Зеленый круг - Каста Стефан. Страница 24

— Давайте! Еще раз! — кричу я.

Дверь разбухла и висит косо, но мы заставляем ее двигаться сантиметр за сантиметром по ржавому следу. Наконец осталась щель всего в несколько сантиметров.

Крысы пронзительно визжат снаружи. Похоже, они решили, что мы добыча тех, кто остался с нами за дверью.

Я совсем выбилась из сил, дрожу всем телом, но дверь наконец-то закрыта. Дэвид заботливо меня обнимает. Он тоже помогал, но я заметила его только сейчас.

Мы стоим и смотрим на крыс, покрывающих пол хлева живым коричневым ковром. Интересно, смогут ли они проникнуть сюда? Догадаются ли, если действительно захотят, залезть по двери стойла?

— Где лопаты? — спрашиваю я.

— Там, у входной двери.

— Какие же мы дураки!

— Точно.

— Скорее всего, забраться сюда их вынудил дождь, — предполагаю я. — Мне кажется, ночь они проводят снаружи, а день — внутри. Поэтому в прошлый раз мы видели их на чердаке.

Дэвид кивает.

— Пошли, — говорю я. — Если будем вести себя тихо, возможно, они успокоятся.

Сидя у стены, я вдруг вспоминаю щекочущее прикосновение к ладони, когда ее нюхала крыса. Я уже собираюсь рассказать об этом ребятам, как вдруг меня осеняет. Я торопливо оглядываюсь и шепчу:

— А где Умник?

XXIV

Ребята вопросительно на меня смотрят. Ну конечно, это же моя свинья. Но раньше он никогда от меня не убегал.

— Должно быть, он учуял крыс задолго до того, как я проснулась, — шепчу я.

— Испугался и куда-нибудь спрятался, — тоже шепотом говорит Дина.

— Скорее всего, крысы его уже сожрали, — говорит Дэвид.

Я мотаю головой.

— Если бы на него напали, мы бы услышали. Ты забыл, как он визжал, попав в нашу ловушку?

— Значит, он где-то неподалеку, — шепчет Габриэль. — Возможно, где-то здесь.

Мы сидим и молчим. Через некоторое время Дина засыпает. Ее голова лежит на моих коленях. Я уже неоднократно почти проваливалась в сон, но каждый раз вздрагивала. Стоило мне вспомнить, как крыса нюхала мои пальцы и как тысячи этих зверьков кишели на полу, как сон улетучивался. Дэвид и Габриэль тоже спят. На улице светает, и к нам пробиваются грязноватые серые лучи. Дождь и не думает заканчиваться. Видимо, прошло уже несколько часов, крысы успокоились. Я осторожно подхожу к двери стойла и выглядываю поверх нее. Хлев пуст. Наверное, они скрылись на чердаке. Видимо, у крыс есть свои дорожки, ведущие куда угодно.

— Умник! — тихо зову я. — Иди ко мне, малыш! Эти дурацкие крысы уже ушли.

Но Умник не отвечает.

«Ну вот, — думаю я. — Что же нам теперь делать?»

Желудок отвечает мне глухим ворчанием.

Точно. Еда! Я совсем о ней забыла. Мы так привыкли к голоду, что почти перестали обращать на него внимание. Я какая-то заторможенная, двигаюсь как в замедленной съемке. Нужно взять себя в руки.

— Подъем! — говорю я и дергаю Дэвида за руку.

— Ну что еще? — бурчит он.

— Еда, — говорю я. — Нужно раздобыть еды, иначе мы умрем.

Проснувшиеся ребята сердито смотрят на меня.

— Вы заметили, насколько мы ослабли? — спрашиваю я. — Я едва могу думать. Слова будто гаснут у меня в мозгу, прежде чем я успеваю их увидеть.

Дина кивает.

— Да, я тоже, словно сплю на ходу, — говорит она.

— Ну и что будем делать? Здесь же нет ничего съедобного, — вздыхает Габриэль.

— Давайте зарежем свинью, — предлагает Дэвид. — Это наш единственный шанс.

— Умник убежал, ты что, забыл? — говорю я.

— Остаются крысы на чердаке, — говорит Дина. — Возьмем лопаты и поохотимся на них, как и хотели.

— Ничего у нас не выйдет, — говорит Дэвид. — Если мы них нападем, они станут агрессивными. Не забывайте, их ведь тысячи.

Вдруг у меня в памяти всплывает лицо, которое я видела в окне. Детское лицо.

— Давайте еще раз проверим дом, — предлагаю я. — Там должно быть что-нибудь съедобное. И нужно выставить на улицу эти пластиковые баки. Мы же не знаем, когда снова будет дождь.

Все молчат.

— Я и сама справлюсь.

Опять молчание.

— Ну, я пошла?

Не получив ответа, я пожимаю плечами и направляюсь к двери.

Однако, распахнув дверь хлева и увидев, с какой силой льет дождь, я начинаю жалеть о своем решении. Сердце кричит: «Нет!» Тело упирается. Я заставляю себя сделать шаг на улицу и захлопываю за собой дверь. Струи дождя больно бьют по лицу, словно меня хлещут тысячи плеток. Не успев додумать эту мысль до конца, я промокаю до нитки. Ничего не видно. Но я закусываю губу, наклоняюсь вперед и с места бросаюсь вперед, в море дождя.

Уже через несколько секунд я проклинаю себя за то, что покинула убежище. Оборачиваюсь и больше не вижу, где хлев. Понимаю, что, скорее всего, у меня не получится отыскать курятник. Но меня подхлестывает злость на бездействие остальных, и я продолжаю бежать. Бегу наугад, туда, где, по-моему, расположен курятник. Ливень не дает вдохнуть. Я едва не захлебываюсь и чувствую, что вода имеет странный маслянистый привкус. Останавливаюсь и заставляю себя вытошнить воду вместе со зловонной желто-зеленой желчью. Снова бегу и вдруг понимаю, как глупо себя веду. Я уже пробежала то место, где должен быть курятник. Но, возможно, мне удастся добраться до фермерского дома. Что со мной будет, если я вдруг заблужусь в этом адском дожде? Тут я вспоминаю о живой изгороди вокруг двора и с облегчением выдыхаю. Пройти мимо нее, не заметив, практически невозможно.

И тут, когда я вспоминаю об изгороди, земля под ногами резко уходит вниз. Я погружаюсь по колено, словно в трясину, держусь так несколько секунд — и проваливаюсь… Падаю, падаю, успеваю подумать, что это конец, сейчас я умру, и вдруг ударяюсь затылком обо что-то твердое…

Я открываю глаза — вокруг темнота. Я пытаюсь определить, все ли части тела целы, но ничего не чувствую.

Кажется, слышен слабый звук. Похоже на чей-то смех. Да, теперь он отчетливее, и я почти уверена, что смех этот — детский. Надо мной? Медленно и осторожно я поворачиваю голову и вижу над собой проблеск косо падающего света. Это та дыра, в которую я провалилась? В этом месте подо мной разверзлась земля?

Сначала я решаю, что попала в кроличью нору, но, немного подумав, понимаю, что этот подземный ход для норы слишком велик. Интересно, насколько большой ход могут прорыть тысячи крыс?

Рассмотрев в слабом свете контуры ямы, я прихожу к выводу, что это скорее всего туннель, а не нора. «Подземный туннель», — думаю я и вспоминаю все прочитанные в детстве приключенческие книги. Представляю, что все это — просто приключенческий роман! По закону жанра сейчас появятся мои друзья с Умником и спасут меня, а затем мы наедимся теплых пшеничных лепешек с маслом у открытой печки. О, мама! Папа! Бендибол! О, мои будни и любимые книжки!

Вдруг я вижу, как ко мне быстрым шагом идет Гун-Хелен. Стук ее каблуков звучит пулеметной очередью — я съеживаюсь, уткнувшись лицом в колени.

— Привет, дорогая! — кричит Гун-Хелен. — Как дела?

Я отвечаю, что хуже, чем обычно. Гун-Хелен кивает с серьезным видом и ведет меня в приемную.

— Рассказывай, — говорит она и показывает на пустой стул для посетителей.

Я не знаю, с чего начать.

— Кажется, было воскресенье, — неуверенно начинаю я. — Вам ведь знакомы такие тихие воскресные дни, когда пыль застывает в воздухе, а часы тикают все медленнее? А дальше я не знаю, — говорю я и замолкаю. — Хотя это мог быть и понедельник.

— Все будет хорошо, дорогая, — говорит Гун-Хелен. — Вот увидишь, все будет хорошо.

Гун-Хелен исчезает. «Чертов кролик, — думаю я. — И эта Гун-Хелен. Сначала появляется, потом исчезает и оставляет меня гнить тут в одиночестве».

— Я пожалуюсь на тебя в Управление среднего образования! — кричу я в пустоту.

Когда снова открываю глаза, понимаю, что сижу за столом. Вкусно пахнет рублеными котлетами с луком, мама мертвого семейства передает мне миску с вареной картошкой, от которой идет пар.