Алпамыш. Узбекский народный эпос(перепечатано с издания 1949 года) - Автор неизвестен. Страница 84

Барчин:

— Лакомство вкусней на зуб, чем у губ, — яр-яр.

Снимет шапку, кто неглуп, кто мне люб, — яр-яр.

Култай-Алпамыш:

— Срок весны пришел — расцвел в срок цветок, — яр-яр.

Стоя поперек дорог, рок — жесток, — яр-яр.

Шапку снять нельзя тому, кто плешив, — яр-яр.

Иль парша на голове — не порок? — яр-яр.

Барчин:

— Нет весны — и свежей здесь розы нет пока, — яр-яр.

Нет от рока ни угроз и ни бед пока, — яр-яр. Друг-супруг мой не плешив и не сед пока, — яр-яр.

Култай-Алпамыш:

— Горе мне, моя судьба истин-но горька, — яр-яр.

Я держу твое дитя, — льется слез река, — яр-яр.

Тяжело его держать, — затекла рука, — яр-яр.

Барчин:

— Срезала с ребенка я жертвенную прядь, — яр-яр.

Сам — по запаху — сумел он отца узнать, — яр-яр.

Мальчик на руках отца хочет подремать, — яр-яр.

Култай-Алпамыш:

В паре петь со мной олан ты не рада ли? — Яр-яр.

Вражьи выведала ль ты силы, клады ли? — Яр-яр.

Говорить: «прими дитя!» — дважды надо ли? — Яр-яр.

От опасностей ему ты ограда ли? — Яр-яр.

Барчин:

— Осень ходит по садам, — всем кустам отцвесть, — яр-яр.

Может и на куст пустой соловей присесть, — яр-яр.

Если мать дает отцу сына приласкать, — яр-яр, —

Для ребенка неужель в том опасность есть? — Яр-яр.

Култай-Алпамыш:

— Если «Алиф-бе» не знать, — не писать письма! — Яр-яр.

Сына, говорю, прими! Не сходи с ума! — Яр-яр.

Это ль не во вред ему? — Посуди сама! — Яр-яр.

Барчин:

— Плакала над сиротой я день и ночь: «Ой-бой!» — Яр-яр.

Мой сиротка золотой, масляный такой! — Яр-яр.

Но тебя отец родной гонит прочь! Ой-бой! — Яр-яр.

Култай-Алпамыш:

— Ай, Барчин-ай, — яр-яр.

Ай, Барчин-гуль, — яр-яр.

Луны светлей, цветка нежней,

Ты будь умней, — яр-яр.

За Ултантаза не иди,—

Смерть караулит впереди!

Гуль-Барчин-ай, — яр-яр.

Ты так и знай, — яр-яр.

Барчин:

— Так говоря, — яр-яр,—

Пугаешь зря, — яр-яр.

Ведь на джиду сядет в саду

Мой соловей, [48] — яр-яр.

Супругой врагу стать не могу, —

Честь берегу, — яр-яр.

Муж мой-султан — мой Хакимджан;

Он лишь один, — яр-яр,—

Люб Ай-Барчин, — яр-яр.

Култай-Алпамыш:

— Оставили мы тут козлят, —

Застали коз, яр-яр.

Без нас расцветшая Барчин

Не краше ль роз? — яр-яр.

Мир изумляя красотой,

Пир задает, — яр-яр.

Пир обручальный, говорят, —

Как он богат! — Яр-яр.

Мы оставляли жеребят, —

Коней нашли, — яр-яр.

Мы думали: нет жен верней,

Нежней Барчин, — яр-яр.

Но стала Ай-Барчин большой, —

И нам чужой, — яр-яр.

Барчин:

От многих дум у Барчин-ай

Развился ум, — яр-яр.

Нет, я не стала вам чужой, —

Клянусь душой, — яр-яр.

Ах, в проигрыше я, мой сват!

Вы — снова шах, — яр-яр.

Мне снова — мат! — Яр-яр.

Олан закончился. Заря взошла, утро прошло, день к полуденному рубежу приближался. Кучками-кучками между тем народ везде собирается — слухи по всей стране летят, — разговор все один. Где ни столкнется голова с головой, там только и слышно: «Этот Култай — не Алпамыш ли?»

Тем временем приезжает Култай настоящий. На нем — алпамышев батырский ватный кушак, шишак блестящий. Встретились Култай с Алпамышем, — Алпамыш ему и говорит:

— Бабаджан, созови-ка людей Ултана, оповести о приходе моем.

Отвечает Култай: —Э, умножились теперь прихвостни его; если, собрав их, объявлю: «Алпамыш вернулся!» — как бы не убили они меня.

Успокоил его Алпамыш: — Не бойся, — я близко буду, — чуть что, — выручу тебя.

Послушался дед Култай, — на Байчибара сел, поехал дальше — делать, как Алпамыш сказал. Никто его, настоящего Култая, не узнает, смотрят люди — диву даются — Кто такой этот важный витязь-аксакал?

Подъехал Култай ко дворцу, привязал Байчибара, созвал людей и сказал им такое слово:

— Праздника часы настают,

Цветники-сады расцветут.

Племени конгратского люд,

Ведай, что пришел Алпамыш!..

Нужно эту весть разгласить,

Радостью кипеть — не остыть.

Цвет сине-зеленый носить,

Близких и друзей посетить:

Здесь он, ваш тюря, Алпамыш!..

Голос дать великой трубе,

Пушечной начаться пальбе:

Внял господь народной мольбе, —

С вами ваш тюря, Алпамыш!..

Саду по весне зеленеть,

Розам — распускаться, алеть,

Соловьям — любовью пьянеть,

Песням соловьиным звенеть.

Самозванным ханам — конец,

Г нету всех Ултанов — конец!

Знайте, что пришел Алпамыш!..

Разойдись, печали туман,

Кайся, безрассудный тиран,

Радуйся, Конграт-Байсунстан, —

Здесь он, твой законный султан!

Друг — живи в чести и в любви,

Недруг — да потонет в крови!

Смерть врагу, — пришел Алпамыш!..

Род байсун-конгратский, живи!

Дружно и по-братски живи!

В славе и в геройстве живи,

И в благоустройстве живи, —

Меч тебе и щит — Алпамыш!..

Байбурибий, старец седой,

Бурдюки носящий с водой,

Кличет тебя сын молодой, —

Встреть его, — он здесь, Алпамыш!..

Тот, кто, твой нарушив запрет,

Чести исполняя обет,

Не страшась опасностей-бед,

В дальний край враждебный ушел,

Пролежал в зиндане семь лет,

Кто потряс тот край калмыков, —

Он вернулся, жив и здоров, —

Встреть его, — он здесь, Алпамыш!..

Ты, чье сердце скорбью кипит,

Много натерпевшись обид,

Ты, его сестра, Калдыргач,

Больше не терзайся, не плачь, —

Брат твой калмыком не убит, —

Встреть его, — пришел Алпамыш!..

Ты, чьим он вскормлен молоком,

Чьим он был любимым сынком,

Мать его, страдалица, знай:

Не был он убит калмыком, —

Встреть его, — он здесь, Алпамыш!..

Родичи, друзья его, вы —

Сверстники, товарищи-львы,

Все конгратское племя мое,

Под врагом жестоким семь лет

Были без вожатого здесь,

Выли верблюжатами здесь!

Знайте, здесь ваш друг, Алпамыш!..

Юною оставшись вдовой,

Знай, Барчин, супруга его,

Хакимбек, возлюбленный твой,

Вырвался из плена живой, —

Встреть его, — он здесь, Алпамыш!..

Ханский подо мной Байчибар, —

Прилетел к народу шункар, —

Весь народ, и молод и стар, —

Встреть его, — он здесь, Алпамыш!..

Эту весть на пир чабан Култай принес, —

Зданье тойханы от криков сотряслось,

Светопреставленье будто началось.

Сразу все ултаны опустили нос.

— Что-то будет с нами! — говорят они, —

Он нам всем покажет киямата дни!..

Кто он, этот важный витязь-аксакал,

Что на Байчибаре ханском прискакал?.. —

Так никто из них Култая не узнал:

Ведь Култаем там считался Алпамыш!..

Алпамыш меж тем пастуший кебанак

Сбрасывает с плеч, а с головы — тельпак,

Козий белый мех с лица срывает вмиг,

Сбрасывает их — отбрасывает их, —

Золотой на нем сверкающий кушак, —

Перед красотой его немеет враг.

Бек-батыр Хаким, прекрасен и велик,

Открывает людям подлинный свой лик!..

В это время счастья раздается всклик:

В тойхану вбегает Байбури-старик,

Семеня ногами, он бежит, пыхтя,

Очи его блещут, радостью блестя:

— Ой, дитя мое, воскресшее дитя! —

К сыну он бежит, объятия простер,

Обнимает сына, гордо говоря:

— Стал ты величав, как истинный тюря!

Сколько мук терпело бедное дитя!.. —

В это время крик послышался опять:

То его старуха прибежала — мать, —

Дорогого сына стала обнимать,

Обнимает, речи ласки говоря:

— Э, мое дитя, мой Хакимджан тюря!.. —

В это время крик послышался другой:

— Ой, мой Хакимджан, супруг мой дорогой!.. —

Это Барчин-ай, его жена бежит, —

Слезы счастья льет на грудь ему рекой.

Плачет и Хаким от радости такой…

Пасшая верблюдов — вслед родным своим —

Прибегает с плачем Калдыргач-аим,

Обнимает брата: — Ака-джан Хаким!

Ой, мой дорогой, мой долгожданный брат!.. —

Так они стоят и с гостем говорят,

Каждый в свой черед к нему прижаться рад.

Все, ликуя, плачут — и сто раз подряд

О его здоровьи разузнать хотят.

Любящие вновь друг друга обрели:

Сына, брата в нем, супруга обрели!..

А уже в народе слух о том бежит —

И туда народ со всех сторон спешит,

Стар и млад, тем слухом возбужден, спешит.

Не одна дорога в град Конграт лежит,

Каждая людьми, как саранчой, кишит:

Если Алпамыш вернулся в свой народ,

Зрелища такого кто себя лишит?

Алпамыш меж тем, роднею окружен,

Знак подав, садится на отцовский трон,

А Ултан, пред всем народом посрамлен,

Голову повесил, сердцем огорчен,

И, заплакав, так сказал при этом он:

— Лучше бы я умер — и не знал вовек,

Что такое власть и что такое бек!

Лучше бы я жил, как всякий человек,

Если бы соблазна властвовать избег!

Всех богатств и власти мне милей сейчас

Тот укрук, с которым табуны я пас!

Стыдно мне, конгратцы, и глядеть на вас!.. —

В горе и позоре избивать себя

Кулаками стал несчастный Ултантаз.

Если Алпамыш вернулся в свой народ, —

Беку-самозванцу — умереть черед:

Кто бы о его бесчинствах не сказал?

Если б хоть Ядгара он не истязал!..

В это время с места вдруг вскочил Ядгар,

Он вскочил, как юный разъяренный нар, —

Подбежал к Ултану — и нанес удар.

Тот пощады просит, — мальчик не дает,

Руки ему вяжет — и к отцу ведет.

К трону подойдя, он перед отцом предстал,

Косточкою каждой он затрепетал, —

И отцу слова приветствия сказал…

Бека увидав, затрясся Ултантаз, —

Ужаса озноб преступника затряс, —

В землю он глядел, не поднимая глаз.

Раздается грозный алпамышев глас, —

Обвиненья речь в собраньи полилась.

Кончив гнева речь, он отдает приказ —

И под стражу взят злосчастный Ултантаз…

Увели Ултана… Спрашивает хан:

— Что случилось? Где мой друг алп-Кар-джан?!

Почему в такой счастливый день и час

Друга своего не вижу среди вас?

вернуться

Соловей сядет на джиду… — то есть на дикую лесную маслину. Образное выражение, означающее невозможное.