Тайна серебряного гусара - Елькина Марина Валерьевна. Страница 17

Отмычки Петя взял накануне вечером у слесаря из домоуправления под предлогом, что в дворницкой заклинило замок. Боялся, торопился, хватал то, что первое попало под руку. В квартире Софии Львовны пробыл не больше десяти минут.

Все украденное затолкал в холщовую сумку и отнес на чердак в соседний подъезд. Петя послушно показал, куда спрятал на чердаке свою добычу.

София Львовна подтвердила, что это ее коллекция и драгоценности, но сказала, что не хватает всего одной вещи — маленькой дамской сумочки. В сумочке хранились письма и серебряная статуэтка гусара с рубиновым сердцем.

Петя утверждал, что сумочку не брал и не знает, как она выглядит. Психа он, конечно, видел, но с ним не говорил.

И Псих тут ни при чем. Он не соучастник.

Раннее утро выбрал специально, чтобы не было свидетелей. А если кто посторонний увидел бы, ничего странного — дворник убирает территорию. Не рассчитывал, что встретится Псих, а тем более что Илья будет смотреть в окно.

Петю увезли.

Увезли пока и всю коллекцию Софии Львовны. В качестве вещественных доказательств. Забрали и ребячий «вахтенный журнал» с Илюшкиными записями.

Психом заинтересовались и начали разыскивать.

Илюшку считали героем, даже София Львовна поблагодарила его и церемонно кивнула головой с высокой старинной прической.

Но Илюшка себя героем не ощущал. Было жалко Петю.

Хоть он и виноват, но получилось, что Илюшка его выдал. Он знал, что это не предательство, но в душе от всего этого происшествия остался неприятный осадок.

Через три месяца следствие закончилось, состоялся суд. Пете присудили два года тюрьмы.

Психа так и не нашли. А может, и не особенно искали. Ведь он был не соучастник, а только свидетель, а свидетельство его все равно не имеет силы, потому что он больной.

София Львовна по-прежнему утверждала, что ее сумочка с серебряным гусаром тоже украдена, но Петя и на суде повторил, что сумочку не брал и не понимает, о чем его спрашивают.

Во дворе, пошептавшись между собой, соседи решили, что старуха спятила — сама запрятала свою сумочку и теперь не может вспомнить куда. София Львовна ни с кем из соседей не общалась и слухов не опровергала, а если знала о них, то хранила презрительное молчание.

Собачники с тех пор ни разу не появлялись. Ни во дворе, ни на бульваре. Может быть, промышляли ночью, но за сном Оли и Илюшки теперь строго-настрого следили родители, и подежурить не удавалось.

Теперь у ребят появилось новое занятие — они вместе с Кириллом искали серебряного гусара. Но гусар исчез бесследно, словно растворился…

Часть третья РАЗГАДКА

Глава I ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ

Ольга Григорьевна рассказывала историю из своего детства очень долго, потому что Генка и Димка не просто слушали, а задавали миллион вопросов и тут же строили новые догадки.

— Вот и все! — объявила наконец Ольга Григорьевна и замолчала.

— Как это — все? — удивился Димка. — А дальше?

— А что дальше? Дальше вы и сами все знаете. Гусара мы тогда так и не нашли. Его обнаружили вы. Жаль, конечно, София Львовна порадовалась бы. Кирилл рассказывал, что она очень переживала о своей потере. Она была уверена, что статуэтку куда-то спрятал Петя. Да видите, оказалась права, просто мы почему-то тогда не догадались поискать в подвале.

Мальчишки переглянулись.

— Сумка была не в подвале, а в пустоте.

— Что значит — в пустоте? — удивилась Ольга Григорьевна.

— В пустоте и значит в пустоте, мам, — Генка объяснил так же, как бригадир: — Архитектор намудрил.

— А как же тогда гусар оказался в этой пустоте?

— Вот уж не знаю. Может, тогда была разобрана какая-то стенка?

— Нет, — твердо сказала Ольга Григорьевна. — Это точно. Нет. Иначе мы обратили бы внимание. И о пустоте знали бы.

— Ну, вот еще одна загадка, — вздохнул Генка и подвел итог: — Твой рассказ мало что прояснил. Нет, конечно, теперь мы знаем, кто такая Сонечка, кому принадлежала сумка. Но больше ничего. Непонятно, как гусар оказался в пустоте между домом и аркой. Непонятно, кто его теперь ищет и зачем. Появился новый вопрос — как гусар там оказался?

— Это ерунда, — отмахнулся Димка. — Оказался и оказался. Где-то все-таки была дыра.

— Вот расследование! — хмыкнул Генка. — «Оказался и оказался»! Просто ученик Шерлока Холмса! В этом вопросе начало всего клубка.

Ольга Григорьевна улыбнулась:

— Что же ты за начало нитку тянешь? Так еще скорее клубок запутается. Потяни за конец — больше гарантии распутать. И вообще, почему вы решили, что это Петя спрятал гусара в пустоте?

— А кто же?

— Не знаю. Кто-нибудь другой. Петя был не матерый преступник. Он сознался сразу. И сразу показал, где спрятал украденное. Какой резон ему был упираться и не рассказывать, где гусар? Знаете, мы с Илюшкой так верили Пете, что чуть не поссорились с Кириллом, который держал сторону Софии Львовны. Честно говоря, мы думали так же, как весь двор, — София Львовна куда-то сунула свою сумочку и забыла, а теперь все на Петю сваливает. Потому что… Ну, как вам объяснить?… Не мог Петя. Не мог. Я и сейчас в этом уверена. Скорее всего кто-то другой нашел эту сумочку и перепрятал.

— Кто? Псих?

— Может быть.

— А кто такой этот Псих? Вы так и не узнали?

— Узнали. Через недельку снова приезжала милиция. Они установили, кто он.

— И кто? — не выдержал Димка.

— Маньяк, убивавший детей.

— Так вот почему он за вами охотился! — воскликнул Генка.

— Он был действительно сумасшедший. Его держали не в тюрьме, а в специальном сумасшедшем доме. Там пожизненно держат таких преступников, опасных для общества. Не знаю, как оттуда можно сбежать, но Псих сбежал и прятался в нашем дворе.

— Его нашли?

— Вот этого нам не сказали. Наверное, нашли. По крайней мере, больше он во дворе не появлялся. Никогда.

— Послушайте! — вдруг закричал Димка. — А что, если этот тип, который сейчас гусара ищет, — тот самый Псих?!

— Ну, ты сказанул! — рассмеялся Генка. — Тот нормальный.

— Ну и что? Может, он вылечился!

— Мам, скажи ему, что психи не вылечиваются!

Ольга Григорьевна кивнула:

— Психиатр — единственная неблагодарная врачебная профессия. У них не бывает вылечившихся больных. Душевную болезнь можно только приостановить, но не вылечить.

— Сдаюсь, — согласился Димка. — Тогда кто этот тип?

— Тот, кто спрятал гусара, — ответил Генка. — Или тот, кто знал, где он спрятан.

— Ответ верный, — усмехнулся Димка. — Сказка про белого бычка.

— А что ж тебе, фамилию назвать? В этом и загадка. Опять вернулись в начало клубка.

— Загадка, конечно, не только в этом. Загадка еще и в гусаре. Зачем ему нужна обыкновенная серебряная статуэтка?

— Как видишь — необыкновенная, — возразил Генка. — И как это я не догадался, что внутри может быть драгоценный камень! Что гусар может быть с секретом!

Пока Генка сокрушался, Димка уже крутил в руках серебряного гусара и дергал его сабельку. Но рубиновое сердце не открывалось.

— Наврал ваш Кирилл, — улыбнулся Димка Ольге Григорьевне. — Нет здесь никакого секрета.

— Дай-ка.

Генкины попытки открыть гусарское сердце тоже не увенчались успехом. Сабелька не шевелилась. Ни вверх, ни вниз, ни вправо, ни влево.

Но Генку не так легко было сбить с толку, как Димку. Он не сдавался.

Мама верила Кириллу, и Генка тоже верил. Он вооружился лупой и вскоре сообщил:

— Секрет есть. Вот створки. Только как их открыть? Наверное, пружинка внутри сломалась. Нужно поискать мастера.

— Какого? Часовщика, что ли? — Димка улыбнулся. — С этим механизмом только Фаберже справится.

— Вполне возможно, что это изделие его фабрики, — кивнула Ольга Григорьевна. — Этого мы уже не узнаем.