Якутский героический эпос Олонхо. Нюргун Боотур Стремительный. - Автор неизвестен. Страница 129

СТИХ 279

ТУЙААРЫМА КУО

О мой сын!

В этом мире, где слышат нас,

Поосторожнее будь,

Похвал непомерных не произноси,

Громко не говори…

Как подымется родич великий твой,

Как огненным оком в упор

Глянет из-под бровей —

Укоротится твой век!

Если гневным граненым глазом он

Искоса на тебя поглядит —

Мало тебе останется жить! —

Так открыла тайну

Мудрая мать

Сыну милому своему,

Предостерегающе подмигнув.

Прекрасная Туйаарыма Куо

Опустилась на оба колена вдруг,

Наклонилась над богатырем.

Золотыми большими кистями рук

Золотые груди свои,

Налитые тягостным молоком,

Выпростала из одежд,

Вытащила наружу их

И Нюргун Боотуру в рот

Вложила оба соска,

Заклинание произнося:

«Войну кончай!

Жену найди!

По нраву себе

Подругу возьми,

Женись,

Дитя породи!

С доброй женой

В теплом жилье

Счастливо, мирно жить

Благословляю тебя!»

А как молвила это она,

Приоткрылся рот

У Нюргуна вдруг.

Пальцами на груди нажав,

Прекрасная Туйаарыма Куо

Брызнула струями молока

Прямо в горло богатырю.

Зашевелился замерший рот,

Задвигались, ожив,

Запекшиеся губы его;

С бульканьем принялась глотать

Взбухающая гортань

Жизнедарящий сок…

Осторожно Ого Тулайах,

Из дорожной сумы достав

Припасенную дома в путь

Желтую благодать,

Округлый сгусток ее

Нюргуну засунул в рот;

Растаяла в глотке богатыря

Желтая благодать.

Нюргун ее проглотил,

Очнулся.

Вздохнул глубоко

Родичей увидал,

Молвил: «Кровные, дорогие мои!

Не бросили меня на снегу,

Отыскали меня, спасли!»

На племянника поглядел, сказал:

«Вижу: по росе ледяной

Не напрасно побегал ты, —

Ума и сил накопил!»

Поднялся Нюргун Боотур.

Тут все трое на радостях обнялись,

Троекратно поцеловали они

Верхнюю друг у друга губу,

Шестикратно обнюхивали они

Нижнюю друг у друга губу.

И тогда, познавший нужду и беду

Юноша Ого Тулайах

Долго молчавшие губы свои

Радостно разомкнул,

Сказал такие слова…

СТИХ 280

ОГО ТУЛАЙАХ

Внимайте речи моей,

Выслушайте меня!

Поведаю вам,

Что видел я;

То передам,

Что слышал я.

Когда я спешил, летел,

Так что ветер в ушах гудел,

Закружилась однажды вдруг надо мной

В виде белого журавля

Скачущая по бранным полям

На Красно-буланом коне

Воинственная Кыыс Нюргун,

Прекрасная дочь айыы.

Мне прокричала она,

Мне наказала она

Тебе передать,

Нюргун Боотур,

Что давно собиралась она

Путь широкий твой протоптать,

Путь твой длинный перебежать.

Тебе сказать велела она:

«Пусть, мол, Нюргун Боотур,

Почитая высокое имя мое,

Добрую славу мою,

Не устрашится в мой дом заглянуть,

Под крепкие матицы

Кровли моей!..»

А еще говорила она,

Что на поле боевом,

Над морем Энгсэли-Кулахай,

На девять сажен в землю уйдя,

Оглушенный, замертво ты лежишь…

Отыскать она велела тебя,

Беспробудно-спящего разбудить,

Благодатью желтой

К жизни вернуть…

Я не знаю —

Впрямь ли я видел ее,

Или наважденье явилось мне —

Пролетающей тучи обман,

Проходящего облака волшебство.. —

Так прекрасный отрок

Ого Тулайах,

Хоть бессвязно о виденном рассказал,

Но высказал самую суть.

Выслушал Нюргун Боотур,

Сурово нахмурился он,

Голову угрюмо склонил;

Возвышаясь, словно гора,

Нависая тучею грозовой,

Такое слово сказал.

СТИХ 281

НЮРГУН БООТУР

Для того я был порожден,

Для того я на землю

Послан был,

Чтобы от гибели защитить

Потомков рода айыы,

Добросердечных людей

С жалостливой душой,

С поводьями за спиной.

Вот зачем на свет

Появился я!

Никогда не обидел я

Никого из детей айыы,

Нет на мне никакой вины.

Никому не дам я топтать

Широкую дорогу мою!

Никому не дам я перебегать

Длинную дорогу мою!

Воительницу, грозящую мне,

По остывшим ее следам,

По горячим ее следам

Непременно я отыщу,

Узнаю, что нужно

Ей от меня…

Девушка ведь она,

А как обидны ее слова,

Как язвительны насмешки ее.

Если не пропаду,

Я ее становье найду,

В дымоход ее загляну,

В дом ее высокий войду…

А ты, племянник мой дорогой,

Познавший беду и нужду.

Поздно-рожденный

Ого Тулайах,

Эр Соготох удалой,

Эриэдэл Бэргэн!

Ты теперь достойную мать свою —

Прекрасную Туйаарыму Куо

С переносицей золотой

На коня своего посади,

Поскорее домой доставь

К дорогому отцу твоему,

К священному очагу.

Пусть в мире и счастье живет,

Пусть полновластно правит она

Изобильным домом своим,

Чтобы множились ваши стада,

Чтоб не рушилась городьба!

А потом садись на коня,

В Нижний мир скачи, поспешай.

Прославилась в мире том

Прекрасная дева одна,

Не выходившая до сих пор

Из-под отчей кровли своей.

Зовут ее Хаачылаан Куо.

Она — невеста твоя,

Обещанная судьбой.

Отец ее — Баай Хаарахаан Тойон,

Мать ее — Баай Кюскэм Хотун,

Славная их семья —

Смелые их сыновья —

Старые наши друзья.

Ты на девушке этой женись,

В Средний мир ее привези!

Один из последних богатырей

Нижних абаасы —

Толстопузый Тимир Дыыбырдан

Вышел, буйствует, — говорят;

Собирается, говорят,

Умыкнуть невесту твою.

Поспешай, обгони его!

Расстаться нам

Настала пора.

Слышу я — далеко

За морской лукой —

Дикий зловещий вой.

Это пестует душу

Уот Усуму,

Колыбельную песню над ним поет,

Колдует, к жизни хочет вернуть

Лютого врага моего

Страшная ведьма абаасы,

Злая Уот Кутаалай.

Должен я

Уничтожить их,

Корень наших бед истребить! —

Так сказал Нюргун Боотур,

В дорогу родичей благословил,

Обнял племянника своего…

Тут грянулся об землю он,

Обернулся в единый миг

Трехголовым

Черно-пестрым орлом.

Железные перья

На крыльях его,

Как рогатины и мечи.

Широкими крыльями он взмахнул,

Шумно взмыл в высоту;

Полетел туда,

Где на кромке льда

Стоял железный вертящийся дом

Лютой ведьмы

Уот Кутаалай.

Налетел черно-пестрый орел

На логово абаасы,

Девять коновязей-столбов

С насаженными на них

Черепами шаманов

Древних времен

Ударом крыла повалил;

Священную коновязь у дверей,

Где висели челюсти девяти

Удаганок давних времен,

По двору разметал.

Как гора он с неба упал,

Так что трещиной

На девять сажен вглубь

Раскололся двор ледяной…

«Басах-тасах!

Бабат-татат!

Ох, беда!

Отлетели, видать,

Головы девяти журавлей!

Чужое в дверях,

Лихое в глазах!» —

Взметнулась Уот Кутаалай,

Удалая абаасы,

Колдовать она принялась,

Заклятия бормотать.

Четыре железных

Собаки ее

Выбежали, злобно рыча,

Кинулись на орла.

Но черно-пестрый орел,

Тремя головами взмахнув,

Трех собак за шеи схватил,

Задушил,

Швырнул за три дня пути;

Ударом клюва

Четвертого пса

Замертво уложил…

«Куда вы Цыц, проклятые псы!

Кураадай! Хараадай!

Тимирдээй! Тиниктэй!

Жирную добычу мою

Не смейте рвать,

Вот я вас!»

Так, запоздало

На псов крича,

Ожерельями костяными бренча,

Подвесками костяными стуча,

Неистовая абаасы

Выскочила из жилья своего,

Черно-пестрого увидала орла;

Высунув семисаженный язык,

Быстро-быстро она

Заклинать начала.