Путешественник во времени - Ченсселор Генри. Страница 15

Не на шутку разозлившись, мальчик оглянулся и посмотрел на узкую провисшую кровать с тонкими одеялами. Он не представлял, как ему согреться этой ночью. Джосу его, разумеется, не понять. Ему хватало того, что сам он именовал «естественной изоляцией»; иными словами, его, словно моржа, защищал жир. Он не чувствовал холода, и тетушка Мелба, похоже, тоже. А Том мерз и ничего не мог с этим поделать. Он родился тощим и жилистым, в родителей, и у него не было никакой «естественной изоляции». Порывшись в сумке, мальчик натянул еще одни штаны и две пары носков, а потом отыскал плотную черную кофту и коричневую лыжную шапочку, которые дала ему в дорогу мать. Потом собрал все одеяла и закутался в них, словно в кокон. Стало получше. Лежа на спине, Том медленно выдыхал и смотрел, как его дыхание клубами пара поднимается к потолку в лунном свете.

Десять долгих минут он отчаянно пытался заснуть. Но холод бодрил, а мысли летели вскачь. Возможно, дядю с тетей нарочно усыпили кексом. Возможно, дон Жерваз задумал что-то на эту ночь… если предположить, что в музее все же есть нечто живое, о чем не знает Джос… не должен ли он сам пойти и выяснить это? Том не был уверен. Он закрыл глаза и попытался думать о чем-нибудь другом. Медленно его воображение вырисовало новую картину: отец разбивает лагерь на опушке необъятного леса, и к нему сквозь пургу пробивается мать. Они были там, оба, и Том даже задумался, увидит ли их когда-нибудь снова. Увидит ли? На этот вопрос у него тоже не было ответа.

Еще получасом позже холод прокрался под одеяло, и зубы Тома безудержно застучали. Эта комната, должно быть, самое промерзшее место, в каком он когда-либо бывал. Мальчик сел и посмотрел на окно — оно снова оказалось открытым! В комнату лился лунный свет, хлопали занавески. Том вскочил, не вылезая из обмотанных вокруг себя одеял, пропрыгал по полу к окну и закрыл его. Вернувшись в постель, он понял, что пытаться заснуть нет смысла — он чересчур замерз. Что же в таких случаях говорила мама?

— Если не спишь, — громким шепотом велел он сам себе, — лучше встань и…

— Сделай что-нибудь.

Том моргнул. Он уже собирался сказать «сделай что-нибудь», но не успел. Это произнес кто-то другой. Том уставился в стену широко открытыми глазами. Кто-то сказал «сделай что-нибудь» прямо здесь, в этой комнате, он был в этом уверен. Мальчик прислушался. Ничего. Тогда, очень медленно, он перекатился на другой бок и оглядел комнату. Коробки с книгами и стопки газет — на месте, тенями в полумраке. Порядок. Окно закрыто. Хорошо. В углу, в ногах кровати, на стене висит большой зонт. Отлично. Стоп.

«Погоди-ка».

Сердце Тома подскочило к горлу. Большой зонт? В комнате не было никаких зонтов! Он еще раз посмотрел в угол и понял, что это вовсе не зонт. Там маячил узнаваемый силуэт птицы, причем очень крупной. Орла. И этот орел наблюдал за ним злыми желтыми глазами.

— Сделай что-нибудь.

Птица чуть шевельнулась на своем насесте. Это она сказала?.. Нет, не может быть. Том гадал, не спит ли он, — и, вполне возможно, спал. Очень медленно он выскользнул из постели и попятился к двери.

— Сделай что-нибудь.

В голосе слышался австралийский акцент… но как? Огромный орел соскочил на пол и, скребя когтями, перебрался в пятно лунного света посреди комнаты. Он был выше Тома ростом. Птица угрожающе двинулась на мальчика.

— Вниз, приятель.

Том мигом отодвинул защелку и слетел вниз по шаткой лестнице так быстро, как только смог. Ворвавшись на кухню, он захлопнул за собой дверь, зажмурился и попытался отдышаться.

«Возьми себя в руки. Это страшный сон. Всего лишь сон».

— Вот и снова свиделись.

Том открыл глаза. На спинке кухонного стула, под открытым окном, сидел орел.

— Не та комната.

По коже мальчика побежали мурашки, к горлу подкатила тошнота. Что происходит? Вылетев из кухни, он метнулся по коридору к высокой двери. Рывком дернул тяжелую латунную ручку и всем весом налег на створку. Она распахнулась бесшумно, словно по собственному желанию. За ней открылся музей, непроглядно темный и тихий. Идти ли дальше?

Том замер на пороге, пульс молотом стучал в висках. Ему определенно не хотелось встречаться со вчерашним волком — или кем бы он там ни был. Но, черт возьми, что огромному говорящему орлу понадобилось в его комнате — и на кухне? Создается впечатление, что птица преследует его.

— Уже больше похоже на правду.

Том оглянулся назад и застыл. Орел вышел из кухни и сердито смотрел на него.

— Куда как лучше.

Расправив огромные крылья так, что перья мели по стенам, птица пошла по коридору. Она действительно преследовала Тома.

— Н-нет, — прошептал мальчик, — пожалуйста…

— Шевели ногами! — прорычал орел, ускоряя шаг.

«Шевели ногами»? Том от ужаса потерял голову. Он нырнул в темноту и изо всех сил налег на тяжелую створку. Та медленно качнулась обратно — до щелчка. Латунная защелка скользнула на место, заперев дверь. Мальчик ожидал, что она вот-вот распахнется снова, пропуская орла, но этого не произошло. Послышался скрежет, а затем глухой удар задвинутого засова. Том открыл рот от изумления — птица заперла его внутри!

И что ему теперь делать? Криками звать Джоса? Тот его не услышит. Попытаться дозвониться в полицию? Телефона здесь, скорее всего, нет, и, в любом случае, что бы он им сказал? «Простите, сэр, но меня заперла в музее гигантская говорящая птица». Том тихонько выругался. Нет, это тоже не годится. Ему остается только ждать. Ждать до утра, пока Джос не выпустит его. Придется провести ночь в музее. Выбора у него нет. Никакого. Глубоко вздохнув, мальчик нащупал кончиками пальцев стену и вслепую двинулся в темноту.

Глава 6

ПОЛНОЧЬ В МУЗЕЕ

Поначалу все они казались просто черными кляксами. Том недостаточно изучил музей, чтобы узнать каждое животное, но угадывал их по силуэтам. Вот, например, огромные ножницы на заднем плане африканского пейзажа — должно быть, антилопа. Под тропическими деревьями лежит скатанный спальный мешок, из которого торчит труба — муравьед. Слева маячит на полке длинный ряд мерцающих буханок хлеба — насколько Том помнил, осетров и катранов, а посреди него — бледный шипастый мяч с губами. Иглобрюх. Полная тишина в лунном свете. Все замерло. Уже хорошо. Том с ногами забрался на обитую бархатом скамью под лестницей и вжался спиной в стену. Пусть его заперли, но, может, все не так уж и плохо.

Том не имел представления, сколько времени он так просидел, когда вдруг, вздрогнув, очнулся от неглубокого сна. Он страшно замерз и закоченел. Взглянул на часы — без пяти минут полночь. Он попытался вытянуть ноги, но те не шелохнулись — колени совсем занемели. Оглядевшись, он заметил, что в зале посветлело: луна поднялась и сияла прямо сквозь стеклянную крышу, выхватывая из мрака мерцающую голову дронта. Было очень, очень тихо. Том протер глаза и задумался, как долго это еще продлится. Появится ли снова в коридоре волк? Кто знает. Он по-прежнему сомневался, волк ли это вообще был. Может, и нет, но мальчик понимал, что орел загнал его в зал с какой-то целью — в конце концов, он ведь даже запер дверь. Зачем-то Том нужен ему именно здесь. Что-то должно произойти, но что именно?

Он уже собирался снова закрыть глаза, когда вдруг осознал, что вокруг сделалось темнее. Сперва он подумал, что луну закрыло облако. Потом краем глаза заметил, как что-то темное медленно двигается над его головой.

Что это?

Ветка толщиной с его бедро плыла по воздуху, протянувшись почти до дальней стены. Том проследил ее взглядом до утолщения на конце, где мелькала тень крохотного, но вполне узнаваемого язычка. Змея! Мальчик глубже забился в тень. Точно ли змея? Выглядела она определенно змеей, с оливково-зеленой и желтой кожей, и пока она тянулась, Том отчетливо разглядел черный узор вдоль ее спины. Его сердце вдруг зашлось отчаянным стуком. Он узнал ее. Такая же рептилия была нарисована на картинке в его спальне — анаконда, самая крупная змея в мире, способная задушить лошадь. И вот она плывет в темноте у него над головой! Том окончательно проснулся и перепугался едва ли не до смерти.