Мифы и сказки бушменов - Автор неизвестен. Страница 25

А Гхауну лежал там, где его сразила молния, громыхая громом.

Мои бабушки говорили: когда на востоке скапливаются тяжелые облака, которые громоздятся друг на друга, как горы, и сверкает молния, — это Гхагара и Гхауну борются друг с другом.

61.  Сын ветра

Ветер прежде был человеком. Он был сыном ветра. Как-то он играл с одним мальчиком по имени Гна-Ка-Ти, они катали по земле шар из кцуарри [27].

Ветер воскликнул:

— О Гна-Ка-Ти, смотри!

А Гна-Ка-Ти катил шар к нему и кричал ему в ответ:

— Приятель! Смотри!

Гна-Ка-Ти не знал его имени. Поэтому Гна-Ка-Ти называл его приятелем.

Ветер же всегда называл его по имени, он говорил:

— О Гна-Ка-Ти! Смотри!

И тогда Гна-Ка-Ти пошел к матери, чтобы узнать у нее имя своего товарища по игре.

Он сказал:

— О мать, скажи мне, как зовут вон того моего приятеля. Он всегда называет меня по имени, а я его имени не знаю. Я тоже хочу называть его по имени, когда я качу к нему шар.

А мать сказала:

— Я не хочу сейчас называть тебе его имя. Подожди, пусть сначала отец укрепит нашу хижину, чтобы мы могли там укрыться. Тогда только ты узнаешь от меня имя своего приятеля. Но помни: как только задует ветер, тут же беги домой; ты должен скорее добраться до хижины, чтобы тебя не унесло ветром.

Мальчик ушел, и они опять стали играть. А потом он снова пришел к матери, чтобы узнать у нее имя своего товарища.

И тогда его мать назвала имя, повторив его несколько раз:

— Это Тсерритен-Гцуанг-Гцуанг, это Гхау-Гхаубу-Ти! Это Тсерритен-Гцуанг-Гцуанг, это Гхау-Гхаубу-Ти! Это Тсерритен-Гцуанг-Гцуанг!

Гна-Ка-Ти опять пошел гонять шар, и они стали играть, но он не называл друга по имени, он помнил, как мать его предупреждала:

— Ты не должен пока произносить имени твоего товарища, даже если он будет называть тебя по имени. А как только ты произнесешь его имя, сразу же беги домой, иначе тебя унесет ветром!

И они гоняли шар, а его товарищ называл его по имени. Наконец Гна-Ка-Ти увидел, что его отец закончил работу и надежно укрепил хижину, и Гна-Ка-Ти понял, что теперь он может произнести имя своего товарища.

Гна-Ка-Ти покатил шар к своему товарищу и крикнул:

— Смотри, о Тсерритен-Гцуанг-Гцуанг! Смотри, о Гхау-Гхаубу-Ти! Смотри!

И он тут же кинулся бежать, он помчался домой со всех ног, а его товарищ вдруг наклонился и упал в ложбинку. Он лежал, яростно брыкаясь. И вдруг подул ветер — такой сильный, что унесло циновки, из которых были сделаны хижины, и разметало заслоны из кустарника, которым прикрывали хижины, а люди ничего не видели из-за пыли.

Тогда мать ветра вышла из дома — их хижина осталась цела, так как они сами были ветрами. Она подошла к сыну, схватила его и поставила на ноги. Он не хотел стоять и норовил снова улечься. Но мать удерживала его на ногах. И вот ветер утих, и пыль тоже улеглась.

Поэтому мы говорим:

— Когда ветер лежит, он дует очень сильно. Когда же он стоит прямо, то утихает. Шум, который производит ветер, возникает от того, что он брыкается, и это шум от его коленей.

Теперь сын ветра превратился в птицу, он больше не ходит, как человек, а летает. Он живет в пещере, в горе, выходит оттуда и летает повсюду, а затем возвращается обратно. Он спит в пещере, а рано утром просыпается и вновь улетает на поиски пищи, потом возвращается в пещеру и спит там.

62.  О Гцо-Гнуинг-Тара, жене Сердца Утренней Зари

У Сердца Утренней Зари [28] есть дочь — Дитя Сердца Утренней Зари [29]. Он называет ее «мое сердце». Он проглатывает свою дочь, и вот он идет один, теперь это единственная звезда — Сердце Утренней Зари. Когда же его дочь вырастает, он выплевывает ее. И она становится его женой, теперь она тоже — Сердце Утренней Зари, и она выплевывает другое Дитя Сердца Утренней Зари, которое следует за мужем и женой — Сердцами Утренней Зари…

В давние времена жена Сердца Утренней Зари, рысь, была женщиной древнего народа, она была очень красива. Ее звали Гцо-Гнуинг-Тара. Муж Гцо-Гнуинг-Тара спрятал их ребенка под листьями съедобного корня гцуисси — он знал, что жена отыщет его там. Но сначала туда пришли другие животные и птицы — гиены, шакалы, голубые журавли и черные вороны, — и все они выдавали себя за мать ребенка. Но Дитя Сердца Утренней Зари только смеялось над ними, пока наконец не явилась его настоящая мать, и дитя ее сразу узнало. Тогда оскорбленные шакал и гиена, чтобы отомстить, решили околдовать мать и превратить ее в рысь при помощи отравленных личинок термитов.

У Гцо-Гнуинг-Тара была младшая сестра Тсе-Де-Коё, девушка древнего народа, которая носила за ней ее палку-копалку. И вот они бродили вокруг в поисках личинок и копали, выискивая личинки в разрытой земле. Затем они собирали их, не давая им уйти обратно в землю.

А гиена взяла и отравила личинки почерневшим потом своих подмышек. Гцо-Гнуинг-Тара стала есть личинки, и вдруг все ее украшения — серьги, ручные и ножные браслеты, браслеты на лодыжках — стали с нее спадать, и ее каросс сам развязался и упал на землю, и ее кожаная юбка тоже соскользнула с нее и упала на землю, и сандалии тоже развязались сами.

Гцо-Гнуинг-Тара предупредила свою младшую сестру:

— Не трогай эти личинки — у них неприятный запах. Теперь тебе придется заботиться о ребенке.

Она превратилась в хищного зверя, вскочила и бросилась в заросли тростника.

Младшая сестра хотела ее удержать, она побежала за ней и закричала:

— О Гцо-Гнуинг-Тара! Кто же будет кормить твоего ребенка?

Ее старшая сестра ответила:

— Ты будешь приносить его, и я стану давать ему грудь. И пока я буду чувствовать, что я человек, а не хищный зверь, я буду с тобой разговаривать. Но ты приходи с ребенком быстрее, не медли. Принеси его завтра утром.

Младшая сестра вернулась домой, и гиена тоже пришла с ней, надев украшения Гцо-Гнуинг-Тара. Она пробралась в хижину и села на ее место. Сердце Утренней Зари вместе с другими мужчинами — шакалами, квагга, гну, страусами — были на охоте. Когда Сердце Утренней Зари вернулся домой, ребенок плакал и с ним была только его свояченица.

Он воскликнул:

— Почему это ребенок кричит, а Гцо-Гнуинг-Тара не обращает на него внимания?

Но гиена ничего не отвечала, а Тсе-Де-Коё успокаивала ребенка.

Дождавшись, пока муж ее старшей сестры снова отправился на охоту, она положила ребенка за спину и отправилась к своей старшей сестре.

Она шла, пока не добралась до зарослей тростника, и позвала:

— О Гцо-Гнуинг-Тара, дай ребенку грудь.

Ее старшая сестра выпрыгнула из зарослей, подбежала и схватила ее, но она воскликнула: «Это я!» — и отдала ей ребенка.

Старшая сестра дала ребенку грудь и сказала:

— Приноси ребенка снова, да побыстрее, пока я еще чувствую себя человеком. Мне кажется, что я начинаю забывать тебя, я уже не узнаю тебя.

И она укрылась в зарослях тростника, а ее младшая сестра положила ребенка на спину и вернулась домой.

Перед заходом солнца она снова пошла с ребенком к своей старшей сестре.

Дойдя до зарослей тростника, она позвала:

— О Гцо-Гнуинг-Тара, дай ребенку грудь.

Ее старшая сестра выпрыгнула из зарослей, подбежала к ней и схватила ее, а она закричала:

— Это же я, это я!

Мать покормила ребенка грудью и сказала:

— Быстрее приноси его снова, так как я чувствую, что забываю тебя. Я уже не узнаю тебя.

И она скрылась в зарослях, а ее младшая сестра вернулась домой.

Утром младшая сестра снова отправилась к своей старшей сестре, она шла, шла, шла, шла, шла, пока не добралась до зарослей тростника, и позвала: