Огонь в затемненном городе (1972) - Рауд Эно Мартинович. Страница 8

СТРАННЫЙ ГОСПОДИН

Однажды воскресным утром к нам пришел странный гость.

Случилось так, что на звонок дверь открыл я. За дверью стоял невысокий, хорошо одетый господин. Он приподнял свою велюровую шляпу и сказал:

— Велиранд.

Я совершенно не понял, что он имел в виду, и ответил:

— Это квартира Пихлат.

— Очень приятно, — сказал странный господин и бочком протиснулся в дверь.

— Кто вам нужен? — спросил я.

— Так, так, — сказал он и стал снимать пальто. — На улице накрапывает. Хе-хее…

Это был действительно странный тип.

К счастью, в переднюю вышла моя мама. Чудной незнакомец обернулся к маме, просиял и снова произнес:

— Велиранд.

Только теперь я догадался, что Велиранд — фамилия этого типа.

— Вы хотели повидать меня? — спросила мама.

— Да, да, — сказал он. — Ведь вы, кажется, если я не ошибаюсь, госпожа Пихлат?

— Да, — сказала мама. — Моя фамилия действительно Пихлат. Входите, пожалуйста.

Господин Велиранд прошел в комнату и уселся на диване.

Я мог бы теперь пройти в папину комнату — в последнее время папина комната стала больше моей, — но я не хотел оставлять маму вдвоем с этим странным типом.

— Видите ли, — заговорил господин Велиранд, — у меня к вам просьба. Большая, огромная просьба. Я думаю, вы не откажете, госпожа Пихлат. У вас добрая душа, и вы не откажете. В нынешние времена, тяжелые времена, мы, маленький народ, должны держаться вместе. Верно, госпожа Пихлат?

Я видел, что мама немного нервничает и гость не очень-то ей нравится. Мне тоже не нравился этот визит.

— Видите ли, — продолжал господин Велиранд, — я очень интересуюсь садоводством. Именно в нынешнее время, когда происходят такие ужасные вещи, меня особенно интересует садоводство. В возникновении растений есть нечто божественное. Обрабатываешь сад и забываешь все остальное. Забываешь даже войну и политику. Сам превращаешься словно бы в частицу великой природы. Еще Вольтер сказал: «Каждый должен возделывать свой сад». И что главное: садоводство — чистая работа. Да-да. Правда, руки пачкаются в земле, но сердце остается чистым.

— Я все-таки не понимаю, чем я могу вам помочь, — сказала мама.

— Ах, да! Видите ли, я слышал, что у вас большая библиотека по садоводству и…

— От кого вы это слышали? — вставила мама.

— О-о, в нашем городке об этом знает каждый! Каждый, кто хоть немного интересуется садоводством. Ведь вы у нас, так сказать, человек известный. Садовница, которая не только возделывает, но и создает. Именно создает и преобразует природу. Изучает природу и проникает в ее тайны.

Он еще долго трепался так, но в конце концов все-таки приступил к делу:

— Я был бы вам страшно благодарен, если бы смог взять у вас на время некоторые книги по садоводству. — Он улыбнулся, извиняясь. — Только не особенно научные. Сначала я прочел бы что-нибудь подходящее для начинающего.

Я видел, что мама сомневается.

— Вообще-то я не даю книги, — сказала мама неуверенно. — Но если это для вас так важно…

— Поверьте, госпожа Пихлат, это действительно для меня уж-жасно важно, — сказал Велиранд. — Я был бы вам очень благодарен.

Мама подошла к книжным полкам. Велиранд тотчас же последовал за нею.

— Книги по садоводству здесь. — Мама показала на средние полки. — Но я не знаю, что вас особенно интересует.

Наш гость рассматривал корешки книг.

— О-о! — воскликнул он. — «Руководство по садоводству и пчеловодству»! Так сказать, энциклопедия вашего дела, верно? Нет-нет! Эту я не возьму. Такую ценную книгу нельзя давать совершенно чужому человеку. Может быть, когда-нибудь потом, когда мы познакомимся поближе.

Его последняя фраза прозвучала для меня довольно неприятно. Да и по маминому лицу я мог понять, что она не особенно заинтересована в углублении этого знакомства.

Наконец Велиранд нашел старенькую брошюру, которая и по содержанию и по объему якобы как раз годилась ему для начала. Но он не отошел от книжной полки, а внимательно продолжал рассматривать корешки книг. И не только в разделе садоводства. Похоже, он интересовался и другими книгами.

— Я вижу, у вас много книг и по педагогике, — сказал он. — Наверно, ваш супруг работает педагогом.

— Он по профессии учитель.

— Так-так. Да-да. Учителям в нынешнее время нелегко. Совсем нелегко. Он в начальной школе или в гимназии?

— Его нет. Мобилизован.

— Ах, так, — сказал господин Велиранд и сразу сделался очень серьезным. — Да-да. Многие наши лучшие люди сейчас там. На Востоке. И пройдет время, сколько бы ни потребовалось, но однажды оттуда придет гроза, которая очистит спертый воздух.

Прежде чем уйти, Велиранд вырвал из записной книжки листочек и написал на нем номер своего телефона: 22–34.

— Если эта брошюра вам понадобится, непременно сразу же звоните. Я возвращу без промедления.

— Эта брошюра мне не понадобится, — сказала мама.

— Ну, я надеюсь, вы мне доверяете. Она не пропадет. Ни в коем случае. Значит, я могу зайти к вам еще, когда проработаю брошюру?

— Пожалуйста, — сказала мама, но лицо ее выражало совсем обратное.

— Тысячу раз спасибо. Не знаю, как смогу вас отблагодарить.

Я пошел проводить его в прихожую. Надев свою велюровую шляпу, он почему-то счел необходимым похлопать меня по плечу и сказать:

— Выше голову, молодой человек! Все кончится хорошо.

Затем дверь за ним захлопнулась.

— Подозреваю, что он не совсем нормальный, — сказала мама, когда я вернулся в комнату.

Но у меня было совсем другое подозрение. И я заторопился к Олеву поделиться своими соображениями.

Мне повезло; я застал своего друга дома в последнюю минуту — он как раз собирался уходить, но сразу же отказался от своего намерения, стоило ему только посмотреть на меня.

— Ты хочешь что-то сказать, верно?

— Кое-что.

И я рассказал Олеву о посещении нашей квартиры господином Велирандом. Описал ему все как можно точнее. Олев слушал меня очень внимательно и временами просил повторить ему некоторые детали.

— Мама думает, что у него не все дома, — закончил я свой доклад.

— Это весьма похоже на правду, — сказал Олев. — Но что-то здесь все-таки не сходится.

— Вот и мне так кажется.

— Странное впечатление оставляет его намек на грозу с Востока. Во всяком случае, говорить так незнакомым людям опасно. Обращает на себя внимание и то, что он проявил интерес к тебе.

— Мне это тоже бросилось в глаза.

— Очень странный визит. Почему какой-то чокнутый господин приперся к вам именно тогда, когда по городу начали рыскать немецкие шпики? Почему никогда раньше он не чувствовал интереса к садоводству?

У Олева возникли точно такие же мысли, как и у меня. Поначалу мы все же только строили предположения, кто такой этот господин Велиранд. Мы не знали о нем ничегошеньки.

— Знаешь что… — сказал вдруг Олев. — Я возьму у соседей телефонную книгу. Посмотрим-ка, где этот тип живет.

Вскоре мы с жаром принялись изучать телефонную книгу, но тут нас постигло первое разочарование: фамилии Велиранд в книге не значилось. Мы изумились. Был Вельдеман и Вельмре, а Велиранда просто не существовало.

— Он ведь написал свой номер, — сказал я удивленно. — Двадцать два — тридцать четыре.

Мы растерянно молчали. Наконец Олев нашел выход:

— Телефонная книга не такая уж толстая. Давай поищем, чей это номер.

Мы начали с первой страницы. На букву «A» такого номера не оказалось. На «B» тоже. На «C» [4] в телефонной книге вообще не было фамилий. Сразу после «C» шла буква «D». И тут мы нашли этот номер: Драбкин Даниель, Солнечный бульвар, 7, кв. 2… 22–34.

Мы уставились друг на друга. Что бы это могло значить?