что это за хвост торчит из ключа? — Вдруг недовольно спросил Тростик. — У меня на телефоне такого нет…

Справа, от оконечности Гранд — Тера тянулся к востоку тонкий, как жало, полуостров. Похожий на хвост морского ската.

— Это мыс Шато, — объяснил Ваня. — На нем раньше были крепость и маяк… Может быть, есть и сейчас…

— Это стальной волосок, — вдруг сказала Лорка.

Все удивленно примолкли.

— Ну, не помните разве? — звонко заговорила Лорка. — Как в песенке: «Тронет пружинку стальной волосок…» Этот волосок — на ключе. Заденет пружинку, она толкнет шестеренки, и начнется сказка…

— А где она, пружинка — то? — слегка обиженно спросил Федя. Он любил точность и реальность. — И в чем колупать ключиком?

— Хоть в чем, — сказал Ваня. — Можно в пространстве. Дед рассказывал, что вокруг полно всяких пространств. Наверно, есть и сказочные. С пружинками… Был бы ключик…

— Через неделю поеду в Каменск, — сообщил Квакер. — У меня там дядька ювелир. Сяду на него и не слезу, пока не сделает ключик с волоском… Вот знать бы только, из чего. Чтобы работал как надо…

Все опять замолчали. Символ ключа, явившийся с карты, требовал серьезности. Все было не случайно, не просто так. Гриша Булатов, Павлушка Григорьев, Агейка Полынов, доктор Повилика — они словно стояли рядом и ждали…

Тростик соскочил с верстака. Запустил руку в глубокий карман на бедре — с такое энергией, что трикотажные шортики съехали до опасной черты и он едва успел подхватить их. Подхватил и всем показал открытую ладонь: на ней отражала дождливый свет серебряная монета с кораблем, Ликин подарок.

— Вот из нее… можно?

— Да ты что… — пробормотал Квакер. — Это же…

— Это же для всех, — увесисто объяснил Тростик.

А серьезный Никель подвел итог:

— Тим точно сказал: Тростик — личность.

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ

Солнечные часы