Дело о черном вороне - Кузнецова Наталия Александровна. Страница 18

Гарик облегченно вздохнул.

— Наверное, мы и вправду напрасно перепугались. Быть может, не надо вам никуда ехать? Видите, он предупреждает, чтобы мы ничего никому не говорили. Должно быть, у него и вправду какое-то дело в Москве.

Но Ромка так не считал.

— Уж поверь моему опыту, это письмо ничего не доказывает, а только подтверждает мою версию, что Никита где-то заперт, а письмо написал преступник, чтобы усыпить нашу бдительность. Лешка, ты собралась? Едем!

— Хорошо, — кивнула сестра и оглядела комнату Гарика. — Так у тебя ничего не пропало?

Гарик заглянул в шкаф, в стол.

— Не заметно.

— Значит, только у меня что-то искали. Но что?

Артем с Гариком не знали, что ответить, и даже у Ромки на это счет не нашлось никаких версий.

— С этим разберемся потом, — только и сказал Лешкин брат.

Пока Григорий Михайлович выводил из гаража джип, Лешка еще раз сбегала к Аечке. Зверек продолжал спокойно спать в собственноручно сооруженном гнезде в развилке коряги, и она снова подумала о том, что давно пора вычистить вольер, чтобы не разводить в оранжерее мух.

А Ромка перед тем, как сесть в машину, еще раз проинспектировал тайный ход и, раз сто оглянувшись, прилепил на самый низ камня белую жвачку.

— Печать, — объявил он наблюдающим за его действиями друзьям. — Если кто этот булыжник сдвинет, жвачка испачкается.

По потному и недовольному лицу Григория Михайловича было видно, как не хочется ему куда-то ехать по такой жаре. Тоскливо бросив взгляд за дом, где призывно бились о причал незамутненные волны реки Десны, он предостерег остающихся друзей:

— Валеры сегодня нет, так что на пляж ни-ни.

— Мы и не собирались, не волнуйтесь, — успокоил телохранителя Гарик. — Вообще из дома не выйдем, будем в бильярд играть.

— Так-то оно лучше. Надеюсь, Тамара Петровна с вас глаз не спустит.

Григорий Михайлович тронул машину с места и включил кондиционер, а Ромка шепнул сестре:

— У семи нянек дитя без глазу. Знал бы он, какие дела творятся у него под самым носом, с ума бы сдвинулся.

Угнездившись на заднем сиденье обалденной тачки, Лешка помахала рукой Артему с Гариком и прошептала:

— Рома, а что мы скажем Николаю Никитовичу?

— Первым делом поздороваемся и посмотрим на выражение его лица. А потом будем действовать по обстановке. К примеру, можно будет спросить, не захочет ли он снова разместить в разных газетах рекламу своего банка. Скажем, что решили снова стать рекламными агентами, лето же, деньги нужны, он поймет. А ты не спускай с него глаз. Если он знает об исчезновении Никиты, то непременно себя выдаст. Только ни в коем случае нельзя допустить, чтобы он о чем-то догадался, пока мы сами во всем не разберемся. Ты уж следи за собой, пожалуйста.

— За меня можешь не волноваться, — мрачно кивнула Лешка и тяжело вздохнула. — Ну кто мог подумать, что с Никитой случится такой кошмар! Рома, а вдруг все-таки у него и впрямь какое-то дело в Москве, а мы только зря переполошились?

Но брат ее не поддержал.

— Брось, ты и сама так не думаешь. Особенно после смайлика и обыска у тебя в комнате.

— Не могу представить, кто мог рыться в моих вещах! Татьяна? Но зачем ей это? Тем более что у меня никаких ценностей нет. А Николаше с садовником и подавно не нужны мои шмотки.

— А Никита тебе ничего не давал?

— Абсолютно.

— Так-так. А вдруг это Григорий Михайлович? — Ромка показал глазами на крутой затылок водителя.

— Ты что? — испуганно прошептала Лешка.

— Это я к примеру сказал. Знаешь что, не надо пока об этом думать и подозревать всех и каждого. Дай мне срок, и увидишь, что все встанет на свои места.

— Ты всегда так говоришь, — печально улыбнулась девочка.

— Рома? Оля? — удивился Новгородцев, когда брат с сестрой, объяснив охране банка, что они лучшие друзья его управляющего, переступили порог знакомого кабинета. — А почему вы в Москве? Вы же еще вчера были у Соболевых. Кстати, не знаете, почему у Никиты отключен телефон?

— Наверное, забыл подзарядить, — брякнул Ромка первое, что пришло ему в голову.

— Тогда подскажите, как позвонить Гарику или Тамаре Петровне.

— Я не помню, а записной книжки у меня с собой нет, — снова вывернулся Ромка.

— Жаль, — спокойно ответил банкир.

С первого взгляда брат сестрой поняли, что Новгородцеву никто не звонил насчет выкупа его сына, потому что выглядел он на редкость спокойным и умиротворенным. Он даже напевал себе под нос какую-то мелодию, что убитый горем отец никогда бы не стал делать.

— Вообще-то мы отдыхаем, а в Москву по делам приехали, у Лешки к тому же зуб заболел. А как на Садовое кольцо вырулили, так сразу про ваш банк и вспомнили. Ну, и решили по ходу дела к вам забежать, — вдохновенно импровизировал Ромка. — Хлопот у нас, знаете ли, куча. Мы еще чуть-чуть отдохнем, и сразу за работу. Знаете, как я считаю? Что каждый человек должен уметь зарабатывать деньги и стремиться к тому, чтобы как можно раньше встать на собственные ноги.

— Полностью с тобой согласен, — улыбнулся Николай Никитович. — И чем же вы решили заняться на сей раз? Чем-нибудь новеньким, или будете продолжать свою рекламную деятельность?

Ромка энергично закивал.

— Будем продолжать. Решили снова наладить связи с двумя газетами и регулярно поставлять в них рекламу. Вы — первый из наших клиентов, к кому мы обратились. Помните, как мы с вами плодотворно сотрудничали весной?

— Конечно, помню, не возражаю и теперь. Можете считать, что обо всем договорились. Я распоряжусь, чтобы вам подготовили новые рекламные тексты, а вы привезете договоры и контракты и с моим замом все оформите. — Новгородцев поставил локти на стол и подпер руками лицо. — А теперь расскажите мне, пожалуйста, о Никите. Я его толком-то и не видел с тех самых пор, как он вернулся из Англии. То гости, то работа, общались редко, урывками. А теперь снова расстались: ему к вам захотелось, а мне надо слетать за границу в срочную командировку, я и решил, что Никите в вашей компании будет лучше. Знаете, жду не дождусь, когда возьму отпуск и мы с ним куда-нибудь закатимся вдвоем. Ну, так как, понравилось ему у Соболевых? — Он придвинул к себе полукруглую рамку с тремя фотографиями, и такая нежность мелькнула в его взгляде, что у Лешки защемило сердце. С их места фотографии видны не были, но они и так знали, что на снимках запечатлен Никита в разных позах и настроении: на одном он улыбался, на другом выглядел серьезным, на третьем стоял на зеленой лужайке с ярким баскетбольным мячом в руках. С тем самым, что теперь одиноко валялся в его опустевшей комнате.

Не успел Ромка сообразить, что ответить банкиру, как, на его везение, в кабинет заглянули двое мужчин: всегда веселый заместитель Новгородцева, с которым Лешка с Ромкой не раз оформляли договоры на рекламу, и еще какой-то человек, толстый и представительный. По всей видимости, тоже большой начальник.

— Вы заняты, Николай Никитович? — Заместитель сразу узнал брата с сестрой и весело им подмигнул.

— Пока да, но скоро освобожусь, — ответил банкир.

— Я только хотел с вами попрощаться, всего доброго, — сказал толстяк.

— И вам всего наилучшего, — с улыбкой кивнул Новгородцев, но, как только дверь захлопнулась, вдруг о чем-то вспомнил, схватил со стола толстую папку с бумагами и, бросив Ромке с Лешкой: «Погодите, я сейчас», — поспешил за мужчинами.

А Лешка вдруг всхлипнула.

— Рома, он такой веселый, ни о чем плохом не думает. Если узнает, что Никита пропал, самое малое, с ума сойдет. И мне так стыдно, что мы от него это скрываем.

— Потому и скрываем, чтобы избавить его от лишних волнений. Кончай реветь, а то он вернется и спросит, что с тобой такое. Нельзя допустить, чтобы он хоть что-то заподозрил.

Лешка замолкла, а Ромка вскочил со стула и, хотя в кабинете работал кондиционер и было прохладно, вытер вспотевшие лоб и шею.