Мифы и сказки бушменов - Автор неизвестен. Страница 47

Он сказал Ихневмону:

— О Ихневмон, дай мне еще мяса, я его приготовлю. Ты видишь, все идет так, как говорила твоя мать. И ковшей уже, кажется, не осталось.

Ихневмон сказал Цагну:

— Мать ведь говорила тебе, что все так и будет. А ты не послушал и пригласил этого великана, двоюродного брата. Ведь его все знают и не приглашают, так как его язык подобен огню.

Цагн позвал молодого Цагна:

— Пойди принеси мне мясо, которое спрятала жена Квамманга. Ты видишь, он уже сожрал этот ковш с мясом. Взгляни только на его живот!

Цагн принес еще два ковша, он зачерпнул мяса. Жена слегка подтолкнула его локтем, а он подмигнул ей. Он швырнул вперед ковш с мясом, а затем рядом с ним швырнул другой ковш. Язык Всепожирающего коснулся его уха, и он бросился в дом. Жена заговорила с ним, а он подмигнул ей.

Она сказала:

— О Цагн, перестань мне подмигивать! Ты должен накормить двоюродного брата, которого ты пригласил. Ты должен дать ему много еды. Ведь жена Квамманга говорила тебе, что она не хочет его приводить, потому что его язык всегда был таким.

Всепожирающий с жадностью пожрал оба ковша. Он слизал мясо, которое вялилось на стенах дома, он пожрал его вместе с кустарником.

Цагн сказал Ихневмону:

— О Ихневмон! Принеси мясо, которое разложено на кустах. Ковши он уже проглотил. Я дам старику горшок, он слишком горяч, чтобы он мог его проглотить. А кусты, как видишь, уже проглочены, и мне уже негде будет сидеть и готовить, когда задует ветер.

Всепожирающий отступил назад, он лизнул кустарник, из которого было сделано жилище Квамманга, он быстро пожрал его вместе с мясом, которое вялилось на кустарнике.

Цагн сказал Ихневмону:

— О Ихневмон! Быстрей приведи овцу, быстрей зарежь ее, видишь, он уже проглотил кусты вместе с мясом.

Всепожирающий попросил воды. Цагн поднял полный мешок с водой и поставил его перед ним. Язык Всепожирающего подхватил мешок с водой, и он проглотил его вместе с водой. Затем он проглотил колючий кустарник.

Цагн сказал молодому Цагну:

— Видишь, нам не придется больше есть, ведь он пожирает даже этот колючий кустарник, хотя на нем шипы.

Цагн сказал Ихневмону:

— О Ихневмон! Принеси вон тот мешок с водой. Этот мешок он уже проглотил. Твой дед повернул голову в поисках воды. Он уже пожрал все. Кажется, он собирается теперь пожрать наши постели, и мне придется сидеть прямо на земле, если дед пожрет все вещи в моей хижине.

Всепожирающий слизал вещи жены Квамманга, он быстро их проглотил.

Цагн сказал своему сыну, молодому Цагну:

— Смотри, все вещи твоей сестры пожраны, сестра сидит тут на голом месте. Скоро будут пожраны овцы.

Всепожирающий посмотрел на овец, подхватил всех овец своим языком и быстро проглотил их прямо живьем.

Цагн сказал:

— Он проглотил овец, не дождавшись, пока я их зарежу! Увы, и кустов уже нет, он проглотил их! Мы сидим на голом месте. Увы! Я лишился всех вещей, которые принес для себя.

Жена Квамманга подмигнула Ихневмону:

— О Ихневмон, говорю тебе, пусть твой младший брат отпрыгнет в сторону. Если твой отец будет и дальше выказывать храбрость, то он будет проглочен. И дед Цагн, конечно, будет проглочен.

Всепожирающий сказал Цагну, который его пригласил:

— О Цагн, вынеси мне то, ради чего ты пригласил меня, — настоящую еду, которую я должен съесть.

Он двинулся вперед и обжег Цагна своим языком.

Цагн сказал:

— Я, Цагн, пригласил тебя, пожирателя всего, в мой дом. Ты пришел и проглотил все мои вещи. Ты не должен просить «настоящей еды», ради которой я пригласил тебя. Ведь те овцы, которых ты пожрал, и были этой едой. Никакой другой еды здесь нет.

Тут Всепожирающий сожрал Цагна, и тот уже больше не разговаривал.

Молодой Цагн отскочил, он взял лук. Всепожирающий взглянул в сторону Квамманга. Молодой Квамманга отскочил, он убежал. А Цагн молчал — ведь он был в животе Всепожирающего.

Теперь Всепожирающий встал против Квамманга, он сказал, что собирается проглотить мужа своей дочери. Хотя тот красив, он все же его проглотит, ему хочется проглотить его. Он быстро двинулся вперед и проглотил мужа своей дочери вместе с постелью, на которой тот сидел. Его живот свесился почти до земли.

Жена Квамманга стала плакать и вздыхать. Дети подошли к ней. Она спросила молодого Цагна:

— Ты свирепый?

Он молчал.

Она спросила его:

— Ты сердитый?

Молодой Цагн молчал — он был сердит.

Она также расспросила своего сына, молодого Квамманга. Она повернулась к огню, возле которого сидела, раскалила копье и спросила сына:

— Ты сердитый? Ты должен помнить, что язык твоего деда похож на огонь. Я бы не хотела, чтобы ты отступил, если твое сердце подобно сердцу отца.

Молодой Квамманга сидел молча.

Они решили разрезать деду живот.

Жена Квамманга вынула копье из огня и приставила раскаленное копье к виску своего младшего брата, молодого Цагна. Огонь обжег ему ухо, но он сидел спокойно. Она снова раскалила копье, так что оно стало красным. Она сунула пышущее жаром копье в нос своему младшему брату. Слезы медленно выступили у него на глазах.

Она сказала ему:

— Человек, у которого на глазах медленно собираются слезы, — это кроткий человек.

Она раскалила копье и приложила его, пышущее жаром, к мочке уха своего сына. Сын не шелохнулся. Она скова раскалила копье.

Она сказала сыну:

— Язык твоего деда подобен раскаленному копью. Я не хочу, чтобы ты уклонялся от него, если у тебя такое же сердце, как у твоего отца.

Когда копье раскалилось, она вынула его и сунула в нос своему сыну. Она посмотрела ему в глаза — они были сухими.

Она сказала себе:

— Да, этот — свирепый человек, а тот — кроткий. Этот свирепый, он похож на отца. Тот же — мягкий, он напоминает своего отца, Цагна, тот убегает.

Она сказала своему сыну:

— Помни, язык твоего деда подобен этому копью. Ты должен держаться стойко, когда пойдешь к деду.

И вот дети, разгневавшись на деда, отправились. Они подошли к нему, а он лежал на солнце. Он встал, он стоял и ждал. Молодой Квамманга сказал молодому Цагну:

— Мать говорила, чтобы я сел по одну сторону от деда, а ты — по другую. Ты, как и твой отец, левша, поэтому садись слева от деда и держи копье в левой руке. А я сяду напротив, с правой стороны, и буду держать копье в правой руке.

Всепожирающий обжег языком висок молодого Цагна. Он шагнул вперед и обжег языком мочку уха своего внука, молодого Квамманга. Он сказал, что этот маленький ребенок выглядит очень сердитым. Он шагнул и обжег языком мочку уха молодому Цагну, но тот сидел спокойно. Он шагнул и снова обжег языком другое ухо молодого Цагна. Молодой Квамманга пристально посмотрел на молодого Цагна, он подал ему знак, чтобы он крепко держал копье, и сам он тоже крепко держал свое копье. И молодой Цагн крепко держал копье, как они договаривались; молодой Квамманга предупреждал тогда молодого Цагна:

— Ты должен будешь резать его с одного бока, а я — с другого. Когда проглоченные люди вывалятся наружу, мы убежим.

Молодой Квамманга прыгнул вперед и разрезал Всепожирающего копьем, а молодой Цагн тоже разрезал. И они побежали, а их отцы вывалились из живота Всепожирающего. Квамманга так и сидел на постели. И овцы тоже вывалились, и ковши вывалились, горшки вывалились, вещи вывалились. Всепожирающий скорчился и умер.

Дети сказали:

— О кусты! Мы вас выпустили, вы должны стать кустарником, вы должны вырасти там, где вы были, вы должны стать тем, чем были прежде. Все здесь должно снова стать таким, как было, и эти овцы должны снова бродить здесь и снова возвращаться к краалю, который должен стать таким, как прежде. Этот человек, который теперь лежит здесь, тот, кто съел кусты, должен умереть и исчезнуть, чтобы люди снова могли собирать сухой кустарник для костра и обогреваться.

Молодой Цагн говорил так и чувствовал, как он похож на своего отца. Его речь напоминала речь его отца, это так и было.