Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный. - Автор неизвестен. Страница 116

СТИХ 253

УОТ УСУМУ

Стой, мерзавка!

Вот я тебя ухвачу,

Глотку твою разорву,

Шею тебе сверну,

Покажу тебе,

Как воровать

Из-под носу у меня

Лакомые куски!..

Брюхо я тебе распорю! —

Вскочил Уот Усуму,

За старухою погнался…

А старуха, взлетев

На выступ горы,

Заклинанье пробормотав,

Пробуравила сквозную дыру,

Прорыла своим колдовством

Восемь подземных

Глубоких ходов,

Пробила сквозь толщу земли

Семь проходов в семи местах

И опустилась, гремя,

На крыльях железных своих

В преисподнюю —

В глубокую падь,

Где ядовитый клубится пар

Над озером Улахан-Кудулу,

Где на черных сучьях дерев,

Челюсти ощеря, торчат

Черепа убитых богатырей,

Головы женщин висят,

Косы длинные уронив,

Где вороны в чаще кричат,

Где медведи бродят, рычат,

Где на ветках кровь запеклась…

СТИХ 254

УОТ УСУМУ

Старуха Дьэгэликээн,

Взъерошенные крылья свои

С грохотом распластав,

В глубокое опустилась жерло

Огненной, дымной горы,

Где скрипели три

Колыбели ее,

Дверцами трясучими дребезжа…

Только что хотела она

В колыбель дитя уложить,

Подлетела добрая Айыысыт

И, младенца вырвав у ней,

В ладони крепкие взяв,

В солнечный мир

Его унесла —

На крутой загривок Средней земли,

Где ничто не грозило ему,

Где ничья не ступала нога.

Там — в глиняном домике,

В теплом гнезде

Уложила младенца спать…

Спал малыш,

Вырастал во сне;

Проснулся, есть захотел.

Вышел из дому,

Огляделся вокруг;

Выломал сук,

Согнул себе лук,

Стал озерную птицу стрелять,

Стал охотой дичь добывать.

Счета времени он не знал,

Сколько прожил — не ведал о том…

А подросши,

Раздумывать начал он:

— Кто я?

Откуда я?

Если бы я сверху пришел —

С облачных белых небес —

Был бы сверху на мне

На три пальца снег…

Если бы я снизу пришел —

Из подземной пропасти ледяной —

Был бы снизу лед

На шесть пальцев на мне…

Если бы на привольной земле —

В Среднем мире родился я,

Не был бы я одинок, —

Был бы лысеющий

Отец у меня,

Была бы седеющая

Мать у меня!

На обильных пастбищах

Дальних стран,

В травянистых долинах

Иных земель

Тоже, наверно,

Люди живут,

Похожие на меня,

Бегающие на двух ногах,

Двухглазые,

С открытым лицом!

Должен я

Других людей отыскать,

Должен я обо всем

У них расспросить…

Может быть, расскажут они —

Кто отец мой,

Кто мать моя?

Может быть, укажут они —

Где племя мое живет?

Сколько я вокруг ни гляжу,

Здесь один только я брожу…

А кругом — у зверей, у птиц —

Рождаются, что ни год,

Звереныши и птенцы;

Матерью рождены,

Вырастают в родном гнезде,

Играя, бегают по полям,

Стаями кружатся в высоте…

Или я один на земле

Иначе сотворен? —

Молвив эти слова,

Одинокий малыш

Прямо на восток побежал,

Нагишом, как был,

Босиком полетел…

Он приход весны

По дождям узнавал,

Он приход зимы

По снегам узнавал.

По степям и холмам пробежав,

Пробираясь через лесной бурелом,

По кочкам прыгая через топь,

По болотам черным пройдя,

До холодной тундры дошел;

Долго ль странствовал —

Того и не знал…

До такого места

Добрался он,

Где восточного неба

Крапчатый край

Перистые облака опускал

К поднятому краю земли,

Где земля и небо сошлись,

Прошитые швом двойным,

Где на привольном мысу —

У слиянья трех говорливых рек,

Кипенем клокоча,

Изобилье белое разлилось,

Где, золотом на солнце горя,

Изобилье желтое поднялось,

Где узлом сплетались

Девять дорог,

Где, сбегая с гор

На привольный простор,

Пересекались восемь дорог.

Оглядясь, увидал малыш —

На необозримом просторе том,

На равнине широкой той,

На поле золотом —

Величавый, красный

Глиняный холм;

А на глиняном, высоком холме

Девять могучих елей росли;

А на елях этих густых,

На вековых крестовинах их

Красовалось девять

Сверкающих гнезд.

Остановился малыш,

Присмотрелся и разглядел,

Что в сверкающих этих

Гнездах сидят,

Глядя ласково на него,

Девять прекрасных

Небесных сестер —

Девять девушек рода айыы.

Обрадовался одинокий малыш,

Что живых людей повстречал,

Трижды он поклонился им

И такое слово сказал.