Обыкновенные девчонки (сборник) - Ильина Елена Яковлевна. Страница 88
Теперь Кате и ее подругам оставалось подняться еще на одну ступеньку — с честью сдать свои первые в жизни экзамены.
Придя в школу после первомайского праздника, Катя, и не глядя на плакат, почувствовала, что теперь-то уже до экзаменов осталось совсем немного времени. На переменках, в шуме голосов, то и дело слышалось: «Девочки, а вы сколько повторили? Я уже географию до конца прошла и теперь за естественную возьмусь». — «А я повторяю так: каждый день по пятнадцать страниц… По пяти из каждого предмета». — «Ну и будет каша!» — «Никакой каши! Думаешь, лучше, как ты? Ничего подобного! Пока одно будешь учить, другое из головы вылетит».
Катя с уважением слушала эти разговоры и почтительно смотрела на пятиклассниц, шестиклассниц, семиклассниц, у которых столько экзаменов и все такие трудные!
В самом конце коридора целым подоконником завладели десятиклассницы. Они просматривали какие-то записи в толстых клеенчатых тетрадях и говорили как будто бы даже совсем не по-русски: «косинус, синус, котангенс…»
Девочки на цыпочках проходили мимо этого окна.
— Готовятся на аттестат зрелости, — шепотом сказала Лена Ипполитова, прогуливаясь с подругами по коридору и оборачиваясь в сторону десятиклассниц.
— А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросила Ира Ладыгина.
— Ну, это все знают, — подтвердила Катя. — Наша Татьяна тоже сдавала… Только тише, девочки, нельзя им мешать.
Она схватила под руки Иру и Лену и потащила их в другую сторону, поближе к своему классу, то и дело оглядываясь на десятиклассниц, которые казались ей даже старше и серьезнее Тани.
— А зубрят, как мы, — с удовлетворением сказала Ира. — Ладонями уши зажимают… Девочки, а вы уже готовитесь к экзаменам? Я и не думаю. Чего там готовиться?
— Ну и провалишься, — серьезно сказала Лена Ипполитова. — Я, например, готовлюсь.
— И я тоже, — сказала Катя.
— Да вы же и так все знаете.
Лена только усмехнулась и пожала плечами. А Катя громко объявила:
— Девочки, кто хочет готовиться вместе? Давайте собираться целыми звеньями!
— Ну, целыми звеньями — это уж слишком много, — сказала Настя. — Так у нас ничего не выйдет.
— Тогда половинками звеньев, — подхватила Катя.
И она сразу же принялась отбирать девочек для своей «половинки»: Наташа, Аня, Лена Ипполитова…
— Нет, так не годится, — опять остановила Катю Настя. — Ты только хороших учениц собираешь. Лучше возьми к себе в «половинку» таких, кому труднее учиться. Например, Тоню Зайцеву.
— Ну что ж, — согласилась Катя. — Можно и Тоню. А с Наташей и Аней мы все равно будем заниматься вместе. Кто еще хочет к нам в «половинку»?
— Я! — крикнула Ира Ладыгина.
— И я, — тихонько сказала Нина Зеленова.
— Ладно. — Катя озабоченно наморщила лоб. — Только смотрите — не опаздывать и не отлынивать. Начнем завтра же.
В тот же день в классе появилось еще пять таких «половинок».
Анне Сергеевне понравилась Катина затея, но она посоветовала, чтобы в каждой «половинке» одна из девочек была ведущей. И само собой получилось так, что ведущими стали самые лучшие ученицы: Катя, Лена, Стелла, Настя и еще две девочки.
Придя домой, Катя вытащила из ящика своего стола классные тетрадки, в которых она еще осенью, под диктовку Анны Сергеевны, начала записывать правила по русскому языку.
Страницы были исписаны стройными, продолговатыми буквами, но все-таки Катя не узнала собственного почерка. Теперь она писала гораздо мельче и по своему изменившемуся почерку сама почувствовала, как выросла за зиму.
«Странное дело, — подумала она, — чем становишься старше, тем буквы делаются меньше».
Но все-таки она с удовольствием просматривала свои старые тетрадки. Все было так аккуратно записано — и правила и примеры, — что стоило только взглянуть на страницу, как они сразу всплывали в памяти.
«Ничего не пропало!» — удивившись самой себе, подумала Катя.
Как они пригодятся теперь, эти странички, и не только ей одной, а всей их шестерке!
«Молодец, Катюшка, хвалю!» — сказала Катя и пододвинула к себе свою собственную фотографию в темно-красной блестящей рамочке. Оттуда, из-за стекла, смотрела на нее светловолосая девочка, одетая в парадную пионерскую форму, а за ее плечами простиралось дружинное знамя.
Эта фотография появилась в доме у Снегиревых совсем недавно. Перед майскими праздниками Надежда Ивановна пригласила в школу фотографа, и он снял лучших председателей отрядов и лучших звеньевых. В их число попала и Катя. Когда Оля позвала ее в пионерскую комнату сниматься перед знаменем, Катя от смущенья и радости покраснела так, что стала почти такого же цвета, как знамя. Второго мая на сборе дружины Катя получила из рук Надежды Ивановны свою карточку с надписью внизу: «Председателю совета отряда № 12 за хорошую работу».
И сейчас Катя нет-нет да и поглядывала с удовольствием и даже с некоторым недоумением на эту свою фотографию. Она все еще не могла понять, как это вышло, что, делая свои интересные, но самые простые, каждодневные дела, она вдруг оказалась одной из лучших пионерок во всей дружине.
Поглядев с минуту на свою фотографию, Катя унесла ее в другую комнату и поставила на диванную полочку.
— Ты что там делаешь, Катюша? — спросила мама, поднимая голову от работы.
— Со стола все убираю, ко мне сейчас девочки придут, — ответила Катя. — Мамочка, у нас есть что-нибудь сладенькое? А то нам повторять нужно…
— Ну, если повторять, — сказала мама, — то что-нибудь найдется.
Она встала и пошарила в буфете.
— Вот орешки китайские есть. Годится?
— Ну еще бы! Очень даже годится.
— Вот и хорошо, забирай. Только не очень сорите.
— Мы осторожно.
Катя поставила к себе на стол тарелку с хрупкими желтоватыми орешками, придвинула к столу несколько стульев, положила перед каждым по листку бумаги и по карандашу. Достала из сумки нужные книжки, сложила аккуратной стопкой тетради с записями.
«Ну что же они не идут?»
Она стала коленями на подоконник и поглядела вниз. Нет и нет! А уже пять часов.
В эту минуту в передней раздался робкий звонок. Катя соскочила с подоконника и бросилась открывать. Это были Наташа и Аня.
— А знаешь, почему мы опоздали? — сразу заговорила Аня. — Знаешь почему? Потому что мы к Наташиной маме на службу заходили. Она нам билеты перепечатала.
— В шести экземплярах, — добавила Наташа. — На папиросной бумаге. А то машинка больше четырех не берет.
— А на папиросной берет? — спросила Катя, с уважением поглядев на свою опытную в житейских делах подругу.
— Вот погляди.
Наташа осторожно достала из сумки папку с надписью посередине «Дело №…» и вынула оттуда целую пачку тонких, нежно шелестящих листков.
— Просто замечательно! — сказала Катя. — Мамочка, мамочка, посмотри, как нам перепечатали билеты! Это все — Наташина мама!
Ирина Павловна вышла в переднюю и полюбовалась на билеты.
— Очень хорошо! — похвалила она. — Ну идите, занимайтесь.
— Что ты, нас еще мало! — ответила Катя. — Еще трое должны подойти.
В эту минуту кто-то сильно дернул за ручку двери, и звонок зазвенел на всю квартиру.
— Это, наверно, Миша, — с укором сказала мама. — Такой озорник — чуть звонок не продавил.
Но это был не Миша. Это была Ира Ладыгина.
— Не закрывай дверь, — закричала она, — там еще Нинка плетется!
— А Тоню Зайцеву вы не видели? — спросила Катя. — Ведь она обещала прийти.
— Нет, не видели.
— Ну, скорей раздевайтесь, пойдемте в комнату и там подождем еще немножко.
Девочки вошли в комнату и уселись вокруг стола.
— У вас хорошо заниматься, — оглядываясь по сторонам, сказала Нина Зеленова. — Стол большой.
— Мы тут вдвоем занимаемся, — объяснила Катя. — Я и братишка. Девочки, Наташа принесла нам билеты. Вот посмотрите.
Она положила на стол пачку легких, воздушных листков. Теплый ветер, влетая в окно, шевелил их края и даже поднял на воздух один-два листка, лежавших сверху.