Голова античной богини - Дворкин Илья Львович. Страница 32
Капитан присвистнул.
— Сделаем, — деловито сказал он и тут же исчез вместе с напарником. С ними исчез и Станислав Сергеевич.
— Что же ты не задержал Лохматого? — спросил Андрюха у Жекете.
Федька нахмурился.
— Он на такси приехал и сразу увидел раскрытое окно. Я только свистнуть успел. Он и дверь отпирать не стал, в окно прыгнул. А я домой со всех ног. Я же знал, где сейчас Константин Николаич. Вот привёл…
— Вовремя, — серьёзно ответил Андрей.
— Ты просто молодец, Федька, ты умница. — Витя обняла Жекете за плечи, тот болезненно поморщился.
— Что, больно? — забеспокоилась Витя. — Извини.
— Какая там боль! — отозвался Федька и прошептал: — Батя вот… как с батей будет — не знаю… Только нам с ним вместе не жить.
Несколько дней спустя на жёлтом песке пляжа под яростным солнцем лежали трое: Витя, Андрей и Жекете. Витя и Андрей были счастливы. Они ехали к новому морю — открывать неведомую, легендарную страну — Диоскурию.
Мама прислала категоричную телеграмму:
«Немедленно высылай ребёнка! Не могу я больше без Витьки! Пусть приезжает с Андреем. Море тёплое и голубое…»
— Везёт же людям! — сказал папа, прочитав телеграмму. — И море голубое, и Диоскурия на дне… Эх, поехал бы я с вами, ребята, да куда ж денешься от нашей богини! — Папа подмигнул ребятам, показал глазами на мрачного Жекете и убежал по своим делам.
Витя и Андрей весело переглянулись.
— Ты чего это нос повесил, Федька, — сказал Андрей, — ты гляди, как вокруг здорово — море зелёное, небо синее, обрывы рыжие. Красота!
— Дурак ты, хоть и умный, — вяло ответил Федька. — И море мутное, и небо белёсое, и обрывы осыпаются. С чего это мне веселиться? Вы уедете, а мне куда? Общежитие искать или комнату. И на работу устраиваться, а я к вам привык, мне у вас нравилось. Эх, да что говорить! Сытый голодному не товарищ!
Витя и Андрей прыснули.
— Сказать ему, Андрюха? — спросила Витя.
— Не стоило бы, раз у него море мутное и небо белёсое и вообще. Ну да ладно, скажи! — величаво разрешил Андрюха и почесал загорелый дочерна живот.
— Ты же с нами едешь, Жекете! Вчера мне папа сказал! — выпалила Витя. Ты в маминой экспедиции мотористом работать будешь.
Федька подпрыгнул, будто на него капнули расплавленным варом. Не знал ещё — верить или нет, уставился на приятелей, внимательно заглянул им в глаза.
И сразу понял, что они не шутят, — такие у них были глаза, и такое важное это было дело.
Федька завопил на весь пляж и принялся отплясывать непонятный танец. Потом он попытался сделать сальто, нелепо вскинул длинные ноги и шлёпнулся на песок. И сам первый захохотал над своей неловкостью.
Хохотали все трое, кувыркались, возились, поднимая тучи песка. Со стороны могло показаться, что они с ума посходили, но просто в них бродили нерастраченные силы, и радость, и счастье, и расплавленное солнце в крови.
Впереди было новое прекрасное море, новые люди, новая, полная приключений жизнь.
