Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года « Кёр-оглы») - Автор неизвестен. Страница 35

— Спасибо, ашуг! — поблагодарил Аслан-паша. — Ты поешь совсем, как Кероглу.

Повернулся Кероглу и взглянул на стоявших у виселицы удальцов. Видит, все трое узнали его. Демирчиоглу уставился глазами на одну виселицу, а Белли-Ахмед — на другую. Понял он, что они только и ждут того, чтобы развязали им руки. И тогда, держись паша, — они выворотят столбы и начнут битву. Посмотрел он на Эйваза. Видит, нет, у Эйваза не то на уме. Стоит он у подножья виселицы, впился глазами в Кероглу. А от счастья глаза полны слез. Не выдержало сердце Кероглу, и он спел:

Пусть Кероглу поет, паша слушает, а удальцы ждут, расскажу вам о Гизироглу Мустафабеке.

В здешнем краю жил прославленный игид по имени Гизироглу Мустафабек. Был он могуч и удал. Прежде отец его был гизирем, [85] а потом, за то, что пошел он против султана, его повесили. Рассказывают, что с той поры Мустафабек с сорока всадниками ушел в горы и враждовал с пашами. Он то и дело нападал на кого-нибудь из недругов своего отца, хватал его, вздергивал на виселицу и снова уходил в горы…

Давно уже хотелось Гизироглу Мустафабеку встретиться и помериться силами с Кероглу. Еще в старину было сказано, что в одном котле двух молодецких голов не сваришь. И Гизироглу говаривал: «Пусть или имя Кероглу гремит, или мое».

И Кероглу доводилось слышать о Мустафабеке, хоть он никогда и не видел его. Знал он также, что Гизироглу, рыская по горам и долинам, дни и ночи ищет встречи с ним.

Дошла до Гизироглу Мустафабека весть, что Аслан-паша схватил трех удальцов Кероглу и сегодня их должны повесить на площади. Собрал он своих людей и обратился к ним с такими словами:

Потом Мустафабек повторил сказанное под звуки саза:

— У меня есть счеты с Кероглу, это своим чередом. Наступит день, мы встретимся и рассчитаемся. А подлостей Аслан-паше я не прощу. Должен я вырвать удальцов из его рук. Ведь удальцам Кероглу никакого дела до него не было. Все, кто видел, говорят, что они в степи охотились за журавлями. Аслан-паша хочет выслужиться перед султаном, виляет перед ним хвостом. В назидание другим я хвост у него отрежу и воткну ему в глаза. Не допущу, чтобы он предал позорной казни удальцов.

Люди Гизироглу Мустафабека воздали хвалу его благородству. Все они поднялись, надели свои доспехи, вооружились и прибыли в Багдад. Неподалеку от площади высился небольшой холм. Гизироглу поднялся на него, чтобы посмотреть, что делается на площади. Видит, Кероглу, переодетый ашугом, поет. Мужество Кероглу изумило Мустафабека, и он в душе воздал ему хвалу.

— Подождем, посмотрим, чем дело кончится, — сказал он своим людям. — Никак не поверю, что ему удастся вырвать своих удальцов из самого змеиного гнезда. Вся площадь оцеплена войсками. Клянусь, я подожду до конца. Увижу, что не под силу ему это дело, пойду на помощь. Если же сумеет он своих выручить, поеду следом и, когда он выедет из города, померюсь с ним силой. Аллах будет или с ним, или с мной.

Сказав это, Мустафабек сошел с коня и стал ждать. Кероглу пел, расхаживая по площади. Он не зря развлекал народ, а делал это для того, чтобы каждый из его удальцов мог занять нужное место. Ждал Гизироглу, ждал, видит, нет, кажется, Кероглу вовсе и не собирается вступать в бой.

«Быть может, удальцы его еще не подоспели, — подумал Мустафабек, — он один и потому боится, дам-ка ему знать, что я здесь».

У Гизироглу Мастафабека была булава с раздвоенным концом. О ней было известно всем. Когда матери проклинали своих детей, они говорили: «О, чтобы поразила тебя булава Гизироглу Мустафабека». Гизироглу поднял эту булаву над головой, покружил и метнул так, что она попала в купол мечети на площади. Булава ударилась с такой силой, что посыпались искры. Аслан-паша так и подскочил.

— Что это? С неба сыплется огонь?

Смотрит Кероглу, что-то упало ему под ноги. И узнал знаменитую булаву Гизироглу. Он тотчас понял все.

— Паша, — сказал он, — огонь этот не с неба. Он постоянно висит над твоей головой.

Только Кероглу сказал это, как увидел: сэдр-эзам Аслан-паши собирается улизнуть. Прижал Кероглу к груди свой саз и спел:

Аслан-паша поспешно оглянулся по сторонам. В самом деле, сэдр-эзам хотел удрать. Что-то не понравилось ему в ашуге. Точно чуяло сердце его, что это сам Кероглу. Когда Аслан-паша вдруг оглянулся и посмотрел по сторонам, сэдр-эзам испугался и сел на место.

— Что такое? Что это там? — спросил Аслан-паша.

Сэдр-эзам прильнул губами к уху Аслан-паши и зашептал:

— Да продлит аллах жизнь паши, не нравится мне этот ашуг, не верю я ему. Он смахивает на Кероглу.

Видит Кероглу, что сэдр-эзам разгадал все, и, чтобы отвести от себя подозрение, продолжал начатую песню:

И Кероглу указал на лежавшую на земле булаву. Убедился Аслан-паша, что в самом деле это булава Гизироглу Мустафабека, и тотчас приказал палачу приступить к казни. Палач бросился к Эйвазу, схватил его и стал тащить на помост. Видя, что Эйваза ведут на казнь, Кероглу закончил свою песню:

Обернулся Кероглу, посмотрел на удальцов, видит, все стоят наготове и ждут знака, а сами от злобы и ярости кусают губы. Еще раз сделал он круг по площади, потом повернулся к Демирчиоглу: